ТЕЙА (роман-катастрофа)

был очень огорчен.
- Прошло три дня, Валери! Я боюсь, что скоро вам будет сложнее воспроизвести формулу и вспомнить все компоненты, тогда вам уже не поможет никто. Даже Я!
Она продолжала молчать, с мучительным интересом разглядывая этого человека: Он врач, но какая ужасная у него работа. Одни придумывают лекарства для жизни, другие создают болезни и сеют смерть. И те, и другие учились когда-то в одних колледжах, вместе сидели на лекциях, и даже сейчас они одеты одинаково – все те же белые халаты, шапочки, только программа у этих других немного сбилась. Ей даже стало жалко этого человека. Вдруг она произнесла:
- У меня есть один вопрос!
- Слушаю вас очень внимательно, - с участием произнес “доктор”. Она улыбнулась, вернее, попыталась это сделать и спросила:
- Сегодня вечером, когда вы вернетесь домой к своей семье, обнимете жену и сына…, или кто там у вас? Сын, дочь? Они спросят  о ваших делах, о работе. Интересно, что вы им расскажете?
Доктор, не ожидая такой наглости, выпучил глаза, а она продолжила:
- А потом, когда ваш малыш вырастет, вы наверняка захотите, чтобы он продолжил ваше дело, так сказать, пошел по вашим стопам... Династия убийц! Потрясающе!
И она громко засмеялась,… потом закашлялась.
- У меня нет детей, - грустно произнес он, - и жены нет, - потом посмотрел на нее, заметив, что она начинает бредить, и, поправив на себе белоснежный халат, удалился, оставив ее в этом аквариуме до следующей их встречи.

Доктор Вудли сидел и размышлял. Последнее слово было за ним, и решить эту проблему мог только он и его люди. Казалось бы – все просто. Забрать ее оттуда на один шаг раньше, а еще лучше, забрать всех скопом в момент захвата и быстро развязать языки. Но не все было так просто, поэтому он сидел и рассуждал. И вообще, в последнее время он себя не узнавал.  Сейчас зачем-то вспоминал глаза Леонида, который просил не оставлять ее в том будущем, вспоминал сложные умозаключения Генри о времени. Словно, видел блеск зеленых глаз этой девчонки, и что-то не давало ему покоя. Он перестал себя понимать, и дело даже не в возрасте. Пожалуй, впервые за свою долгую карьеру он позволил себе думать о людях не как об объекте, но видел в них просто людей, как в своем далеком детстве.  И теперь, скорее, понимал Леонида, чем самого себя. А как можно еще относиться к ним, когда они, словно дети, без одежды, без задних мыслей, злого умысла идут себе по пляжу, плещутся босыми ногами в теплой воде и не боятся ничего, не думают ни о чем. Они какие-то беззащитные, и относиться к ним по-другому он уже не  мог. И не хотел.
- Дьявол! Как было бы просто выдернуть ее с любого места – сейчас она была бы уже здесь! Не думать ни о чем, не усложнять.
Но снова и снова перед ним стояли зеленые глаза этой молоденькой девочки. И тут он в ужасе поймал себя на мысли, что если так пойдет дальше – он станет профессионально непригодным. Будет, как в молодости, моргать перед выстрелом, нервно дышать, однажды промахнется, и это станет концом. Концом карьеры, концом его жизни и концом для Вудли…
- Да черт с ним! - внезапно подумал он.
- Стив, - неожиданно пробормотал он про себя это имя. Имя, которое давно не вспоминал. Стив из далекого, теплого, южного штата. Так звали его в детстве, потом в юности, и так было до тех пор, пока не появился Вудли. Тот вложил ему в руку револьвер, научил стрелять и приказал забыть Стива. Забыть навсегда! Как давно это было, тогда он честно забыл о нем, но сейчас почему-то вспомнил, теперь сидел, думал,  принимая это непростое решение…
Пожалуй, он не оставит на растерзание Валери этим подонкам там, в будущем. Он сделает все сегодня и прямо сейчас. Он возьмет отпуск и отправится туда “наверх”, - подумал Вудли, - все равно здесь уже никому он не нужен.
Просто, ему ввели вакцину Валери (он сам попросил об этом), и теперь его тело молодело на глазах, и душа молодела тоже...

