СЛУЖИТЬ ПРИ ДВОРЕ

– Ну и что вы можете? – спросил меня какой-то их чин по кадрам.
– Да всё, что вам требуется. Могу повышать рейтинг, обеспечивать нужный резонанс, отбивать любые вражеские происки…
– Еще что? – буркнул он. – Для придворного работника этого недостаточно.
– Ах да, – спохватился я. – Могу по-всякому преклоняться, наперед угождать, полностью отрешиться от собственного «Я», не бояться быть шутом…
– Врать грамотно умеете? – строго спросил он.
– Да еще как! – воскликнул я. – Это уж будьте уверены.  Тем более когда речь идет о благе Повелителя… Помнится, еще Достоевский говорил, что Христос для него дороже истины, а наш Повелитель это, я считаю, посланец Бога…
– Достоевский так говорил? – заинтересовался он и что-то черканул себе (видимо, для использования). – Хорошо, ну а если придется поясок затянуть ради Повелителя, готовы?
– С радостью! И не сомневайтесь, – воскликнул я, – хоть солому буду жрать, лишь бы его не обижали.
Он помолчал. И вдруг, испытующе глядя на меня, спросил: – Ну, а жизнь отдать за Повелителя – как, отважитесь?
– Не раздумывая! – решительно заявил я. – Я уже и с женой говорил на этот счет, и с детьми, они меня поддерживают – зачем нам такая жизнь, если не будет его?!
Он с интересом разглядывал меня. «Кажется, понравился», – подумал я и с еще большим пылом повторил: – Не раздумывая!
– Ладно, – сказал он. – О нашем решении вам сообщат.
Через два дня мне пришел отказ без объяснения причин.
Я, понятно, начал мучиться в догадках. Может, думаю, недоиграл, надо было еще сильнее прогнуться? Или, наоборот, перестарался, решили, что я какой-то юродивый, там все-таки люди сугубо деловые, по-хорошему циничные, зачем им в штате такие припадочные?
Но причина была куда более прозаическая, прямо как в советские времена. О ней мне по секрету, чуть ли не на пальцах, да и то после трех кружек пива поведал мой придворный приятель, который, собственно, и толкал меня в это свято место. Оказалось, что какой-то мой троюродный племяш, о котором я и слыхом не слыхивал, проживает по несчастью в Лондоне. А с такими лондонскими родственничками, ясное дело, в придворные уже не берут.