Время Лича. Глава 23. Знахарка.

      Татда быстро пробежала, сквозь пылающий город. Минула дальнюю стену, которая была разбита и вынесена из земли мертвецами. Она ускакала в ночь, под крики и вопли воинов-скелетов, не отомстивших за лича. Перед взглядом Татды проплывало сизое марево. Магическое зрение восстанавливалось медленно. Чварс был прекрасным колдуном. Нужно отдать ему должное. Но он всегда был самоуверен. Особенно перед мертвой колдуньей, которая умерла слишком молодой и не успела сформировать свои магические силы и пристрастия.
      Вскоре Татда нагнала хромающего Ольма, и взмыленного и смертельно уставшего Ремдона. Молча она подхватила белокурого паладина, перекинув его тело через шейные позвонки мертвой лошади. Ольм был бледен, глаза его дрожали, но он был в сознание, а увидев чародейку, вовсе заулыбался. Татда протянула руку Ремдону, помогая ему забраться к ней за спину. Конь тяжело переступая, но всё же побежал вперед. Костлявые копыта, глубоко тонули в земле. Кости мертвого коня трещали и проминались.
      Кзоржана она встретила бегущим, спустя полтора километра. Воин-скелет, издали завидев Татду, бросил на землю Ивиба. Татда и Ремдон спрыгнув с коня опустились перед парнем на колени. Сахша уже по локоть в крови, зажимала его рану на шее. Юноша хрипел всё медленнее, его глаза уже закатились, а кожа была обескровлена, его ноги бились в последних конвульсиях. Молодая дахгарка поймав взгляд пустых глазниц лича, медленно покачала головой, продолжая зажимать рану, и шептать слова утешения юноше.
      Татда оттолкнула девушку в сторону. Впилась пальцами в ворот рубашки Ивиба. Рывком, разорвала ткань, обнажая грудь. Навершие посоха уперлось, под ключицу. Парень пробулькал, изгибаясь от боли, или от каких-то последних спазмов, переливающихся в его затухающем теле.
      - Так нельзя… - едва слышно прошептала девушка.
      Она дернулась в сторону молодого человека. Но не сделала и шага, Кзоржан обхватил плечи девушки, прижимая её спину к своей груди:
      - Моя любовь, он уже мертв. Лич должна узнать, о чём говорит вторая руна. Это необходимо.
      Вдали. В пылающей Южной Пристани, со скрежетом и стоном, покосилась стрелковая башня. Камни с грохотом упали за землю, погружая под собой трупы. Татда почувствовала вибрацию. Она почувствовала, как город покидают толпы мертвецов. Как личи прочесывают округу и поднимают новых воинов. Она почувствовала веяние маги Басюрхюрна, пытающуюся отыскать её ауру. Татда сильнее ткнула посохом в грудь парня. Разрастающийся знак, вспыхнул, покрылся черными полосами, и растаял на коже в виде не глубокой царапины. Навершие посоха, перестало слышать биение сердца. Татда подскочила к мертвому коню, с помощью Кзоржана помогла спустить Ольма на землю. Лич перебросила труп парня через круп. Приказала лошади бежать. Бежать, что есть силы, пока мертвое царство не призовет. Конь поскакал. Гравий и песок вылетали из-под копыт. Конь бежал прочь от моря.
      Татда взглянула на Ольма. Большая кровопотеря. Скоро упадет в коллапс. Кзоржан почувствовал её мысли. Подхватил белокурого воина:
      - Куда?
      - Под утес. В бухту, - выпалила Татда. Компания сорвалась в противоположную сторону от коня. - Ремдон сможешь запутать следы?
      - Могу создать иллюзию. Бегите! Догоню!
      Все побежали к морю, кроме Ремдона. Чародей сел на колени, перетер в пальцах рыхлую, теплую землю, вперемешку с белой глиной. Он тоже слышал топот сотен ног. Прошептал несложное заклинание, и кинул комок земли. Тут же вокруг чародея с земли поднялась испарина, заволакивая туманом несколько километров вокруг. Также резко туман исчез, вворачиваясь сотнями струек в землю. Когда туман спал, на земле был ровный песок. Вверх поползли колосья верб. Чародей хмыкнул, увидев, что через несколько ударов его сердца, вербы выросли до пояса, а ещё через три удара, его скрыло с головой. Он пригнувшись к земле, тихо ступая поспешил к бухте.