- 43 –

- Валери, как это понимать? – “Доктор” снова сидел, вернее, стоял перед ней, в возбуждении потирая руки.
- Все-таки вы создали большое чудо! - воскликнул он, глядя на температурный лист и на результаты анализов. Сейчас она была его подопытной мышкой, и он разговаривал, скорее, с самим собой, чем с ней. И действительно, прошло еще три дня, но ей стало немного лучше. Болезнь замерла, затаилась, а пациентка была жива! Даже все видела, понимала, и пыталась рассуждать про себя. А он это делал вслух:
- Нет, госпожа Валери, - продолжал  он, - это всего лишь отсрочка. Вы врач и все понимаете сами. Но, каков иммунитет,  какова сила этого средства! Так не пора ли вернуться к нашему вопросу? – спросил он, обратив на нее внимание. - Осталось немного. День или два, неделя - и все будет кончено. Напишите мне вашу формулу, и я отправлю вас домой. Я клянусь вам!
Он был врачом, и сейчас восхищался  ее вакциной. В эту минуту он стоял на пороге так близко, совсем рядом с одним из величайших изобретений человечества, и не мог им не восхищаться! И ею тоже! Она была для него, словно, икона, которую он боготворил. Он был  замечательным врачом, и, если бы не такая работа, хорошо бы лечил людей, приносил пользу. Но, увы...
- Скажу прямо! – продолжил он разговор с пациентом-коллегой. - В наши задачи входит коллекционирование лучших штаммов для бактериологического воздействия. А ваша вакцина лишь восстанавливает организм. Но какова сила и мощь в этом средстве! Панацея! Вот бы такую же силу  чуме или моей любимой "испанке". Помните ту историю столетней давности? ...
Он снова посмотрел на ее анализы. Валери молчала и “доктор”, на мгновение, задумавшись, пробормотал последнюю фразу:  “Такую же силу ЧУМЕ! “…
И тут в этих глазах промелькнул огонек его порочного гения:
- Силу Чуме и Испанке!... Такую же силу! И всем прочим нашим друзьям! - заворожено повторял он. Глаза его расширились и черными большими зрачками уставились в глубину сознания, в бездну, они заглядывали в самые потаенные, черные уголки его души. И тут  разум и  душа, словно слились воедино в безумном порыве, разыскав что-то на самом дне, подхватили и невероятным усилием воли уже тащили ЭТО на солнечный свет, в  белую палату, сюда, в реальную жизнь. Уже доставали свою добычу, и тут его словно прорвало:
- Те же клетки!  - закричал он. - Та же вакцина! Валери, девочка, то, что мне нужно, лежит в каждой аптеке!
Он кричал, глядя ей в лицо. Его осенило, теперь это открытие принадлежало ему, и он хотел, чтобы она знала об этом.
- Бактерии тоже состоят из клеток. А если придать им такой же импульс, привив вакцину Валери Сандрин,  получится штамм, который будет восстанавливать сам себя! Победить его будет невозможно! Мне даже не нужен ваш рецепт, теперь у меня есть свой. Но, я пойду значительно дальше!
Валери в ужасе смотрела на него, как на врача, который внезапно снял белый халат и примерил одеяние дьявола. Она все поняла, и впервые ей стало по-настоящему страшно. Это чудовище сейчас с ее помощью сотворит болезни, которые победить будет невозможно. Они передаются воздушно-капиллярным путем, переносятся насекомыми, птицами, земноводными, и достаточно будет с больным вздохнуть одним воздухом (а воздух на всех один), посмотреть на него, подумать об этом, и болезни разлетятся чудовищными облачками, накрывая все живое на своем пути. И остановить их уже будет не дано никому.
Но, он перебил ее мысли:
- Я вам обещал всего лишь укол? Я выполню свое обещание, только повторю его снова, но уже с Новым вирусом. Чем вы лучше его, Валери? И тогда вы будете на равных - вы, человек, применивший свою вакцину к себе и чудо-бактерии, получившие то же снадобье. Тогда и посмотрим!...
Ему больше не было жалко эту женщину, он не восхищался ее гениальным открытием, потому что сейчас создал творение свое, ту единственную и великую силу, способную уничтожить все...

