промурлыкал над ушком:
- На счет три шагаем.
Аня зажмурилась, вцепившись в незнакомца мертвой хваткой, и почувствовала, как они проваливаются в пустоту.
Добро пожаловать на пепелище
Аня упала на что-то мягкое, но боялась открывать глаза, пока не услышала насмешливый голос:
- Ну и долго ты думаешь тут отдыхать? Здесь тебе не пляж.
Она села, распахнула ресницы и охнула – вокруг ничего, кроме пепла.
Брюнет стоял к ней спиной, раскинув руки, а по его телу пробегали зеленые всполохи.
- Кто ты? Я все же умерла… - ее голос переполнился отчаянием.
Мужчина обернулся, и девушка вздрогнула. В нем ничего больше не напоминало о модели с глянцевых обложек. Перед ней стоял самый настоящий поджарый воин в зелено-золотом одеянии.
- Первый дельный вопрос за все то время, что я тебя знаю. Я бы на твоем месте сначала все же осведомился о том, с кем я собираюсь прыгать с крыши, а уж потом делал.
На его лице мелькнула хищная улыбка, делая его грациозно-опасным.
- Не буду тебя томить, да и не зачем. Я – Локи, а это Асгард, или вернее все, что от него оставил Суртур.
Художница затрясла головой, нисколько не заботясь о том, что ловко уложенный утром пучок давно разметался и из него каштановыми змеями выползли вьющиеся локоны.
- Бог обмана? – не веря прошептала она.
- Приятно, что ты обо мне наслышана, - Трикстер картинно отвесил поклон.
- Но, но ты же сейчас доложен быть, привязан, а змей, яд, Сигюн…
Выпалила она разом все, что помнила по скандинавской мифологии.
- Самые настоящие бредни, - фыркнул Локи и покачал головой, - ты еще вспомни про Фенрира , Слейпнира и Хель.
- Сигюн когда-то мне прочили в невесты, - пустился он в объяснения, расхаживая из стороны в сторону, но она мне предпочла жалкого барда, а когда все открылось, то Один сослал кривляку в Мидгард, где он и наплел эти небылицы, хотя есть и одна почти правдивая история, про Сиф, - рассказчик ухмыльнулся, видимо припоминая курьез, - но я бы вернул ее золотистые волосы, если бы она попросила, честное слово.
- А разве у бога обмана бывает честное слово? – спросила Анна, пытаясь заглянуть в его глаза, и коря себя за непроходимую глупость, в которую влипла по собственной воле.
- Не твое дело, - вдруг серьезно отрезал маг, - мы сюда прибыли не за тем, чтобы друг другу душу изливать.
Он весь подобрался, глаза вспыхнули, руки задвигались в сложном танце и они оказались на вершине зеленого холма, у подножия которого блестел золотой город, а посредине раскинулся сказочный дворец.
- Я хочу ЭТО,- сквозь зубы змеем прошипел маг, и Аня заметила, что его лоб покрыт бисеринками пота.
- Но, что могу сделать я?
- Нарисовать, - все также ответил брюнет.
И вместе с этими словами к ее ногам с грохотом упали мольберт и краски.
- Нарисуешь, я верну тебе обратно твой пейзаж, и ты все это забудешь.
До Ани дошло, что они никуда не переместились, а это Локи создал иллюзию минувшей жизни.
- Зачем тебе рисунок? Ты можешь вызвать эту картинку, когда захочешь.
- Глупая смертная, - рявкнул Локи осипшим голосом, - ты не знаешь сколько сил она забирает и мутнеет, бледнеет с каждым разом. Или ты рисуешь, или я сверну тебе шею, точно куренку.
Аня сглотнула ком страха, но уселась на раскладной стульчик перед мольбертом, и начала делать набросок.
Работа увлекла ее, глаза вспыхнули, стремясь впитать в себя прекрасный мир богов, что канул в Лету. Кисти будто сами летали по холсту, а когда она приступила к замку, то на балконе появился сам Трикстер, только совсем юный. Он стоял около женщины с мудрым взглядом и держал ее за руки.
Аня рисовала вдохновлено, и не видела, насколько изменился бог обмана. Лицо Локи стало почти одного цвета с его плащом, пальцы на руках дрожали от напряжения. Пот из бисеринок превратился в капли и смешался на щеках со слезами. Он плакал впервые после смерти Фригг.
Когда на холст был наложен последний мазок, мир вокруг вновь превратился в бескрайнее поле пепла, а Локи опустился на землю и закрыл лицо ладонями.
Бог без маски
Аня не смела произнести и звука, но не потому, что боялась, ей казалось, что Бог обмана её сейчас бы просто не услышал.
Мужчина будто постарел, плечи опустились точно под неподъемной ношей, а взгляд ничего не выражал, в нем зеленым морозным инеем застыла тысячелетняя скорбь.
Локи вложил в свою иллюзию все то, что сохранилось в затаенных уголках души, там, куда не успела пролиться желчь, и еще не пустили свои корни цинизм и сарказм.
Он вспомнил о том времени, когда был действительно счастлив, когда часами просиживал с матерью, изучая магию. Не было слаще тех моментов, когда в глазах Фригг появлялся восторг при его успехах. Она умела все выразить одним взглядом, и Локи умел читать в нем, как никто другой.
Картинки из прошлого острее ножа вскрывали раны на душе, вновь рвали ее в клочья, и не одна магия была не в силах их излечить.
«Отпусти», - донесся до его сознания легкий шепот матери.
Он тряхнул головой, сбрасывая наваждение, вскочил на ноги и стал оглядываться.
Но Долина была такой же, как и прежде, только пепел взметнулся ввысь столбом под его ногами и теперь плавно опускался вниз.
