Сны под пятницу

      Я набрал дров аж до подбородка. Было уже темновато, но газонные светильники на солнечных батарейках почему-то не зажигались.
      Я, стараясь впотьмах разглядеть что-нибудь через охапку, двинулся к бане. Ульрика, помощница хренова,  сунулась под ноги.
      - Иди к лешему, - отпихнул я ногой овчарку. С трудом, вытягивая шею,  дошел до бани. Локтем распахнул дверь и вывалил дрова у топки. 
      Друзья, разморенные после парной, сидели на лавках вокруг стола и на меня внимания не обратили. Я присел на порожек, закурил свой  легкий «Альянс» и, дымя в поддувало, прислушался.
      - Вась, кончай… - Юрий невозмутимо, как Будда, восседал в углу и пыхал своей трубкой. – Чего психуешь? Идёт жизнь…
      Василий, сухой, жилистый, мельком и зло стрельнул по нему глазами. Затем, запахнув на себе полотенце, сунулся ко мне: - Дай прикурить!  - Затянулся папиросиной, откинулся на лавку.
      - И чего?.. – спросил он, не глядя на Юрия. – И чего?.. Хорошо идёт?
      Тот оторвался от трубки, улыбнулся.
      - Вась, да не злись ты! Ничего не меняется… Олег, ну, хоть ты скажи!..
      Олег, третий из сидевших в раздевалке, высокий, объёмный, лохматый, как хиппи, молча слушал их разговор. Кивнул, соглашаясь.
      - Вот, видишь?.. – Юрий невозмутимо продолжал пыхтеть трубкой.
      - Вижу! – Василий досмолил папироску до гильзы. Щелкнул её в приоткрытую дверь.  – И что делать, а? Чего молчите? Олег, чего молчишь?
      Я как-то скукожился, подбросил дров. И, хотя вопрос был не ко мне,  Василий почему-то смотрел именно на меня.
      - Ничего не меняется, - растерянно, как младший брат, проговорил я, хотя по годочкам был почти ровесник ему.  – Ничего не меняется, - «попкой» повторил я.  Стыдно стало – до омерзения! В углу, рядом с Юрием сидел сын Сашка и слушал меня, своего батю. А батя что-то мямлил, как провинившийся малец, и нервно встряхивал  седеющей головой.
      Сын, видимо, что-то почувствовал и «прикрыл» меня. 
      - Дядь Вась, мы лучше вас, - сказал он. – А после нас – ещё лучше будут люди.
      В отличие от меня, он не отводил глаз от Василия.
      Тот вскинул голову.
      - И чем это вы лучше нас? – В голосе сквозила издевка. – «Голубизной», что ли?..
      - Ну, ну, - Юрий предостерегающе повёл рукой. – Вась, остынь…
      - А чего? Я какую-то больную струну задел? – Василий закусил удила. Закурил по-новой и напряженно ждал ответа.
      Сашка мой, как жеребёнок, тоже взбрыкнулся.
      - Да при чём здесь это, дядь Вась?!  При чём здесь это?! А у вас что, не было этого? Называли только по-другому: педерастами.
      Я покраснел. Неудобно было слышать такое от сына. Открыл топку, начал подбрасывать дрова, чтобы не встречаться ни с кем глазами. А сын продолжал с напором:
      - При чём здесь эти «голубые»? Вот вы все здесь, - он головой повёл по присутствующим.  -  к  добру людей тянули, к честности…
      Все скромно промолчали.
      - … а сейчас охаете: «ничего не получилось, всё, как прежде, хуже ещё стало…» - Сашка на секунду смолк. – Да если б вы знали, сколько людей вам спасибо говорили! А сколько просто лучше стали, без всякого «спасибо»?! Лучше – и всё! Вот, почитали вас, послушали, посмотрели – и лучше!.. Пусть на чуть-чуть, но – лучше!  – Он опять на секунду замолчал. – А у нас просто… Соблазнов больше, вот что…  Жизнь лучше стала, поэтому, наверное…
      Дверь в баню приоткрылась.
      - Юра, Олег вы скоро? – Лобастая  безволосая голова  повернулась ко мне. – Здравствуйте.
      - Здравствуйте, - обомлев,  ответил я.
      - Сейчас, Булат.  Разговор только закончим.  Скоро мы… - Юрий выбил трубку в пепельницу. – Саш, а чем вы лучше? Я, конечно, полностью с тобой согласен, но…  У нас то  все «толкуют о деньгах», а уж вы…
      - Не все, - хмуро ответил сын, искоса посмотрел на меня. – Иначе бы не было  меня. И у родителей не было бы. И меня бы не было, потому что…  Всё начиналось с буквы «л»… Да и дядь Олег другой бы был. Не все у вас о деньгах толковали. И у нас – тоже.
      Олег кивнул ему в ответ.
      - И  «Калину красную»  вашу все мы смотрели… Читать, конечно, не все… Но «Калину…» все смотрели! Сами! По Инету!
      Василий опять прикуривал новую папироску. Хмыкнул.
      - А у Булата Шавловича только песни знаем. Ничего не читали.  И батя мне говорил: «слушайте лучше».
      Я покраснел.
      И проснулся.
      Долго лежал, глядя в сереющий от рассвета потолок.
      Я  встретился с ними. Я так мечтал об этом много лет! Сколько же было бессонных ночей, когда я пытался с ними беседовать или просто увидеть?..
      Не встречусь я с этими людьми.  Почти ни с кем. Никогда.  Поздно.  Лет на  тридцать – сорок – пятьдесят…  поздно…
      Но сейчас я был с ними. Разговаривал, пил водку, парился…
      «Вот и всё. А кому рассказать – как в психушке примерить рубашку.
      Два стакана и дверь нараспашку. И опять воскресения ждать…»
      Эх, Олег, Олег, что ж ты душу то так выворачиваешь наизнанку?.. Ждешь с ними встречи, ждёшь…  Хотя бы во сне…
      Но  я всё – равно продолжаю чего - то ждать…
      И верю… Что встречусь.  И с Куваевым, и братьями Стругацким, и с Виктором Конецким, и с Амаду, и с Алексеем Толстым, и с  Маркесом, и с Юматовым, и с Быковым, и со многими и многими, мной любимыми!.. Лишь бы годиков бог дал. Так поговорить с ними хочется!.. «За жизнь»…