- 44 -

Вудли по своим каналам проверил, кому нужна была Валери. Он снова и снова отправлялся в тот период,  несколькими днями раньше. Проследил за похищением, за людьми, которые в центре Парижа спланировали операцию. Проследил за ними до самолета. Потом проверил в канцелярии дворца, кем готовилась эта встреча, и пришел к выводу - работала серьезная организация одной могущественной страны. Он даже догадывался какой. А по тому размаху, с которым все было подготовлено и выполнено, он знал эту "фирму", ее почерк, и даже вычислил людей, которые осуществили захват. Но для подготовки войны с этой разведкой времени не было. Забирать ее с помощью "червоточины" он не стал, разыскать ее пока не мог. Вести переговоры с такими организациями крайне сложно. В таких государствах есть масса "институтов", которые занимаются "вопросами безопасности". Но о делах многих из них не догадывались даже в высоких правительственных кабинетах. Да, что там, кабинеты, когда власть меняется каждые 4-8 лет, а эти организации вечны, поэтому правая рука не ведает, что творит левая.

Юрий пытался помочь Леониду, хотел его поддержать, был рядом. Он не мог ему посоветовать забрать девушку оттуда, с возможного отрезка времени, а другую Валери оставить там, в страшном будущем, навсегда. Он не мог предать Валери - такое ему и в голову не приходило.
- Какие удивительные люди, - думал он. Один чуть не погиб, пытаясь помочь людям, другую похитили, узнав, что она подарила человечеству бессмертие. Что же остается - тихо сидеть в своем углу? Принимать все, как данность? Смириться и ждать? Но если твоя жизнь бесконечна, остается ждать вечно и смиряться  вечно, преклоняя колени свои, желания, волю, всю бесконечную жизнь и сидеть, забившись, в углу? Стоило ли оно того? Нужны ли эти столетия, когда все предопределено и ничего не изменишь. И не поднять головы...

Иногда Валери казалось, что не миллионы лет отделяют ее от друзей, от острова, от далекого океана. А где-то сейчас, рядом в это самое мгновение они живут, разговаривают, думают о ней. И время уже не казалось ей временем, а расстоянием, которое отделяло ее от них. И в такие мгновения, когда она оставалась совсем одна, думала, что эти люди где-то рядом, она даже видела их: и Леонида, и Генри, остальных. И чем тяжелее ей было, тем ближе становились они. Она бредила, а эти расстояния сливались воедино в одно небольшое пространство, где помещались все они и снова были вместе. Ей ввели еще одну вакцину, ту самую, Новую, и теперь она умирала. А сколько ей еще оставалось, не знал никто...

Часть 4

- 45 –

Генри ежедневно получал сводки новостей из будущего людей. Он внимательно следил и за началом фотонного века, и за выздоровлением человечества. Люди осваивали новые уголки планеты, заселяя далекие, недоступные ранее места. Ледники и пустыни, непроходимые горы и леса теперь становились обжитыми оазисами, где зарождалась жизнь, появлялись города и селенья, где теперь горела лампочка фотона, и не нужны были никакие клиники, потому что сильное и здоровое поколение продолжало новую, бесконечную жизнь. Эти люди перестали интересоваться военными новостями, победами на фронтах в горячих точках планеты. Да и мест таких не осталось. Наемные солдаты, которые раньше отдавали жизни за деньги, теперь разрывали контракты, покидая места, где раньше звучали взрывы снарядов и бомб. Где было только  разрушение и смерть. Они больше не хотели рисковать жизнями, когда появилась