И вдруг его взгляд упал на холст, рядом с которым, точно перепуганная птичка на жердочке-стульчике сидела Девятова, прижимая к груди перепачканные краской руки.
На балконе стояла Фригг в золотом платье и улыбалась. Трикстер схватил холст в руки, поднес чуть ни к самому носу, но женщина действительно улыбалась и покачивала головой, как бы говоря: «Ах, Локи, Локи…».
- КАК ТЫ ЭТО СДЕЛАЛА? –подобные его кинжалам, вылетели острые слова.
- Пе…перерисовать – заикаясь, спросила девушка и потянулась к кистям.
Локи выдохнул, взмахнул рукой над холстом, он в мгновенье уменьшился до размеров спичечной коробки, и отправил его взапазуху. Будет еще время разобраться.
Художницу будто ужалили. Она подпрыгнула со своей жердочки:
- А как же мой дворик? Ты обещал вернуть пейзаж!
Вместо того, чтобы отпустить колкость, брюнет бесцветным голосом сказал: «Пойдем» и двинулся вперед по пепельным барханам.
Девушка было стала собирать свои принадлежности для рисования, но он коротко бросил через плечо:
- Оставь, все само будет на месте…
Они молча прошли добрую сотню шагов: тысячелетней маг и хрупкая смертная среди изуродованного серого мира.
Локи остановился прислушиваясь, потом замер.
Аня рядом переминалась с ноги на ногу.
Он протянул ей руку:
- Ближе.
Она повиновалась и вновь, как тогда на крыше бесстрашно и безрассудно доверилась ему.
Он немигающим взглядом уставился на ее лоб.
- Не шевелись. Сейчас ты все забудешь и вернешься в тот день, когда только начала рисовать свою картину. Расслабься и представь, как ты поднимаешься по лестнице.
Аня вдруг лихорадочно сообразила, почему в нем не стало насмешливости и презрения. Бог сбросил маску, ведь он решил стереть ее воспоминания и стать для нее таким же пеплом, что под ногами, обрывком тяжелого сна.
Но хочет ли она забыть это невероятное путешествие и его?
- Не надо, - Девятова отвела глаза.
- Тебе будет заказано место в психушке. Ваш мир давно ни во что не верит кроме денег.
Она мелодично рассмеялась:
- Ты думаешь, я собираюсь кричать на каждом углу, что была тут с тобой?
А еще Бог называешься. Я хочу сохранить это здесь…
И она поднесла его руку к области сердца.
- Глупая смертная, что с тебя возьмешь, - Локи пожал плечами, притянул ее к себе, подхватил и начал падать в никуда.
Она вновь почувствовала ощущение полета, все вокруг завертелось в радужных бликах, но тут же сменилось болезненным падением.
Скитальцы
Девятова с ужасом оглядывалась по сторонам: вместо милой сердцу крыши и любимого с детства города все тот же пепел.
- Локи…, - было позвала она, но не менее ошарашенный брюнет только мотнул головой, мол, не мешай и принялся ощупывать длинными пальцами воздух, как будто что-то искал.
Потом замер, откинул голову назад, и распростер руки, точно для объятий.
Вокруг заметно похолодало, и Аня зябко обняла себя за плечи, вновь намереваясь спросить, что же стряслось, но застыла на полуслове.
Высокий брюнет начал синеть, а глаза налились красным, но самым страшным было то, что он медленно покрывался льдом, превращаясь в глыбу.
- Господи! – хрипом вырвалось из девичьей груди.
Она осторожно приблизилась к ледяному столбу и приложила к его поверхности ладони, лед даже не думал плавиться, а только обжигал.
- Локи!!! Чертов ты сукин сын!!!!
Девушка со всей силы ударила кулаком об изваяние, но только до крови ободрала костяшки пальцев.
Неужели все это происходит с ней? Еще сегодня утром жизнь была прекрасной, улыбалась ей и открывала все двери, а сейчас... Она даже не знает, какое сейчас время суток.
Вдруг глыба пошла трещинами и с шумом разлетелась. Бог обмана, выбираясь из нее, отряхивался от мелких льдинок, точно кот от снега.
- Еще раз так меня назовешь, или посмеешь мешать мне, я тебя придушу, - буднично произнес он и опустился рядом на землю.
- Локи, - вновь неуверенно начала девушка и робко коснулась его плеча, - что произошло?
Его тонкие губы нервно дернулись:
- Тебе некуда больше возвращаться… Мидгарда больше нет… Там, как и здесь, только пепел…
Сознание Ани отказывалось верить, ей стало не хватать воздуха, она дернула тугой воротник блузки, отрывая мелкие пуговицы.
- Врешь, - почти жалобно пропищала она чужим голосом.
Вместо ответа Локи положил свою прохладную ладонь на ее пылающий лоб, и перед ее глазами одна быстрее другой замелькали картинки, похожие на фантастический фильм ужасов.
Небо почернело и разверзлось, из рваных дыр на ее город понеслись чудовищные стальные твари, разрушая все вокруг. Они метались, огнем и мечом сметая то, что она любила.
- Хватит, хватит!!!
Ее плечи затряслись от рыданий. Она беспомощно свернулась калачикам, пряча лицо в колени.
Вспомнилось, как отец подвозил ее до Академии и ласково улыбался на прощание, как терзала звонками телефон мама, беспокоясь, как ждала у окна бабушка, поправляя шаль.
Теперь ничего этого нет.
Только пепел.
Как и здесь.
Пепел.
Боль сменилась отупением.
Бог, испытавший столько за свое тысячелетнюю жизнь, глядя на Аню, вспомнил свое долгое падение с радужного моста, когда он испытывал по очереди все тоже, что испытывает эта маленькая хрупкая смертная. Не забыл он и годы мучений в плену у четаури, когда
МогЁшь!