Узкие тёмные улицы, в которых жизнь кипит, словно в подполе старого дома. Люди, подобно тараканам и мокрицам, хаотически движутся в поисках еды и партнёров, чтобы продлить свой род. И не говорят друг с другом, а шуршат, шуршат не то голосовыми связками, не то чешуйками тел своих, давно уже утративших сходство с человеческими телами.
И особи эти биологические переползают со страниц романов Диккенса в книги другого английского классика, точнее, - «классикесы» - Джорджа Элиота. Ибо один из самых знаковых английских писателей – женщина.
И звали её от рождения Мэри Энн Эванс. Но пуританская Англия не приветствует женщин-сочинителей, да и женщин – вообще в любом роде человеческой деятельности. Принято считать, что женщина может быть или королевой Англии, или украшением уютного дома, поддерживающим беседу о погоде и бесконечно пьющим пятичасовой чай. Или проституткой на улице Лондона, грязно пристающей к пробегающим мимо мужчинам.
Но есть в Лондоне времён Диккенса и Элиота и другие улицы. С аккуратными домами и милыми садиками при них. И живут здесь добропорядочные англичане, ценящие домашнее тепло и уют, дорожащие своими детьми и собаками. И своими счетами в банках.
А далеко от столицы, в мрачных старых замках, – высохшие от возраста и «овсянкисэр» аристократы, хранящие семейные портреты и реликвии вместе с фамильными привидениями, живущими в этих самых замках по соседству с людьми.
Но если вы не будете торопиться и пристально всмотритесь в лица, лики и личины тех, о ком рассказывают нам великие Диккенс или Элиот, то увидите, что душа есть у всякого, будь то маленький беспризорник Оливер Твист или сэр Домби, Мэгги Тьюлливер или радикал Феликс Холт.
И души те, разумеется, разные: высокие и благородные, способные к состраданию и целой гамме других человеческих чувств, понятных любому, живущему на земле, на каком бы языке он ни читал Диккенс или Элиота. И нам с вами, землякам Алёши Карамазова и Наташи Ростовой, это понятно тоже.
Понятны и благородство, и подлость, потому что то и другое – чувства человеческие, приводящие к высоким или скверным поступкам.
… И летит планета наша с вами общая для всех, на ней живущих, сквозь время и пространство. А книги великие, и английские, и русские, живут, делают людей лучше, несут им свет истины и духовной высоты, к которым устремлены были души наших предков, живших ли в «туманном Альбионе» или в самом сердце материка, среди дремучей тайги и почти постоянного холода…
… Когда сегодня я смотрю на двух министров иностранных дел, «полукровка» Сергея Лаврова (отец его был армянином) и «чистокровного англо-сакса» Бориса Джонсона, то что-то подсказывает мне: один из них не читал великих русских классиков. Впрочем, как и английских. Ибо ведёт он себя так, словно кроме кривых и грязных улиц ничего в жизни не знал и не видел. Но, «по воле рока», преуспел в «ловле счастья и чинов».
И если Джордж Элиот и Наташа Ростова до сих пор потрясают читателей всего мира удивительной искренностью, даже когда женщины эти заблуждаются или просто свершают необдуманные поступки, то госпожа Мэй выглядит рядом с ними откровенной лгуньей, причём, не очень хорошо образованной.
Некорректная параллель, скажете вы: литература, персонажи и политики. И, наверное, будете правы: счёт получается «слишком уж гамбургским».
Но сейчас вот вспоминаю Маргарет Тэтчер, мысленно ставлю её рядом с Терезой Мэй и пытаюсь пристально рассмотреть и сравнить…
Пока вывод только один: если за эталон истинной англичанки взять одну, вторая – точно дворняжка. Простите уж за некоторую экспрессивность формулировок…