      Кзоржан положил ослабевшего Ольма на песок. Татда не церемонясь, расстегнула на богу заклепки кожаного доспеха, пальцами порвала рубашку, оголяя торс. Рана, зияла под правым подреберьем. Из разорванной вены текла густая бардовая кровь, края раны окантованные черным сгустком, были обильно покрыты желтоватым гноем. Татда склонилась над телом, прикасаясь к животу Ольма. Он взвыл, но тут же улыбнулся сквозь боль, вымученно хихикнув, промолвил:
      - Щекотно! Моя милая, чародейка, прошу не трогай.
      Сахша бросилась прочь, заламывая руки, и что-то шепча под нос. Татда оторвав край рубашки Ольма, попыталась промочить рану. Ольм не давался, стоная от боли.
      - Зараженная магия, - проговорил Кзоржан.
      По правое плечо лича, присела Сахша. В её руках была маленькая мисочка, в которой плескалась блестящая густая жидкость. Она склонилась над Ольмом, поднося край мисочки над раной. Татда схватила девушку за предплечье. Схватила сильно. Сахша ойкнула, Кзоржан предостерегающе зашипел.
      - Не трогай его, дахгарка! - яростно зарычала Татда.
      - Рану очистить нужно! Чохом линимента, из чешуи серебряного планктона. Ему станет легче.
      - Чего? - не поняла Татда.
      - Я была знахаркой! Поверь мне. Я ему могу помочь.
      Девушка едва не плакала. Её глаза дрожали. В мисочке подрагивала смесь. Татда отпустила запястье дахгарки. Но едва жидкость коснулось раны, Ольм зашипел, сильно выругался, и воскликнул, пытаясь отползти от Сахши.
      - Чародейка! Помоги! - воскликнула девушка.
      - Инхада Чари…
      Ледяной вьюн, сорвался с посоха. Татда погасила его силу, оставив лишь легкий холодный ком. Лед коснулся раны. Кровь вспенилась и забулькала. Ольм вздрогнул, застонал. Было видно боль его не отпускает.
      - Нужно очистить пораженную ткань. Придется разрезать кожу и мышцы, - сухо осмотрев и продолжая втирать линимент проговорила Сахша. - Приготовься Ольм!
      - Стой! - остановила Татда дахгарку.
      Ольм морщась от боли смотрел на лича, не в силах, что-либо сказать. Ремдон, накладывал заклинание иллюзии, вокруг компании появлялись высоченные прибрежные камни, которые словно стена отделяла их от моря. Кзоржан, собрал в округе сухих коряг, выброшенных морем на берег. Сахша, отправилась за новой порцией чешуи серебряного планктона, в огромных количествах плавающего вдоль края моря.
      - Ольм, - тихо проговорила Татда. - Позволь мне погрузить тебя в магический сон. Боль будет не такой ужасной?
      - Не надо, - тяжело сглотнув прошептал Ольм, а потом улыбнулся. - Моя милая, чародейка, я хочу видеть, что со мной всё будет в порядке.
      - С тобой всё будет в порядке, - заверила Татда.
      Ольм вздрогнул, его била дрожь. От его тела исходил жар. Он потянулся к Татде, найдя её кисть, он сильно сжал её пальцы:
      - Обещай, что будешь со мной рядом? - Татда склонилась над лицом воина.
      - Обещаю! Я буду с тобой рядом! - с трудом проговорила лич. - Иснус...
      Ольм видел, как в глазах мертвой колдуньи, вспыхнул зеленый свет. Тело налилось свинцовой тяжестью. В ушах наращивая мощь возник гул. Он становился громче и громче. Потом всё стихло.
      Сахша, вытащила из-за пояса нож, чуть надрезала рану, осторожно, дабы не повредить мышцы, счистила желтые сгустки гноя. Пальцы её уже покрылись кровью белокурого воина, когда она запросила чистой воды. Татда достала авантюрин. Камень, в её руках начал пропотевать, а потом и вовсе по камню заструилась вода. Молодая дахгарка, наконец отложила нож, взяв в руки мисочку с блестящим линиментом. Обильно смазала рану, углубляя чешую вглубь ткани. Не говоря, ни слова Сахша отравилась к морю. Ольма всё ещё бил озноб. Татда сняла с себя ализариновый плащ, аккуратно, чтобы не бередить рану закрыла Ольма. Пылающий рядом костер, и теплая одежда вскоре возымели толк. Ольм задышал ровнее, его не трясло, а со лба ушла испарина.
