…Удалось, всё получилось! Его постепенно охватывала эйфория, мозг работал чётко. Предусмотрительно положенное в карман противоядие от излучения «зеркала» действовало, но он знал, что потом наступит сонливость.
Или не наступит. Впрочем, это было уже неважно. Джок с досадой усмехнулся: проклятый прибор словно имитировал всю его жизнь — никому не заметную, никчёмную, пустую.
Ничего. Скоро о нём заговорят все. Через час — всего через час — настигнет обещанное перерождение. Он свято в это верил.
А эти… Ну что ж, он, Джокер, им тоже поможет. Переродиться.
Оставалось метров двадцать.
Прибор судорожно сжат в руке.
Пятнадцать. Спущенный трап самолёта.
Он почти у цели.
— Мама, смотри — кошка! — светловолосая девочка лет семи с чупа-чупсом во рту дёрнула за пальто молодую женщину. Несколько человек обернулись, парень, шедший следом за ними, удивлённо вынул наушники.
Ага, вот он. Человек, запах смерти которого она чуяла так сильно, с напряжённым выражением лица уже шагал по взлётной полосе, по-прежнему держа в руках коричневый чемоданчик. За ним двигались другие.
Василиса только на секунду замешкалась — и бросилась ему наперерез, словно перечёркивая путь. Чтобы наверняка.
Серо-полосатая молния едва не сшибла его с ног. От неожиданности Джок выронил кейс, тут же бросился поднимать, как вдруг… Шарик в его руках запищал — тонким, противным, зудящим звуком. Он бросил его на асфальт, однако было уже поздно.
Неужели… Не может быть. Что с прибором, почему он подал звук? Разрядился, но почему?! Руки моментально вспотели и задрожали, он почувствовал тошноту.
— Гражданин, что с вами?
— Стоять, не двигаться! Всем сохранять спокойствие!
Несколько человек закричали одновременно, гневно, испуганно, истерично. Кто-то, словно чудом оказавшись рядом, схватил его за руки и моментально защёлкнул на них наручники. Слишком быстро. Слишком профессионально. «А, ну да, чего ты хотел, — вяло пронеслось у него в мозгу. — Теперь они уже ни один рейс не пускают без таких «агентов» — время опасное, а как же…»
Шарик валялся на асфальте бесполезной стекляшкой,
Джок о нём даже не вспомнил.
Очередь моментально нарушилась, послышались слова «террорист», «бомба в чемодане», какая-то женщина пронзительно закричала, заплакал ребёнок. Несколько человек, похватав багаж, попытались бежать, возникла небольшая давка. Будто ниоткуда стали появляться парни в камуфляже, успокаивая готовящуюся разразиться панику.
…Джок видел себя словно со стороны, схваченный чьими-то крепкими руками. Кейс подхватили и унесли, голоса долетали до него как сквозь вату. Поджарый мужчина в форме с яростью доказывал что-то напарнику:
— А я тебе говорю, четыре тротила заряд!
— Отсидит, сука, по полной!
— А это что ещё?
— Осторожно, ты смотри, б…, взорвётся!
— Это не взрывное устройство. Странная штуковина. Неси-ка к нашим в лабораторию, это по их части, пусть разбираются…
Его о чём-то спрашивали, злобно тыкая в бок, он мотал головой, отрицая.
«Не справился. Чёртова кошка, откуда она взялась?! Не будет перерождения. Это конец, позор… Это…» Он чувствовал отчаяние и нестерпимый стыд. Сознание стремительно уплывало, в глазах мутнело.
— Тут кошка была! Он об неё споткнулся! — убеждённо повторяла пассажирка с круглыми от ужаса глазами, но её заглушали другие возгласы и крики.
Джок вяло покачал головой, словно отвечая сам себе. Он точно помнил, что споткнулся не о кошку. Но почему, на ровном же месте, чёрт возьми?!
Последнее, что он увидел, когда его втаскивали в помещение и трясли, приводя в чувство, — осколки стеклянного шарика, самого обычного на вид, но с тонкими блестящими нитями внутри. И на крик «что это, падаль?!» он буркнул «зеркало» — чтобы отстали.
…Убравшись подальше от неожиданно возникшего людского столпотворения, Василиса сидела в подсобке, вздрагивая всем телом, и, чтобы успокоиться, вылизывала себя и Малыша, который спокойно спал в её отсутствие и теперь проснулся.
