Время Лича. Глава 23. Знахарка.

молчаливый нрав. Так о чём вы вели беседу? О будущих планах? Обсуждали с какой скоростью бегает Сахша, или какая громкость звука её крика? Нет? Может вы обсуждали ледящее тело Ремдона, который сейчас ежится в холодных водах южного моря? Тоже мимо? - Кзоржан и Татда не сводили взгляд пустых глазниц с белокурого воина. - Быть может вы обсуждали кулуарный демарш, в связи инаугурацией в короли безумного Гиржерпа? Тоже нет? Знаю, - Ольм щелкнул пальцами, указывая на лича. - Вы смеялись о том, как я пуская слюни в подложенную под мою голову чудно пахнущую травяную подушку?
      - Он всегда такой болтливый? - повернувшись к Татде проговорил Кзоржан.
      - Всегда! - подтвердила лич.
      - Он сведет меня с ума, - слушая диалог мертвецов, Ольм осклабился. - Ты можешь его усыплять почаще?
      - Нет, - Татда отрицательно покачала головой. - Моя магия сведет его с ума. Он может стать ещё болтливее.
      - Куда уж. Это не возможно.
      Кзоржан отыскав взглядом Сахшу, пригибаясь к земле побежал к девушке. Сахша, завидев скелета, подобрала полы и без того короткого платья, и визжа бросилась в море. Скелет настиг её очень быстро. В звонких брызгах, они закружились среди волн. Сахша, подняла руки и взгляд к небу, и чуть отклонившись назад, радостно смеясь, пока Кзоржан сжимая возлюбленную в объятьях, крутился вокруг себя. Мертвец отпустил девушку, которая погрузилась в море по грудь. Она обхватила его шею, прижавшись лбом к его черепу. Ольм кряхтя сел рядом с Татдой.
      - Моя милая, чародейка, - Татда передернулась. - Что это была за рана. Меня много раз протыкали в всевозможных бойнях, диверсиях, набегах, турнирах. Но чтобы чуть процарапали бок, да и ещё какой-то магической ерундой, и я как доходяга скулил и выл, словно подбитая дворняга… Такое было впервые…
      - Это была отравленная магия Басюхюрна. Не переживай, Сахша, тебя спасла.
      - Я знаю, что всю ночь ты была рядом со мной. Спасибо, за то, что не оставила!
      Татда молчала. Где-то в глубинах её разума, ей стало больно. Татда снова взглянула на Ольма, который улыбался ей, словно на была живая, теплая и красивая. Боль новой вспышкой билась, где-то за грудиной. Она снова жалела о том, что она мертва.