МОЙ ЛУЧШИЙ ДРУГ
Сидит мой лучший друг в своей одноместной резиновой лодочке, на тихом водоёме, и аккуратно блеснит крупную рыбу. То есть закинет со спиннинга блесну в воду к камышам, и на леске её, потихоньку подтягивает к лодке. Это очень рискованное занятие: для нормального рыбака, так безрассудно рыбачить.
Можно и свою незащищённую лодку продырявить, зубастой калёной блесной. И много чего ещё может произойти: и с лодкой, и с самим рыбаком. Ведь нет у него земной тверди под ногами, кругом вода.
Зато для чудака, или энтузиаста своего дела, это адреналин в крови. Он готов ко всему, что с ним произойдёт ради своего подвига, совсем как советский пионер.
Всегда готов! – вот их боевой клич.
И это было действительно так, потому что патриотизма у этих детей было через край.
Возможно, что у Юры Крашенинникова, взрослого мужика, весь этот пионерский задор всё ещё бурлил в крови.
И вообщё, поступки рыбаков, всегда мало объяснимы, а тем более понятны.
И чем тот, в своих действиях руководствуется: ни один, даже опытный психолог не определит. Настолько они безрассудны: но порой бывают и оправданы.
Только ему подобный герой, и даст своему товарищу заслуженную оценку, потому что как говорится в сказке про Маугли.
Мы с тобой одной крови: ты и я!
А психолог, всего лишь раб чей-то мысли.
И они действительно прекрасно понимают друг друга, эти два чудака, хотя для других всё это нонсенс!
Резкий удар по леске, чуть не выбросил Юрия Петровича из лодки, и он чудом удержался в ней. Но он уже на вершине счастья: неповторимый миг охоты. Началось!
И он засекает огромнейшую рыбу, единым взмахом своего спиннинга. Теперь тройник, намертво впился в тело пойманной рыбы.
Попалась, рыбка родная!
Но тут мой лучший друг глубоко ошибался.
Огромная рыбина, посаженная им на блесну, почему-то мыслила, совсем обратно, его великому, ходу мысли. И не только стала двигаться к лодке, а напротив упёрлась в воде, да так что её и с места не сдвинешь. А потом и вовсе решила поскорее выскочить из залива, и быстро поплыла к его устью.
Петрович тоже упёрся в своей лодке, и у него мысли не было сдаваться. А отпустить такую рыбину на свободу?
Тем более, у настоящего рыбака, такой мысли: и быть не могло.
Такое великое святотатство, у рыбаков не прощается: запросто, разиней будешь, или того хуже растяпой.
Смотрю я со стороны, на весь этот цирк, и удивляюсь:
Или у меня что-то с головой случилось.
Или весь мой уровень мышления не достиг своей апогеи, что бы всё это понять.
Как Юра, так хитро, да ещё без вёсел движется по воде. И ещё, для показухи, спиннинг в руках держит. Хотя саму леску, мне конечно не видать.
До меня всё ещё не доходит, что геройского Петровича, пойманная им рыба, по заливу, бесплатно катает. - Вот где кино настоящее.
Протёр я свои глазоньки, своими огрубевшими от ветра рыбацкими руками. И вижу я, что у меня всё нормально с головой, и мираж этот: вовсе и не мираж, а самая настоящая явь. Катается Петрович по заливу, да ещё, как катается: всё больше по камышам норовит прогуляться.
Вот это да!
Но всё равно я на помощь своему другу не тороплюсь, потому что вся эта ситуация, уже под моим контролем находится.
И сейчас, можно пошутить над другом, ведь и он не упустил бы такого момента.
Пусть и рыбина выдохнется на крючке, и сам Юра тоже: весь этот исторический момент хорошо прочувствует.
Ведь не часто такое бывает: гарцевать по заливу, как на лошади верхом.
Такое только в сказках бывает, да и то, разве что, у Емелюшки-дурачка. Тот везде на своей печке ездил.
И чтобы немного ободрить друга, я ему ласково так и говорю.
Ты куда Одиссей, от жены от детей: одумайся!
Но мой друг, не был намерен шутить.
Если Гришка, моя рыбина уйдёт, то я тебе этого никогда не прощу!
