и на ощупь было точно сахарная вата, только не липкая. Это было очень здорово – прыгать по розовому, молочному, алому облаку, играя в салки. Ночное приключение во сне грустного человека в шляпе останется в памяти Томаса и Эмул на всю жизнь, и даже годы спустя, вспоминая о нём, они будут по-особенному улыбаться, переглядываясь и переживая те волшебные мгновения их жизни каждый раз как будто в первый.
– Аккуратно, – засмеялся Том, когда подхватил Эмул: та увязла одной ногой в ямке на тучке.
– Прости, – покраснев, сказала девочка, случайно дотронувшись до его губ.
– У тебя нежные губы, – смущаясь, прошептал Томас.
– Я не хотела, – ещё больше покраснела Эмул и отошла. – Ну что, может, в другой пузырь? – чтобы хоть как-то разрядить обстановку после случайного поцелуя, предложила она.
– Боюсь, вы скоро проснётесь, – улыбнулся Нельсон, и Томас тут же рассыпался в пыль.
– Как ты это узнаёшь? – только и успела спросить Эмул и рассыпалась тоже.
– Поживи с моё, тут и не такое научишься распознавать, – с какой-то грустью в голосе сказал сам себе Нельсон, а потом задрал свою майку и с ужасом подметил: – Уже скоро совсем стану прозрачным.
На следующую ночь Томас и Эмул в огромном мире снов так и не услышали завораживающего смеха Нельсона. Вообще эта ночь была странной: проходить сквозь сферы в чужие сны у них не получалось. Они бездумно летали по миру из разного размера шаров и по сути не знали, что им делать. О веселье и речи не было, почему-то появились разговоры о реальном мире без сна. Том был удивлен, когда Эмул поведала ему о своём недуге. А Эмул даже рассмеялась, когда выяснилось, что они живут в одном городке. Мир вне сна оказался таким тесным и маленьким. В ту ночь, гуляя между чужих сновидений в поисках друга, они договорились о встрече в реальном мире. Словно предчувствуя, что этот мир сна скоро станет закрытым для них.
Забавное совпадение: как оказалось, Эмул жила в квартале от дома Томаса.
– А тебе чего, парень? – открыл входную дверь отец.
– Эмул тут живёт? – ещё раз спросил худощавый тринадцатилетний паренёк.
– Да, а зачем она тебе? – вглядываясь в голубые глаза и светлые волосы гостя, поинтересовался отец.
– Мы дружим, меня зовут Том Румо, – улыбаясь, говорил мальчик. – Мы дружим с вашей дочерью в интернете, – пояснял Томас, видя недоумение взрослого. – И я пришёл к ней в гости. Мы договаривались о встрече.
– О встрече? – очень удивлённо ответил отец, но всё-таки впустил паренька в дом.
Ещё бы, ведь у его дочери вообще не было подруг, а тут парень – симпатичный, и, на первый взгляд, его намерение дружить казалось вполне серьёзным.
И они подружились во второй раз.
Каждый день после школы Том забегал на чай к Эмул, и в эту пару часов в доме Эмул поселялся детский смех и веселье. И это было чудо. Маленькое трогательное и чистое помыслами чудо.
– Слушай, Эмул, я только сейчас вспомнил, как в очередную ночь безудержного веселья я и Нельсон забрели в какую-то больницу, городка Хилком. Там было всё так мрачно и серо, будто это больница из ужастиков, – говорил Том. – Но самое интересное, пузырь этого сна был разбит, а предметы не были разрушены, как это произошло в наших пузырях. Я тогда ещё спросил у него, чей это сон. Но Нельсон был сам не свой, он был так печален, настолько, что даже стал медленнее двигаться, и, когда я буквально вытащил его из больницы, он кое-как ожил, – прохаживаясь по комнате, продолжал рассказ Томас.
– Думаешь, Нельсон умер и поэтому мы его больше не видим во сне? – спросила у своего друга девочка в кресле-коляске.