Васька ничего не понимала. Она снова вспомнила очень бледное, искажённое лицо человека-несущего-смерть и слова, пахнущие злобой, которые он выкрикнул ей вместо благодарности, потом — этот противный мышиный писк из его руки, какой-то шарик, упавший на асфальт… Неужели она ошиблась и тяжёлый запах смерти — это не Дар Малыша, а что-то другое? Трудно было понять этих людей. Человек почему-то злился, хотя смертью от него уже не пахло, когда забрали чемоданчик. Смутная обида шевельнулась в Василисе — и пропала. Почему-то казалось, что всё было сделано правильно. Малыш мурлыкнул под боком, засыпая. В закутке было темно и тихо. Следовало восстановить силы. Кошка закрыла глаза будто на минуту.…
Голоса людей вырвали её из забытья.
— …Да тут она, говорю, всегда сюда бегает. Помчалась сегодня мимо меня, как сумасшедшая! А ведь я ей молока сегодня налила…
Буфетчица с двумя другими девушками, чьи голоса были незнакомы, зашла в подсобку.
— А вот она, наша Василисушка, голубка, а ну, давай поднимайся, звёздочка наша!
— Мария Петровна, вы нам сейчас всё расскажете, — профессионально поставленным голосом проговорила одна из девушек.
Возле входа их ждала небольшая группа людей, в том числе пассажирка с маленькой девочкой.
— На руках-то она не очень любит… Но ты потерпи, лапулечка!
Её окружили и затормошили, потом она почти ослепла от вспышек и оглохла от них всех, заговоривших разом.
* * *
«Сегодня в аэропорту города была предотвращён террористический акт… Заряд мощностью 4,5 кг в тротиловом эквиваленте… За проявленную оперативность при задержании…»
На экране мелькали лица: полицейские чины, работники аэропорта, пассажиры, случайные свидетели.
Диктор продолжал вещать: «Рейс отменён и перенесён на следующий день…. Аэропорт возобновил работу в обычном порядке… Террорист-смертник действовал в одиночку… Им оказался некий Евгений С., гражданин России, 19… года рождения, временно не работающий… состоял на учёте в психиатрической больнице… Его дядя… Пациент даёт показания… Принудительное лечение…»
…За тысячи километров отсюда, в другой стране, худой чернобородый мужчина яростно щёлкнул пультом и, бормоча ругательства, швырнул его на диван. Экран монитора погас. Хотелось бросить пульт прямо в экран, но мужчина сдержался. Поджав губы, мрачно смотрел невидящим взглядом перед собой. Ему уже сообщили о сорванной операции, но просмотр новостей непосредственно с места событий взбесил окончательно. Было безумно жаль — не шизика, конечно, а «зеркало», уникальный прибор, последнюю разработку их лаборатории. Настоящий провал будет, если «зеркало» попадёт на ту сторону, в чужие руки. Мужчина скрипнул зубами. Несчастливый день сегодня, почему — один Аллах ведает…
…Полная, круглолицая женщина с добрым лицом, подкрашенная по случаю интервью, уже второй раз рассказывала всё, что она видела и слышала от других. Ей подсказывала пассажирка, а светловолосая девочка, очевидно её дочь, удивлённо округляла глаза, когда к ней подносили микрофон. Большая серая кошка, сидевшая у женщины на руках, с выражением усталости в умных зелёных глазах отворачивалась от вспышек фотографов, изредка нервно взмахивая хвостом.
Вначале Васька хотела вырваться и убежать, но передумала. Человека-смерти нигде не было. Люди вокруг радовались, говорили хорошие слова, некоторые порывались её погладить. Благодаря разговорчивой буфетчице окружающие уже познакомились с её биографией (местами приукрашенной). Девочка лет трёх-четырёх звонко заявляла, волнуясь, что её не слышат:
— А я видела коску, ма-ам, она безала вон туда! — и трогала пальчиками свисавший Васькин хвост.
Её мать рассеянно кивала, слушая вопросы журналистов, и смотрела на Василису странным взглядом, удивлённым и благодарным одновременно.
Многие смотрели так.
Это было утомительно и… приятно. Людей с микрофонами и вспышками фотоаппаратов она видела уже в своей жизни, когда в аэропорт приезжали какие-то важные люди, и знала, что скоро всё закончится. Осталось потерпеть совсем немного. Тем более — было ради чего.
Под стулом в углу, в стороне от суеты, никем не замечаемый сейчас, жадно лакал молоко из блюдца маленький чёрный котёнок.