Инвалиды войны

В 50-х годах инвалидов  было много. Не в диковинку встретить на улице мужчину с пустым рукавом, завёрнутым подмышку, или на костылях без ноги.

Одежда ценилась, потому пустую штанину не отрезали, а подворачивали, не зашивая,  и крепили английскими булавками.  На идущих с палочками вообще никто внимания не обращал.  А если обращали, то говорили – вон, «палкан» идёт.  Но особо тоскливо смотрелись искалеченные женщины, они вызывали чувство какой-то жестокой незавершённости, что ли!

Нередко безногим инвалидам выдавались за счёт государства  коляски чёрного цвета на трёх велосипедных колесах.  К переднему колесу крепилась длинная ручка управления по типу самолётного штурвала, а приводилась она в движение рычагами маятникового принципа действия, которые крепились к боковым колёсам, и человек ехал, толкая рычаги взад-вперёд попеременно правой и левой руками. Их так и называли – «тяни-толкай». Механизированные коляски появились гораздо позже.

Из всей массы калек особо выделялись безногие.  Их не трогала милиция, когда они были пьяны, что случалось часто. Для них останавливали трамваи посреди дороги. В магазинах, парикмахерских и банях они «шли» без очереди,  не говоря уже о пиве,  газированной воде и мороженом. Я сам видел не раз, как продавщица давала такому калеке стаканчик мороженого  «за так».
Их беду понимали все!

Мы, мальчишки, видели на улицах только «синяков». Теперь бы их называли бомжами. Семей у них не было,  как мне кажется, иначе они не вели бы уличный образ жизни.
Один такой «синяк» постоянно попрошайничал у магазина «Мясо», что находился на углу нашей улицы.  Он сидел на низкой деревянной квадратной площадке (не решаюсь назвать её тележкой) с четырьмя колёсиками из шарикоподшипников  диаметром 10-12 сантиметров.
Передвигался, отталкиваясь от земли «толкушками», похожими  на пресс-папье, обшитое  снизу для прочности пожарным брезентом. Неровное жужжание несмазанных подшипников слышалось издалека!

Многие мужики с увечьями рук занимались тележечным извозом.
Была такая профессия.  Ручная деревянная двухколесная тележка с большой площадкой сверху и двумя направляющими палками-рычагами, соединёнными на конце перекладиной. Колёса была на спицах с железным ободом, редко - на резине. На этих тележках перевозили почти всё – мешки, кирпичи, доски, мебель, узлы и иную рухлядь. Тележечники дислоцировались, как правило,  в районе Крытого рынка,  где жители покупали продукты, вещи и мебель.  Люди нанимали такого извозчика, и он, упершись грудью в перекладину, тянул (толкал) свою телегу, а руки играли вспомогательную роль. 
Навсегда запомнил одного такого.  Он тянул тележку согнутой в локте рукой с оголённой  культяшкой. Ладони у него не было.
Так они зарабатывали на жизнь.

Запомнились и два музыканта.
Один играл на роскошном немецком аккордеоне у нас в детском саду на праздничных утренниках. Он носил очки с чёрными круглыми стёклами, поскольку был слепым. А на левой кисти снизу не хватало двух пальцев. По окончании игры, когда дети начинали хлопать, он вставал со стула и кланялся. Пару раз я наблюдал, как из-за ошибки воспитателей, которые неверно его направляли, он кланялся стене, а не детям. От этого почему-то сжималось сердце.
Второй - безногий гармонист всегда сидел у двери универмага Крытого рынка на своей низкой «тележке» и фальшиво пел хриплым голосом, аккомпанирую себе на трёхрядке, по большей части военные или блатные песни.

А сколько было инвалидов без видимых увечий!
У нас во дворе из 5 глав семей было три инвалида. Двое имели ножные протезы, а у моего отца левая нога была на полтора сантиметра короче другой.  При увольнении из армии в 1945 году ему дали 2-ю группу, но года через три он сам от неё отказался, посчитав  себя здоровым.  Восстановил инвалидность только в 1984 году, когда нога стала болеть из-за периодически открывающихся кровотечений из раны на раздробленной осколком мины голени.

И всё же они работали, рожали детей, содержали семьи.
На 9 мая надевали выходные пиджаки, мундиры или кители с набором боевых наград. Медали и ордена позвякивали при движении.
Они победили, оставив кровавые куски своих тел на бесчисленных полях сражений и  в ржавых от крови тазиках полевых госпиталей.
Родину они спасли.
И теперь вели нескончаемый бой уже за свою жизнь.

Сколько их было таких?!
Разве сосчитаешь!