Откуда ты знаешь, что она твоя: ты её об этом спрашивал? – парировал я ему.
Ишь ты! Какой, умник нашёлся: твоя? – и продолжил я.
А ты её спрашивал? Хочет она быть твоей или нет!
Можешь бросить спиннинг в воду, и ты будешь спасён! – предлагаю я Петровичу компромиссный вариант. Тогда всем будет хорошо, и рыбе тоже.
Не дождётесь!
Дерзко отвечает рыбак, и у него, как у сумасшедшего, яростный блеск, уже не таится в глазах, он плещется через край: озверел человек.
Не намерен он шутить, и надо мне поскорее действовать, иначе быть крупной ссоре.
Переплыл я заливчик на ту сторону, и двинулся уже по берегу, вперёд, по ходу лодки.
Выбирай слабину у лески, - кричу я Петровичу.
И только тот стал крутить катушку спиннинга. Как огромна щука: такую свечу закатила в воздухе. Что наш Петрович, завалился на спину, вверх тормашками, на днище своей лодки.
Катушка раскручивалась сама по себе: уходила рыбина.
Но не сошла она с тройника, крепкие крючки оказались, ещё советской закалки.
И снова щука движется по камышам, уже чуть впереди меня. Я её прекрасно вижу, такую огромную, что чуть ли не с крокодила ростом.
И я стараюсь её не спугнуть, что бы щука, не дай Бог, не ушла на глубину. Тогда попробуй там: достань её.
Да это же никак не возможно, и любой мало-мальски, опытный рыбак это знает!
И я Петровичу жестами показываю: молчи! Пусть своим ходом на мель идёт.
Но и разбойница, уже выдохлась, и е ходу приткнулась к кочке, там воды всего по колено.
Но и это ещё много, и на такой глубине её трудно взять. Ведь она, что стальная пружина, и росту в ней чуть не полтора метра: попробуй, удержи такую торпеду в руках.
Потихоньку и Юра подтянулся на леске, вместе со своей лодкой, к этой разбойнице.
Захватил я щучью голову за жабры, но она так выгнулась, что удержать её было невозможно. Но тут на неё прямо из лодки, что коршун метнулся Юрий Петрович.
И началась борьба Титанов.
У меня все руки были в крови, где-то и меня за живое зацепило, или жаберными крышками или щучьими зубами. Но я и не думал отпускать эту огромнейшею рыбу, раритетную разбойницу. Так и одолели мы с трудом свою небывалую добычу.
Выволокли мы её на песок, а она чуть ли не в наш рост. И в обычный мешок по габаритам не вписывается, половина щуки из мешка торчит, того и гляди, что снова в воду уйдёт. Обидно нам будет!
И ещё обидней будет, когда другие рыбаки не поверят в наши сказки. И я бы сам не поверил: где добыча?
Нет её? Тогда и говорить не о чем: болтология всё.
Но у нас с Петровичем всё в порядке, а он действительно герой!
Я дружу с Юрой уже более тридцати лет, и знаем мы друг друга прекрасно, поэтому и бывает, что подшучиваем друг над другом. Но в серьёзном деле, тут уже нам не до шуток: надёжный он друг.
Я с ним и за грибами постоянно хожу, и за ягодой, и за зайцами, и есть нам что вспомнить.
Небывалый подъём воды, и река разлилась, так что все болота залила, и везде тут, ручьи текут. А сама река гудит от своей мощи, и ей хочется достичь небывалых высот. Хотя и так мало осталось высоких рёлок, куда она не подошла с приступом. Но те ещё держаться, и вряд ли их уговорит река сдаться на милость победителя. Такого позора они не желают. Уже не раз было так, и ничего всё обходилось, и на этот раз обойдётся.
И хоть лужи воды по всей рёлке присутствуют, и уже по-хозяйски расплылись там, как у себя дома, но на сухих местах белых грибов, там растёт: видимо невидимо.
И они тоже, как и мы, против всякого нашествия стихии. Теперь им нужно солнце и тепло, вот тогда и они выдадут свой богатый урожай людям.
