Человеческая память странно устроена. Вот он и сейчас отчетливо помнил все подробности той поездки – и теплую августовскую ночь на железнодорожном вокзале, и то, какое место у него тогда было – вверху, справа от входа в купе, и быстрый говорок попутчика – Александра Ивановича, и вкус ежевики, купленной на какой-то станции. Но на каком курсе института была эта поездка и, главное, зачем он тогда поехал в этот белорусский городок к дяде с тетей – стерлось совершенно. Может, дело было в его тяге к тайнам. Может – в его дяде, Иване Ильиче, фантастическом человеке, знатоке язычества, увлеченном им настолько, что казалось сегодняшний мир для него – так, морок, а настоящая же реальность – там, в темном «начале времен», там, где оживают деревья и ползают камни, там, где властвуют Световит и Чернобог, там, где человек не борется с природой, ибо он – ее часть. А может дело было в самой этом крае, дольше всего в Европе сопротивлявшемуся христианству. Порой чудилось, что древние духи так и не покинули эти чащобы и болота, они лишь притаились на время и терпеливо ждут, когда же, наконец, уйдет Крест. Бродя вместе с дядей по окрестным пущам, куда они отправлялись «по грибы», Сергей был почти в этом уверен. Дядя то и дело останавливался около дерева, ручья или камня и объяснял какие духи тут живут, как и что они смогут делать. Может быть, среди электричества и бетона городского «муравейника» это звучало нелепо и смешно, но здесь, среди молчаливых деревьев, нависающих над тобой, окружающих тебя, заслоняющих солнце, в чаще, где один лишь вид огромных стволов, поросших мхом, говорил о невообразимой древности, рассказ звучал убедительно. Причем дядя не только говорил, он еще и клал жертвы духам – кусочек бутерброда, печенья, найденный гриб, ягоды – и похоже, он ни секунды не сомневался в необходимости таких действий. От этого рассказ делался еще убедительнее и становилось как-то… неуютно.
Все ближайшие памятники той поры дядя сфотографировал, обмерил и нанес на карту. Он все время собирался сесть за статью о них, но неуемное любопытство толкало его на новые экспедиции, так что вместо письменного стола он шуршал листьями или хлюпал грязью где-нибудь в соседних районах.
Однако открытие, при котором присутствовал Сергей, случилось почти рядом с домом. Накануне того дня прошел сильный дождь и почва слишком раскисла. Посему они вынужденно пошли поближе, в хоженый-перехоженый лесок. «Хоть грибов наберем, все польза от нас будет» - заметил дядя. Да, грибов они набрали тогда много, но потом… Потом они вышли на какую-то поляну и дядя вдруг замер, точно пойнтер, учуявший птицу. «Стой! – почти прошептал он. – Смотри!». На противоположном стороне виднелась какая-то коряга, вся покрытая мхом, сверху он, правда, был сбит, видимо, дождем.
Дядя осторожно приблизился к коряге и начал бережно очищать ее.
- Ты знаешь, что это?
Сергей пожал плечами.
- Это… Это Мировое Древо! Ты только посмотри, никак не меньше пятисот лет! Сокровище мое… Сергей, слетай домой за лопатой… Хотя нет, далеко. Давай-ка мы так, руками.
Они начали осторожно снимать мох с коряги, потом кое-как отрыли ее низ. Стало ясно, что перед ними – изделие рук человеческих. Больше всего оно походило на детскую пирамидку из колец, только тут колец было всего два и оба чрезвычайно толстые, причем на нижнем угадывался выдолбленный желоб. Сверху же виднелось какая-то штука, почему-то напоминающая язык пламени.
- Да-а, - протянул дядя. – Дуб! Мореный! Ничего не скажешь, правильное дерево выбрали. А еще его мхом затянуло, вот оно и простояло, никто и не увидел.