– Я не уверен, если честно, – пожал плечами Томас. – Я попробовал отыскать эту больницу, и она действительно существует. К сожалению, добраться до базы данных всех пациентов больницы мне не удалось.
– А ты сможешь ночью показать мне этот разбитый пузырь? – спросила Эмул.
– В принципе да, – задумался об идее вернуться туда ночью Том.
В этот момент в комнату вошла мама Эмул, она принесла сдобные булочки и чай, подростки с удовольствием поужинали и с большим усердием стали строить планы по поиску их пропавшего друга Нельсона. Они даже нарисовали на бумаге схему, как добраться до госпиталя Хилком. Дело оставалось за малым: встретиться в сновидении и найти ответ на вопрос: «Куда пропал Нельсон?»
Ночью они пробрались к пузырю Нельсона и были удивлены происходящим. Больница Хилком исчезала, превращаясь в пыль, словно кто-то стирал её из воспоминаний. И как только здание рассыпалось, они в ту же секунду проснулись. На часах было ровно три часа ночи. И как ни пытались подростки заснуть и заново добраться до пузыря Нельсона, у них ничего не вышло. Мир Нельсона исчез.
***
Прошло больше месяца, как Эмул и Томас поняли, что больше не могут видеться во сне. Мало того, сны вообще перестали им сниться, они засыпали и просыпались, ничего не помня о ночных приключениях. Это было невыносимо мучительным периодом в их жизни. А при каждой встрече они то и дело говорили на эту тему.
– Том, а ты не думал, куда исчез Нельсон и его мир? – в очередной раз спросила Эмул.
– Думал, – ответил Томас, разглядывая портрет друга. – Он умер в той больнице?
– Хилком? Не думаю, больница за тысячи километров, на другом континенте, – словно взрослая, рассуждала Эмул. – Я вообще не уверена, что он оттуда, а если это только наш сон, наше воображение? Больница, все приключения, да всё, что мы видели во сне, – плод нашей фантазии.
– И Нельсон – воображение? – удивлённый, спросил Томас.
– Да, и он, – уверенно ответила Эмул. – Ну не знаю, есть же какие-то научные термины для таких снов. Мы просто не знаем их, но они существуют, есть простое и логичное объяснение всему, что было, – уговаривала друга Эмул. – Может быть, мое чувство вины создало этого темнокожего паренька, а твой страх ночных кошмаров притянул его, и потом наш Нельсон соединил нас. И все те приключения лишь наши фантазии. Соглашусь, что непонятно, как мы одновременно их видели во сне, но и этому есть объяснение.
Томас молчал, он смотрел в глаза Эмул и молчал. Факты и домыслы были мучительны и неоспоримы: мир Нельсона исчез, и теперь, месяц спустя, это было уже фактом, кошмары и страхи Томаса исчезли, и это тоже были непреложные факты. Эмул перестала обвинять себя в той детской трагедии, которая приковала её к инвалидной коляске, – это ещё один факт. Подростки вынесли самое главное из дружбы с темнокожим пареньком из сновидений: они перестали быть взрослыми, приняв свои недостатки и научившись жить с ними. Ведь если ты боишься кошмаров, разве это плохо? Ты просто не умеешь в них веселиться! А если ты не можешь ходить, то это не значит, что с тобой не будут дружить и ты навсегда будешь зависеть от инвалидной коляски. Твои проблемы в осознании, и если ты как взрослый будешь видеть проблему в том, что не можешь ходить, то так и будет, а если просто продолжить жизнь, не замечая свой недуг, как это делала Эмул в мире снов, тогда и все вокруг не заметят твою инвалидность. Нельсон заставил Эмул и Тома вновь стать подростками, по крупицам прививая им любовь к приключениям и жажду открытий в огромном мире снов, и это тоже был факт. Но было и поле для домыслов: «Куда пропал Нельсон?»
Восемнадцать лет спустя. Где-то в ЮАР.
– Остановите! – выкрикнула Эмул. – Том, это Хилком!
