В начале 2008-го ему позвонили и сообщили: в 27-ой школе вывешено объявление, что исполнилось 35 лет со дня назначения его, Ефима Михайловича Берковича, директором этой школы. Ему было очень приятно. Как было приятно, когда бывшие ученики, среди которых генеральный директор дзержинского мясокомбината «ДЭМКа» Алексей Костюнин, генеральный директор фабрики мороженого «Калинов мост» Анатолий Калинов и многие другие выпускники прошлых лет, именно в школе организовали торжественное празднование его 70-летия.
Годы идут, но двадцать седьмая не забывает своего яркого первого директора. И продолжает поздравлять с его юбилейными и полуюбилейными датами этого Учителя с большой буквы.
Когда-то он вместе с первыми учениками 27-ой дал школе славное имя – татарского поэта-патриота Мусы Джалиля. Но известна была школа и под другим именем – «школа Берковича»…
И у вас – несравненные ученики!
Кто не знает замечательных строк трепетного стихотворения Андрея Дементьева, ставшего поистине гимном российскому учительству:
Не смейте забывать учителей.
Они о нас тревожатся и помнят
И в тишине задумавшихся комнат
Ждут наших возвращений и вестей…
С этим у Ефима Михайловича все в порядке. Бывшие ученики 27-ой дзержинской школы не уходят из его жизни: приезжают, звонят, пишут, поздравляют, оказывают помощь, для кого бы он этой помощи ни просил: для открывающегося в городе нового детского садика или переживающего неожиданные трудности когдатошнего питомца школы.
«Здравствуйте, дорогой Ефим Михайлович! Пишет Вам бывший ученик Вашей школы Владимир Галков. Провожали Вы нас несмышленышами, считавшими себя взрослыми. А стоило окунуться во взрослую жизнь – и пришло понимание, что со школьными днями ушло самое беззаботное, самое лучшее. Пока учились, не придавали значения большому, поистине героическому труду тех, кто сеял в нас ростки честности, трудолюбия. В школе учили нас не только читать и писать, решать задачки – нас учили жить. Жить, а не существовать. И я Вам неимоверно благодарен, что Вы сделали из меня Человека.
Часто вспоминаю Вас. Уходил в армию – у меня был с Вами хороший разговор, который я никогда не забуду. Я уяснил главное – всегда и во всем оставаться порядочным человеком, каким всегда были в моих глазах Вы, Ефим Михайлович.
Вот и опять учебный год. И опять сели за парты ученики. И учителя, как и нас, будут учить их отличать белое от черного, добро от зла и ненависти, честь от бесчестия, а это в наши дни очень важно».
Вот таких писем немало хранит Е.М.Беркович. И, согласитесь, их пишут многим учителям, но редко – директорам школ.
Это неправда, что реалии девяностых вывели из школы лучших учителей - и остались служить ей, мирясь с нищенской зарплатой, только самые заурядные. Совсем наоборот: в тяжкие те годы оставались те, для которых жизнь без школы, без учеников – не жизнь. Оставались талантливые, детьми любимые.
Наиболее в своем деле успешные, умные, целеустремленные, творчески мыслящие учителя ли, врачи ли, научные ли сотрудники - все они во все времена в какой-то степени фанатики. Таким фанатиком, хотя и вполне приземленным в вопросах «достать», «добыть», организовать что-то для своей школы, был все сорок пять лет служения воспитанию подрастающего поколения Ефим Михайлович Беркович. Он любит школу всю – от каждого кирпичика в строившемся под его присмотром здании до самого беспокойного и хулиганистого троечника. А чем были для директора учителя и ученики – об этом никто лучше не скажет, чем стихотворные строки в его, физика, личном блокноте:
Календарь. Удивленно листаю страницы:
День учителя снова, коллеги, у нас.
Пусть во сне вам сегодня жар-птица приснится,
Ну а завтра ее вам подарит ваш класс.
Солнце вам подмигнет – неплохая примета.
Но случится, что встанете с левой ноги…
Вы прекрасный учитель, запомните это,
И у вас – несравненные ученики!
Пусть душа ваша петь никогда не устанет,
Потому что под песню приятнее жить.
Хорошо ведь увидеться с Сашей и Таней
И чему-нибудь все-таки их научить.
Ну а грусть – далеко, далеко. Это - где-то…
А пока что – глаза веселы и мягки.
Вы прекрасный учитель – запомните это!
И у вас – превосходные ученики.
Не волнуйтесь. По полочкам все разложите.
Цель урока, добро запишите в свой план
И – пятерки, пятерки, пятерки дарите.
Остальные отметки не свойственны нам.
Вам опять не уснуть. Вам опять до рассвета
То задачи решать, то влюблять нас в стихи…
Вы прекрасный учитель! – запомните это.
И у вас - бесподобные ученики!
Стихи – в поздравлениях и письмах учеников и родителей, в его собственных записях. Потому что сам физик Ефим Михайлович – лирик. Потому что школа, директором которой он был двадцать пять лет, имела два имени: и в городе, и в области ее знали и называли не иначе как «школа Берковича» или «школа Мусы Джалиля», номер ее не имел значения, не запоминался.
Сабантуи 27-ой
А Муса Джалиль – это известный татарский поэт, в честь которого каждое 15 февраля школа Берковича закатывала такие грандиозные праздники, собиравшие татарское население Дзержинска, Нижнего, Сергача, гостей со всего Поволжья, лучших членов Союза писателей Татарстана, его поэтов, школьников Казани, что еще тридцать с лишним лет назад, когда об официальном проведении Сабантуев и мечтать не приходилось, участники праздников в 27-ой школе только Сабантуями и называли между собой эти слеты.