И очень нам хочется добраться до этих грибов, и мы с Юрой решаем успешно эту задачу. Хотя сама по себе эта затея очень рискованная, вода шуток не прощает.
У нас уже давно, на этот счёт, отработанная годами своя технология действий, как в МЧС. Заходим мы выше рёлки по течению реки, хотя и бредём порой чуть не по грудь в воде. Чтобы потом нас течение туда и прибило, под самую рёлку.
Лишнюю одежду, укладываем в короба, и упаковываем всё это, в большой полиэтиленовый мешок. Завязываем его бечевкой, чтобы туда не попала вода, и на воду его опускаем.
Плывёт такой плотик по воде и мы вслед за ним. Удивительная его положительная плавучесть, позволяет нам успешно форсировать любую реку. Потому что сами мы плывём налегке.
И хоть несёт нас порой по тальникам, но кто не мечтает так прокатиться по быстрой реке. Тут и дух захватывает: да, ещё сноровка нужна и сила: и всего этого у нас предостаточно.
А риск он везде и всюду: и всегда его с избытком.
Конечно, можно и не рисковать, но тут, как говорится: кому-чего, хочется?
Ну, как тут удержишься, когда тебя на берегу, как героя, встречает целая кавалькада белых грибов. И самый уважаемый из них: их патриах, старичок-боровичок, с поклоном снимает перед нами свою огромнейшую шляпу.
Я рад вас приветствовать добрые люди: отдохните с дороги. И на самое высокое место под огромнейшие дубы нас провожает. И сказку нам рассказывает. А могучие дубы, раскачивают свои буйные головы: из стороны в сторону. И ветвями своими разводят как руками, и они торопятся послушать сказку.
За синими морями, да чёрными лесами: жил был…
Прослушали мы сказку с Петровичем. Поблагодарили старичка-боровичка, за его великий талант рассказчика. И давай поскорее грибы собирать, а дедушка только посмеивается.
Колокольчиками звенит и переливается, его чистый смешок. Как будто бы сказка не закончилась, и мы в её власти.
А то вдруг, покажется, что это затейливый родничок распевает свою весёлую песню.
И это всё игра природы: она полностью, захватывает тебя, и пленит своей чарующей силой.
Ну, как тут: человек! Ты будешь творить зло, если грибы облепили твои руки, совсем, как малые ребятишки. И ты уже всецело находишься в их власти.
А некоторые уже совсем расшалились, и надёжно прижались к твоей щеке, как к родному папочке.
И невольно ты их целуешь, и они ведь дети малые, и им ласки хочется.
А душа наверно у всех одна, просто мы сами такие родились, по своему виду разные.
Вот так, и носим мы с Петровичем, грибы охапками, и в свои короба укладываем. А те теснее к друг другу жмутся, что бы всем места хватило. Им прокатиться хочется: попутешествовать.
И опять плывём мы по бурной реке, но короба с грибами и одеждой, даже не просели в воде под своей тяжестью.
И у нас с Петровичем, складывается такое впечатление, что они и нас выдержат, хоть на них верхом садись.
Много чего было в нашей дружбе с Петровичем, Юрой Крашенинниковым. Всяких походов там, да рыбалок.
Но не за это я его считаю своим лучшим другом. А за его человечески качества, его душевность.
У меня, как говорится в народе: пол города друзей.
Но не этим дружбу меряют: не количеством.
И наша жизнь тому судья, она всех сама расставит по своим местам: придёт такое время.
Я бы никогда не подумал: молодой тогда был. Что моя жизнь, так может человека, в бараний рог загнуть, что он сам в петлю залезет.
И вроде сильные, да красивые люди, так безвольно погибают, когда кругом вся природа благоухает. Очень обидно, но назад уже нет дороги.
Никто ведь не заглянул тогда в душу, что там творилось: у всех свои житейские дела. И их надо успешно решать, и как можно быстрее. Жизнь сама торопит их.
А такие люди, неудачники, ещё раньше сами изжили себя, как личности. И они это прекрасно знают, и всё понимают. Но сами сделать уже ничего не могут.
У них всего, два цвета перед глазами: белый и чёрный, добро и зло. Где, несомненно, и во всём мире: побеждает зло.
И тут, человек сам сдаётся, он
|