- Смотри, племянник, – дядя указал на верхушку «пирамиды», - это солнце наше, Даджьбог, верхний мир, светлый, Правь. Вот это – Явь, средний мир, мы с тобой тут. А вот это – и он ткнул пальцем вниз – Навь, темный мир, подземный. Большинство людей туда уходят. Хоронят-то нынче в земле. Вот. Мало кому повезет на светлом огне в Правь уйти… Удача у нас, племяш, сегодня! Кстати, если дальше покопаем, то можем и ручей найти. Такое Древо не на каждом месте ставили. Видишь, желоб, по нему воду из ручья пускали. Кому напиться надо – тот придет, наберет, заодно и Древу поклонится…. Однако с чего бы нам такой случай выпал? Почему нам духи Древо открыли? Думаю, добры они сегодня, раз такой подарок дали… Слушай, если так, то добро надо приумножать. Сделаю я и тебе подарок. Попрошу Их твое желание исполнить. Но учти, желание должно быть сильным, заветным и светлым. В злых делах я не помощник.
Сергей еще раз внимательно оглядел «пирамиду». Ни намека на изящество. Грубо, прочно, толсто. «Топорная работа… А, впрочем, чего я теряю? В самом деле, а вдруг?».
- Есть у меня такое желание, - негромко проговорил он, невольно подлаживаясь под общий колорит. – Хочу с девушкой познакомиться. А то все никак не получается.
Дядя понимающе улыбнулся:
- Ну, племяш, если всерьез, то дело светлое. Смотри, я за тебя поручусь и отвечать буду.
Дядя вытащил из рюкзака несколько фигурок и поставил их в круг перед колодой. Потом положил в центр круга кусочек бутерброда с колбасой, капнул туда чаем, царапнув палец ножом, стряхнул кровь. Потом в руке у него появился бубен. Дядя начал отбивать ритм, монотонно что-то напевая:
- А-а-а-а-а….
Сергей почувствовал, что голова у него тяжелеет, он куда-то проваливается. Чтобы не упасть, он поспешно сел, а ритм настигал, вел, тянул…
- Духи славные, духи прекрасные, духи, светлые, духи добрые… - голос дяди доносился как сквозь вату… - Славен Кий-кузнец, счастье кующий. Славен молот его, союз дарующий. Кует кузнец счастье людям, сковывает молот его волос к волосу, голос к голосу… Как серебряный волос с золотым сковываются, так и молодец с девицей соединяются …Скуй, кузнец, счастье Сергею моему, найди ему девицу ладную да нарядную, работящую да некурящую, красивую да милую. Дабы жили они мирно да смирно, светло и тепло, в любви и без крови, дабы детей рожали да род человеческий продолжали… А как волосы скованы накрепко, так и молодцу с девицей жить да не разлучаться. В том Слово мое порука и крепкий замок!
Сергей почувствовал, что его осторожно берут за волосы, потом затрещал огонь и пахнуло чем-то неприятным. А бубен все стучал, стучал… Или это уже молот по наковальне бухает, а второй молоток отзывается…. Или это просто сердце стучит…
Когда он открыл глаза, дядя упаковывал рюкзак, потом начал старательно закладывать мхом небольшое кострище. Вид у него был веселый.
- Ну, племяш, смотри, на свадьбу не забудь позвать!
- А…
- Костер-то сразу разгорелся, так что Кий сегодня в добром настроении. Выполнит он мою просьбу. Встретишь ты девушку. Ну, поднимайся, пойдем. Они-то сегодня добрые, да все же засиживаться в гостях нехорошо. А то… - дядя многозначительно умолк.
Сергей встал. Дядя тем временем отвесил несколько поясных поклонов перед колодой со словами: «Спасибо вам, духи добрые, духи славные! Спасибо тебе, Кий-кузнец за помощь твою великую! Спасибо тебе лес зеленый, тебе, земля наша, и тебе, солнце светлое! Спасибо и вам, жители подземные!». Потом он заставил поклониться и Сергея, приговаривая «Поклонись, сделай уважение. Спина-то не переломится!». Сергей, еще не вполне придя в себя, машинально поклонился.
А когда они шли обратно, Сергей обратил внимание на легкий треск то справа, то слева, словно кто-то сопровождал их, укрываясь за деревьями. Он хотел остановиться и сказать об этом дяде, но тот схватил его за рукав и, сделав страшные глаза, предостерегающе поднес палец к губам, после чего почти насильно быстро потащил его за собой. Сергею снова стало неуютно, а треск так и сопровождал их до самого конца леса.
Потом дядя все-таки написал свою статью. По осени он прислал Сергею краеведческий журнал, где она была напечатана. А еще через месяц он встретил Машу.