      В предрассветный час Кфожар всплыл со дна моря. Море выкрашенное в бирюзовый цвет, мирно плескалось о песчаный берег. Кричали чайки. Из воды выпрыгивала стая дельфинов. Игра морских млекопитающих долетала до берега звонками всплесками. Все живые спали. Мертвые сидели рядом. Ни Кзоржану, ни Татде не доводилось при жизни видеть море. Живое, безграничное, и очень тяжелое. Они вдыхали его запах, своими ненастоящими чувствами. Запах проходил сквозь них: осязаемый, прохладный и легкий. Во сне Ольм вздрогнул, лицо искривилось от боли, он забредил и заводил пальцами по песку, словно что-то искал. Татда дотронулась своей кистью до его руки. Ольм сжал её пальцы и снова провалился в сон.
      - Почему вы не вместе? - сказала Сахша, сев рядом с Татдой.
      - Нас разделаем семьсот лет и смерть! - без эмоционально, прозвенел металлический голос лича.
      - Смерть не может, заставить не любить. Если ты любишь, то это у тебя не отобрать. А семьсот лет, - это твоя преграда, и только твоя, чародейка. - Татда молчала, пытаясь отвлечься на белые пенистые волны. - Он мог бы искать утешение в чьих-то других руках. Но он ищет тебя.
      Сахша поднялась на ноги. Потянулась. В плечевом суставе девушки, что-то звонко хрустнуло. Она засмеялась, и вскрикнув: «Йууууу», побежала шлепая босыми ступнями по мокрому песку к морю, оставляя аккуратные следы:
      «Несносная девчонка», - мысленно проговаривала Татда, беззлобно.
      «Ты ей нравишься», - ответил Кзоржан. - «Ты воплощение силы, которую она в себе не чувствует».
      «Кзоржан, Сахша мне нравится», - проговорила Татда. - «Она воплощение жизни, которую я давным давно потеряла».
      Ремдон, проснулся. Беспокойно вздрогнув. Протер глаза тыльной стороной ладони. Настороженно взглянул на двух сидящих неподвижных словно статуи мертвецов.
      - Не могу поверить, что я жив после вчерашнего! - выпалил он, осматривая результат сотворенной им иллюзии. Разного размера и цвета камни, были разбросаны вдоль всей бухты. - Мы потеряли Ивиба, всё в пустую…
      - Мы найдем ответ и без второй руны, - меланхолично отметила Татда.
      - Мы хотим идти с вами, - пылко проговорил Кзоржан.
      Лицо Ремдона, приобрело брезгливый оттенок. Но чародей, благоразумно промолчал.
      «Татда», - снова заговорил Кзоржан.
      «Не произноси мое имя при Ольме», - перебила Татда.
      «Я знаю, что значит умереть. Я знаю, что значит смириться со смертью. Я знаю, какого видеть, когда тебя презирают, такие же дахгарцы, как и ты. Если бы не Сахша, я потерял бы свою связь с живым миром. Татда, если бы не Ольм, ты так и не нашла бы свою дорогу к живым. Не читала бы ночами письмо живой девушки. И не почувствовала бы себя нужной».
      Татда молчала. Ветер трепал её давно потерявшие цвет волосы. Она смотрела, как вдоль берега, разбрызгивая серебряные капли воды бегает визжа Сахша. Изредка она бросала влюбленные взгляды на Кзоржана.
      «Я не в силах понять ваши чувства», - прошептала мысленно лич.
      «Мы с Сахшей, тоже не в силах осознать чувства. Но я счастлив с ней. И я вижу, что она счастлива со мной».
      - О чём беседу ведете? - Татда и Кзоржан, одновременно взглянули на Ольма, который открыв один глаз, и щурясь от ослепительного Кфожара, слегка улыбался наблюдая за двумя молчаливыми мертвецами, сидящих рядом плечом к плечу. Только не говорите мне, что вы просто молчали! Нет. Нет. Я успел выучить ваш