Она тут же встала с кресла с помощью механического каркаса нижних конечностей и поспешила к водителю автобуса. Но водитель и гид продолжали движение по маршруту, и только когда Томас настоял на остановке, буквально мешая управлять автобусом, они остановились. Скандальная парочка, ничего не объясняя, покинула машину. Том, взяв под руку Эмул, помогал ей передвигаться с помощью каркаса, движения были механическими и неуклюжими, но они целенаправленно, быстрым шагом шли в больницу.
– Простите, – подбежал к темнокожему регистратору и по гаджет-переводчику начал говорить Томас. – Это больница Хилком? Вы понимаете мою речь?
– Да, сэр, – ответил медицинский работник.
– У меня есть личная просьба, – убрав книжку-смартфон, осознавая, что его родной язык понимают, воодушевлённо заговорил Томас. – Я ищу друга, он лечился тут какое-то время.
– Вот его портрет, – протягивая мятый листок постаревшей бумаги, сказала Эмул.
– Вы помните, когда это было? – пытаясь помочь, спросил медицинский работник.
– Восемнадцать лет назад, его звали Нельсон, – ответила Эмул, держа мужа за руку.
Всё происходившее казалось авантюрным и спонтанным, муж и жена остановили водителя и гида, ничего не объясняя им, вдвоём вышли из автобуса, полностью сорвав туристический маршрут. Все, кто были с ними в туре, сначала негодовали из-за столь внезапной остановки, но, вникая в тайну исчезновения Нельсона, даже помогли с переводом врачебной документации. История семьи Румо казалась детской выдумкой, но, наблюдая за их неподдельным интересом к судьбе темнокожего подростка, люди начинали верить и в мир сновидений, и в ночные путешествия с их другом Нельсоном. Тем более что выяснилось: такой парень существовал в реальной жизни. Конечно, никто и не догадывался, что Эмул и Том вынашивали идею отыскать больницу Хилком ещё с юности, когда окончательно поняли, что путешествий по миру сновидений больше не будет. И да, это была заслуга Нельсона, что Эмул стояла, пускай в механическом каркасе, но стояла. А Томас без страха за собственную жизнь был далеко-далеко от дома. Это он, тот темнокожий паренёк с заразительным смехом, подарил им любовь к приключениям и показал, что страх надо потрогать, изучить, попробовать, да что угодно с ним сделать, только не жить в нём, и они поверили ему. И только поэтому они были так далеко от дома, в поисках истины.
«Нельсон Руэ Эбуле – умер в три часа ночи, не приходя в сознание, в возрасте тринадцати лет. Он пробыл в коме долгих семьдесят два дня», – именно так было написано в посмертном эпикризе истории болезни того самого паренька с заразительным смехом и чёрными как смола кудряшками.
И ровно семьдесят ночей продлилась дружба Томаса с Нельсоном. Он умер в ту самую ночь, когда они отыскали его сонный пузырь, в надежде помочь другу. Оставалось загадкой, как он это делал, как он проникал в сознание Эмул и Томаса, но сейчас, спустя годы, по сути это было неважным, главное было в том, что Нельсон существовал, всё было по-настоящему и мир снов не был плодом фантазии двух подростков.
Год спустя. Больничное кладбище.
Держа за руку мужа, Эмул подошла к могилке их друга детства. Они взяли за традицию приезжать каждый год в городок Гаутен в день рождения Нельсона.
– С днём ангела, Нельсон! – первой заговорила Эмул. – У нас для тебя новости, – дотронувшись до чуть видного животика, сказала она.
– Кстати, Эмул взяли в программу по тестированию новой технологии, там протезы будут соединены с головой, – объяснял Том.
– Не с головой, а с нервными окончаниями, – поправила его Эмул. – Это позволит мне бегать и плавать.
– Мир так стремительно меняется, – подметил Том, разговаривая с воображаемым другом.
– Нам тебя не хватает, – вытирая слёзы, прошептала Эмул.
– Это точно, – обняв супругу, добавил Томас.
– Нам было так весело втроём, – добавила Эмул.
– Согласен, Нельсон научил меня веселиться в мире страхов, а тебя он научил ходить, – гордо
