Легенда об оборотне

граф совсем неучтиво расхохотался, да так, что стены каморки задрожали.
- Отомстить за смерть! – повторил хозяин в неописуемом веселье. – Дурак ты! Каурый в трясину угодил, когда я по болотам ездил. да так и не вылез.
 Парень ничего не ответил, только отвернулся к стенке, давая понять, что больше не хочет говорить.
 Тогда граф положил на столик небольшой платок.
- Если станет жарко… - развёл он руками. – Моя супруга велела тебе передать.
 Конюх схватил платочек и сжал его в кулаке здоровой руки.
- Передайте ей мою благодарность.
- Передам. Обязательно передам, - добродушно молвил граф. – А ты поправляйся.



 Полная луна заглянула в маленькое зарешёченное окошко. Конюх проснулся. Бледный свет падал ему прямо на лицо. И тут в его душу волной хлынула такая неизбывная тоска, что захотелось упасть на пол и кататься, чтобы свежей болью саднящего плеча заглушить эти новые страдания.
 Казалось, не было особых причин для печали, но парень оскалил зубы, собираясь зарыдать, однако вместо этого из его горла вырвался истошный вой. Человек взглянул на свои пальцы – прямо на глазах они вытягивались, покрывались шерстью. А потом конюх услышал ещё более устрашающий звук, чем вой – хруст собственных лицевых костей. Его лицо вытягивалось, превращаясь в оскаленную морду, острые зубы ранили дёсны. Не удержавшись на двух ногах, конюх упал на все четыре.
 Луна поднялась высоко, и её перестало быть видно. Оборотень должен был снова увидеть её. Хлипкая дверца отлетела далеко в сторону под его мощными лапами.
 Огромный зверь, окутанный ночной тьмой, носился по окрестностям в поисках пищи. Желудок его опалял нестерпимый голод. Потом на пути встретился молодой лис – и голод немного отступил. Однако этого было недостаточно.
 Когда на рассвете оборотень вернулся к поместью, он услышал из окна особняка женский крик. Это граф ударил свою супругу, вновь чем-то ему не угодившую.
 И новая сила погнала зверя туда. Он должен был спасти ту, которую любил, уберечь её от новых страданий. Ведь она сжалилась над ним вчера.
 За крепкой дубовой дверью спал толстый привратник. Дверь рухнула на каменный пол, но слуга проснулся всего лишь на миг, чтобы затем вновь отойти в сон, только уже в иной, вечный.
 Одна из служанок появилась в гостиной и решив, что в дом забрался волк, потянулась к шпаге, висевшей над камином. Оборотень с такой яростью набросился на неё, разинув пасть, что хрупкая шея попросту исчезла – лёгкая голова в аккуратном чепчике приземлилась прямо на остывшие уголья, наполнив смрадом горелой человечины всю гостиную.
 Той, прежней памятью, зверь ещё помнил, где была опочивальня хозяев. Да в этом и не было надобности – с третьего этажа вновь донёсся плач и стон. Кажется, то был крик о помощи.
-…так, значит? А я тебе кто?
- Я никогда не изменяла тебе!
- Тварь! – граф наотмашь ударил супругу по лицу. – А он очень обрадовался твоему платочку. Говоришь, стало жалко несчастного конюха?! А мне тебя не жалко!
Снова глухой удар, теперь уже кулаком.
- Не тронь её, - раздался за спиной хозяина клокочущий голос, уже мало походивший на человеческий.
 И прежде чем граф обернулся, оборотень молнией снёс его с места и придавил к стене. В поясницу негодяя упёрлась тяжёлая золочёная рама портрета – упёрлась и с хрустом сломала её.
 Графиня с опустошённым взором села на кровать. Взглянула на мужа, который сползал на пол, истекая кровью. Потом на жуткого зверя. Он чем-то ещё напоминал конюха. Хотя и был мерзок и отвратителен.
 Оборотень поглядел на женщину, словно прощаясь, а потом с грохотом сбежал по лестнице.


 Он мчался до самого рассвета по тёмному лесу. Потом силы стали покидать его, и забравшись в промоину под корнями старого вяза, уставший человек уснул глубоким сном. Чтобы проснуться, когда снова взойдёт на небо златоликая луна, его новая любовь и повелительница.