Целыми автобусами приезжал на праздник всем составом областной комитет Совета мира, членом Президиума которого был Е.М.Беркович. («Как я там оказался – я не знаю, - признается Ефим Михайлович, - но я сидел за одним столом и решал серьезные вопросы вместе с молодым губернатором Борисом Немцовым в зените его славы и успехов, с архиепископом, а потом митрополитом Нижегородским и Арзамасским светлой памяти Николаем. Приглашали мы на слеты и председателя Всесоюзного комитета защиты мира Генриха Боровика»). Удостаивал 27-ю присутствия на школьном празднике главный имам Нижегородской области Умар-хазрат, ежегодным гостем был имам дзержинской мечети Гаяз-хазрат.
Пионерские дружины, а это вся школа с третьего по восьмой классы, носили чье-то известное имя. 27-я строилась на улице Свердлова, пересекающейся с проспектом Циолковского. Но и то, и другое имя уже взяли себе две дзержинские школы. 27-ю вписали в спальный район, и приняла она детей, переселенных из напичканной жилыми бараками промышленной зоны. В первый год работы в числе учащихся оказалось много ребят из татарских и башкирских семей.
И дали школе имя татарского поэта
Старшая пионервожатая вернулась из летнего отпуска в Казани и много рассказывала директору о городе, об открывшемся там памятнике татарскому поэту Мусе Джалилю, потрясшему ее совершенством и эмоциональным воздействием на людей. Весь сентябрь – октябрь в 27-ой проходили конкурсы чтецов, и на завершающем девочка Танечка Феклистова (директор помнит фамилии всех своих учеников) прочла стихотворение Мусы Джалиля «Варварство», вышибающее слезы даже у мужчин. И, когда школьникам раздали листочки с просьбой написать, чье имя хотели бы они присвоить своей пионерской организации, почти все пожелали назвать ее именем Героя Советского Союза татарского поэта Мусы Джалиля.
Постепенно заполнялся экспонатами школьный музей – и министерство культуры Татарии признавало, что такого уровня музея не смогли создать даже республиканского, на родине поэта. В 27-ю присылались неопубликованные стихи и записи Джалиля, рукописи, сигнальные экземпляры сборников, книги, переведенные на другие языки, газетные и журнальные публикации, просто татарские национальные сувениры и подарки.
Много было экспонатов, присланных из-за рубежа, из мусульманских государств. В школьной библиотеке одних только Коранов собралось больше сотни, в том числе подаренный посольством Объединенных Арабских Эмиратов, другой – освященный в Каабе.
В Германии пятью экземплярами были изданы на немецком и татарском языках знаменитые «Моабитские тетради». Четыре из этих книг находятся в Союзе писателей Татарстана, в казанском музее, у исследователя творчества Мусы Джалиля Мустафина, у бывшего председателя Верховного Совета Татарии, а пятая была подарена Берковичу.
У входа в школу встречал ребят разработанный с их участием памятник своему кумиру, а в вестибюле был установлен его бюст. Здесь пионеры несли торжественные вахты. Здесь всегда лежали принесенные кем-то свежие цветы. Стихи Джалиля знали все, хотя никто никогда не обязывал детей учить и знать их. Тем более что в школе, рассчитанной на семьсот учеников, училось каждый год две тысячи восемьсот, в три смены, и только тридцать-сорок из них были из татарских семей.
Дзержинск – Казань – Дзержинск
Глобальные, важные для всей школы решения Ефим Михайлович старался не принимать единолично, а привлекал детей, выслушивал их мнение и использовал их идеи. Так на уроках рисования родились сотни вариантов значка юного джалильца, лучший из которых был взят за основу металлургическим заводом Вачского района Нижегородской области, изготовившим эти значки в подарок дзержинским школьникам.
Но не всегда усилия директора, его инициативы и действия оценивались должным образом. Каждый год дзержинские школьники на месяц-другой приглашались в Казань, в школу имени Джалиля. По нескольку недель жили и учились в 27-ой школе ребята из Казани. Под жилье им отводился кабинет домоводства соответственно оборудованный, а питались они в школьной столовой.
И вот однажды появилось чье-то подметное письмо о том, что директор обирает своих учеников, тратя деньги на питание чужих школьников. Начались проверки, но очень быстро было установлено, что городское управление финансов всегда выделяло по заявкам Берковича необходимые дополнительные суммы школьной столовой на питание детей из Казани.
Первый инфаркт случился у директора, когда его намеревались снять с должности и обязать оплачивать из своего кармана работы по укреплению школьного здания, которое могло якобы рухнуть по его вине в любой момент и похоронить под собой учеников и учителей. В школу направлялись комиссия за комиссией, опрашивались дети, родители, педагоги…
А дело было в том, что при строительстве школьного здания работавший в выходные дни пьяный бульдозерист заполнил песком все подвалы, в результате чего целых семь лет невозможно было провести под зданием теплотрассу, школьники мерзли в классах. И однажды партийная, комсомольская и пионерская организации приняли коллегиальное решение – каждому ученику и работнику школы вынести из подвала по 20 ведер песка.
Школьная «подземка»
Тонны песка, конечно, вылились не в двадцать ведер, но колоссальная работа была проделана, освободились огромные площади «подземного этажа». Здание наконец-то стало по-настоящему обогреваться. А еще подвал силами учеников и педагогов был превращен в спортивный комплекс, включивший в себя класс гражданской обороны, тир, радиокласс, тренажерный зал, автомотоклуб.
Однажды прочел Беркович информацию о том, что во Львове изготовлены лазерные установки, которые директор тут же размечтался приобрести для школьного тира.
