Раскалённые кусочки металла точно когти черного горного льва вспороли мышцы на груди Зайде, несколько бесконечных мгновений остывающее тело ифрита сотрясалось от чужеродных импульсов, принимая в себя смертоносный град, несущий освобождение. Вместо со смертью закончится рабство — только на это и надеялась Зайде, и готовилась отпустить свой дух в долгий переход между мирами.
В недоступной для неё самой, далёкой горной Джанне освобождённая душа омоется огненным жаром, избавится от проклятия Иблиса и вновь возродится, молодой и неспокойный горный пик взломает древнюю твердь и вознесётся к звёздам, расплёскивая вокруг себя животворную магму и пепел, глубинные капсулы, наполненные драгоценными самоцветами, поднимутся из самой бездны, разрывая нагромождения каменных глыб, и наполнят пропасти и ущелья сверкающими россыпями.
Радуйтесь, о джинны, новый чистый дух готовится заполнить новорожденный сосуд — это Зайде вернулась домой!
Другими глазами станет смотреть она на прежних своих родителей, только золотое сияние камней-проводников, вернувшаяся красота дикой розы, взгляд, до краёв наполненный любовью, напомнят Шахфаруху и постаревшей от непреходящего горя несчастной его наложнице, что пропавшая дочь подарила свой свет и радость жизни их первой внучке. И возродятся нежные персиковые деревья, раскроются тяжёлые махровые цветки на высоких розовых кустах, нальются спелым ароматом сладкие фрукты, весёлым колокольчиком будет разносится над садом детский смех. Осушите же ваши слёзы, родители, вознесите Всевышнему Аллаху благодарственные молитвы — пришло вам утешение!
Крошечные обжигающие боевые формы металла, разорвавшие кожу, оказались переполнены взрывной энергией и с исступлённым буйством избавлялись от неё, возрождая в крови Зайде огонь.
Обеспокоенный непредвиденной задержкой, дух ифрита дрожал от нетерпения, ожидал поблизости, — пока камни-проводники на умирающем теле испускают сияние, пусть даже самое слабое, ему не откроется проход в мир Джанны. Огненная сущность жаждала окунуться в раскалённую реку, но отсюда, с равнинной тверди срединного мира, до источников невозможно было добраться. Через крохотные щели незыблемого земного монолита просачивались лишь скудные струйки жара, да пробивались отдельные искры подземного огня, окутанные горячим паром — ответ на отчаянный призыв духа. Но этого было слишком мало: открыть проход в третий мир сможет только звонкое и гордое свободное пламя — колыбель всех джиннов.
Одинокий дух долго летал, взывая к родной стихии. Бездна откликалась новыми всплесками из-под почвы горячей грязи, смешанной с камнями, но так и не смогла пробиться сквозь твердь, лишь рвался в небо пар от вскипевших подземных озёр. Он почувствовал, как практически совсем остывшие проводники тянут его обратно, что говорило о начале процессов обновления — но это невозможно без трансформации в камне!
С радостным любопытством он вернулся к своему ифриту и убедился, что регенерация идёт полным ходом, хотя и несоизмеримо медленнее, чем шла бы под воздействием заклинания. Несущие смерть любому живому организму этого мира, боевые формы из раскалённого металла возродили умирающий огонь в крови джинна, их убийственная энергия неожиданно оказалась катализатором для бурных реакций восстановления. Волокна мышц соединялись заново и ложились, каждое на своё место, раны затягивались, выталкивая наружу остывшие крохотные металлические частички.
Через некоторое время окровавленные и почерневшие сплюснутые конусы лежали рядом с телом ифрита внутри тесной морозной ниши, куда его поместили люди, но холод теперь значения не имел. Ровно засиявшие проводники затянули духа обратно.
Зайде раскрыла глаза…
Клетка! Новая, ещё более изуверская темница Иблиса! Кромешная темнота облепила обнажённую кожу острыми льдинками инея; сверху, снизу, с боков — со всех сторон руки натыкались на глухую преграду металла. Подняться и сесть не получалось, колени тут же стукнулись в слишком низкий потолок — в узкой и тесной нише можно было только лежать. Скверно!
Внезапно невыносимая боль превратила тело в один тугой узел, Зайде перепугалась — о горе! Случилось самое худшее из всех зол, что могут произойти с порабощённым джинном — после смерти владельца камня она не только не успела захватить свою темницу, но и вообще потеряла её из вида, оказалась совсем в другом месте. Она попробовала прислушаться к себе, но проводники энергии не улавливали след, а значит, всё то время, пока связанный с ней камень снова не окажется рядом, Зайде обречена терпеть невыносимые муки. Кольцо необходимо было найти.
Тот факт, что она в очередной раз осталась без хозяина, ещё не означал, что она теперь свободна — печать проклятия Иблиса воспылала всепоглощающим и злобным, жгучим кислотным облаком. Словно плетью хлестала по спине, рвала с головы волосы, выкручивала колени и локти, пекла внутренности — безжалостный Джаханнам напоминал рабыне о своей власти, о том, что живет она лишь из милости.
Извернувшись самым немыслимым образом, Зайде вышибла ногами дверь своей камеры…
* * *
Любая работа должна начинаться с хорошего перекура — именно так считал Игорь Вахмистров, которого друзья и приятели за глаза добродушно называли то фельдфебелем, то атаманом, а иногда просто Гариком. Исходя из такого своего жизненного убеждения, первым делом на очередном дежурстве Игорь облачался в чистую медицинскую пижаму тёмно-зелёного цвета и удобные разношенные кроссовки, а вторым делом, кипятил чайник и заваривал себе чёрный кофе, прикусывая бутербродом.
Крепкий бразильский напиток бодрил организм и настраивал Игоря на правильный лад: работа есть работа и следует относиться к ней, как к необходимому условию, в далеко идущих планах по улучшению материального благополучия. А любить её вовсе не обязательно, и даже не нужно вовсе, неестественное это состояние — любить работу. Относиться с полной ответственностью, бесстрастно выполнять: быстро, точно, даже педантично — но не вкладывать душу в свои действия. Ни к чему это. Любить же нормальному человеку следует машины, отдых на Мальдивских островах и девушек. Ну и маму, конечно, ведь именно через её знакомых Игорь устроился сюда на полставки.
Да, ночь через трое; да, тяжело физически; да, некоторая грязь и неудобства, вредность, из-за частого использования слишком агрессивных дезинфицирующих средств, аллергия, прибавьте сюда же многочисленные порезы и царапины на руках, которые долго не заживают, болят, постоянно норовят загноиться и воспалиться, въедающийся в кожу и одежду специфический запах, брезгливо сморщенные носы ветренных подруг, стоит только нечаянно проболтаться о месте временной кормёжки.
Недостатков у новой работы Игоря было много, однако, все они перекрывались одним, весьма существенным достоинством — деньги, причём большая часть их налоговым обложением не обременялась.
Проработав всего месяц, он мог бы поменять свой старый смартфон на приличный айфон со всеми прилагающимися к нему наворотами, но смирил порыв: половину наличных банковских знаков отдал маме на хозяйство, остальные припрятал среди старых дисков с компьютерными играми. Через полгода Игорь мог бы сделать первый ипотечный взнос и съехать от родителей на собственную квартиру, но хорошенько обдумав серьёзный шаг, решил пока не расстраивать маму и остаться в родной комнате, а вместо безрассудного транжирства посетил близлежащее отделение Сбербанка России, где положил заработанные денежки под незначительные проценты — пусть крутятся.
Игорь носил старые футболки, общался с друзьями по телефону с разбитым экраном, ездил на работу в маршрутке, спал в полном одиночестве на диване в доме своих родителей, перебивался случайными свиданиями — ему нужно было подкопить ещё от силы год, и новенькую квартиру можно было бы приобрести, не влезая в кредит.
В общем, презираемая щепетильными и недальновидными людьми должность ночного санитара приносила Игорю Вахмистрову заслуженное удовлетворение, бросать он её не собирался, наоборот, в недалёком будущем надеялся ускорить подъём по карьерной лестнице и перейти на дневные смены.
Его не пугало то, что днём трудиться придется гораздо больше, и грязи, и вони, и рисков заразиться какой-нибудь гадостью: туберкулёз, гепатит, даже СПИД — тоже будет несоизмеримо больше, по сравнению с ночными дежурствами, но за всеми трудностями стоят реальные живые деньги.
Ему повезло, что он попал именно в этот морг — Бюро судебно-медицинской экспертизы Департамента здравоохранения города Протасовичи, где работа кипит не только в комнате бальзамирования и в гримёрной — кроме двух секционных залов основная ее часть происходит на втором этаже, в лабораториях у микроскопов, в автоклавах, центрифугах. Невзирая ни на что, любой санитар из Бюро ощущал себя причастным к правоохранительной системе, пользовался её благами, поэтому попасть сюда можно было только по протекции влиятельного родственника или знакомого.
Игорь допил кофе, просмотрел последние записи в журнале регистрации, и вышел через чёрный ход на свежий вечерний воздух выкурить сигаретку. Спешить некуда: именно сюда и приедет машина, а пока можно расслабиться, посидеть в тишине, полюбоваться на звёзды.
Первого клиента доставили около полуночи. Тщательно проверив документы, и сделав соответствующую запись в журнале, с помощью санитаров специальной машины перевозки трупов Игорь уложил тело на каталку, маркером написал на восковом бедре фамилию и время прибытия, бирку из клеёнки с более подробными сведениями привязал к холодному запястью, файл с сопроводительными документами приклеил скотчем рядышком с зелёными буквами, узел с разрезанной одеждой пристроил на вытянутых ногах трупа — всё. Для вскрытия тело подготовят дневальщики, после оного они же зашьют, обмоют и поместят в холодильник до выдачи родственникам, а работа ночного санитара —
