Несколько томительных часов провёл Купертино в вонючей тьме изолятора, пока полиция со всем разбиралась. В конце концов в кабинетах на третьем этаже здания был сделан вывод, что произошло какое-то недоразумение. Купертино был выпущен из застенков. Кроме того, предпринимателю от имени начальства были принесены извинения, которые ему пришлось нехотя принять. Купертино начинал подозревать, что его злоключения были проделками дерзкого незнакомца, который пытался шантажировать его. Господин Дэ твёрдо решил, что наглец должен понести заслуженное и жестокое наказание. Но очевидно было то, что незнакомец не был обычным человеком. Следовательно, в отношении него требовались чрезвычайные меры.
Некоторое время поразмыслив, Купертино в конце концов решил снова задействовать своего старого друга Монса и его связи. Причин для этого было три. Во-первых, Купертино знал масштабы разложения местной полиции: без взятки там никто и пальцем о палец не ударит, даже когда речь идёт о расследованиях. Во-вторых, в полиции началась чехарда, со своих постов полетело множество людей, а с новыми нужно было налаживать отношения, а это лучше всего удавалось Фабриану, лежавшему теперь в больнице. В-третьих, Грэг Монс был человеком, прослужившим в полиции много лет и успевшим обзавестись за это время полезными связями.
Вопреки всем опасениям, отправленный на пенсию Монс избежал гораздо худшего сценария, при котором он сам мог оказаться на скамье подсудимых. По-видимому, в решающий момент помогли связи Монса в ещё более высоких кабинетах. Тем не менее, на раздавшийся однажды днём в его скромной квартире телефонный звонок Монс ответил не сразу. В конце концов почётный пенсионер, на цыпочках подойдя к телефону, всё же снял трубку. Услышав на другом конце провода знакомый голос, Монс испытал большое облегчение: «Уфф!»
- Как здоровье вашего кузена?
- Он идёт на поправку. Этот негодяй подстрелил его, Фабриан чудом остался жив.
- Это ужасно!
- Конечно. А вы представляете, какое странное явление со мной произошло на днях?
- Нет, - застенчиво произнёс Монс после непродолжительного молчания. Один глаз бывшего полицейского начальника слегка подёргивался.
- Шантаж, - произнёс Купертино шёпотом.
- Что вы говорите?
- Да-да представьте себе, у меня теперь хотят отобрать киностудию.
- Кто? Вы знаете этого человека?
- Знаю. То есть нет. То есть знаю. Но… В общем, я вынужден прибегнуть к вашей помощи.
- Но что могу я, ведь я обычный пенсионер? – робко запротестовал сомневающийся Монс, но тут на другом конце провода прозвучало волшебное слово, противиться чарам которого пенсионер был не в состоянии.
- Ну что ж, положим, я теперь не имею рычагов влияния, я немощен и стар. Но есть кое-какие связи, которые могут помочь. Приезжайте, мы всё обсудим.
Услышав слова Монса, Господин Дэ испытал настоящее облегчение.
- Адрес помните?
- Да, он у меня записан.
Через час Купертино, прибывший в автомобиле в сопровождении двух телохранителей, было уже дома у Монса, который вёл образ жизни весьма уединённый, если не сказать аскетичный.
Вы представляете себе такую наглость? – начал Купертино прямо с порога. - Он пытался шантажировать меня полицией.
Господин Дэ усмехнулся. Монс, огромный и важный, с поросшим седой щетиной лицом, внимательно и серьёзно посмотрел на гостя сквозь круглые очки. Затем, спохватившись, пенсионер пригласил Купертино пройти в гостиную, обставленную мебелью прошлого века. На стене – несколько потемневших от времени картин: на одной какой-то мрачный сосновый лес и тёмные грозовые тучи над ним, бедно одетые дети, идущие по тропинке. На другой – что-то явно фантастическое, огромный спрут, опутывающий своими предлинными щупальцами корабль.
- Садитесь, - пригласил Монс, и Купертино послушно последовал приглашению. Сам же Монс остался в задумчивости бродить вокруг стола, за которым сидел гость.
- Так, так, так. Вы можете описать этого человека? Как он выглядел? – спросил Монс, и тут Купертино понял, что лицо молодого человека совершенно не запомнилось ему. Это было дико и странно. Ему запомнились бежевый плащ и шляпа, но лицо… Купертино не мог его описать. Ему казалось, что это было какое-то незначительное лицо без каких-либо особых признаков.
- Он… - начал Купертино, которого вопрос Монса привёл в растерянность. – Он был одет в бежевый плащ. На голове шляпа.
- А лицо? Вы запомнили его лицо? Или он был в маске? – осведомился Монс, озадаченный странном историей.
- Нет, маски не было. Лицо… признаюсь, я не запомнил. Обычное лицо - смущённо пробормотал Купертино.
Оба собеседника – и Монс и Купертино – чувствовали себя полными дураками. Разговаривать с человеком и совершенно не запомнить его лица? Но не могло же у этого человека не быть лица? Впрочем, теперь Купертино уже и в этом не был уверен. Образ незнакомца был словно окутан каким-то странным туманом, в котором исчезали все конкретные черты. Странно, очень странно. Всё превращалось в какую-то дурацкую комедию, в которой клоунами были они оба.
- Очень похоже, что я знаю, о ком вы говорите, - произнёс Монс. На самом деле он не имел понятия и даже предположений о том, кем был дерзкий незнакомец. Однако Монс любил напускать на себя вид знатока.
- Неужели?
- Но вот вопрос – как его найти? Видите ли, я пенсионер, я пожилой человек и с трудом передвигаюсь по улицам.
- Но ваши связи…
- Да-да. Что ж, я знаю кое-кого, кто мог бы вам помочь. Знаете, есть человек, который в Тремонте знает каждый закоулок, человек потрясающего чутья и огромного ума, я бы даже сказал умища.
Бывший глава городской полиции Монс и раньше упоминал, что знает некоего человека, облающего необыкновенными, выдающимися способностями и в прошлом не раз привлекавшегося полицией к расследованию различных дел, но сотрудником полиции никогда не являвшегося. Человек, которого звали Свейн Гайд, жил в Тремонте на верхнем этаже серого пятиэтажного дома, фасад которого был украшен голубой плиткой. В своей квартире он принимал редких посетителей, которым была нужна помощь частного детектива. По словам Монса, Гайд принимал не всех посетителей, но попробовать обратиться к нему стоило. Монс предложил Господину Дэ сослаться на себя.
- Вот его адрес, если только он его не успел сменить.
Сердечно отблагодарив друга и попрощавшись с ним, Купертино устремился к выходу и вскоре уже снова сидел в автомобиле.
Только по дороге к Гайду память Купертино начала проясняться. Господин Дэ сидел на заднем сиденье автомобиля и безучастно смотрел в окно на мелькающие дома Тремонта, и вдруг образ наглеца в пальто предстал перед его мысленным взором с достаточной ясностью. Более того, Купертино смог наконец вспомнить его лицо. С жадностью чудовищного океанского спрута вцепился он в этот образ - да, да, бритые виски, лицо худое, несколько вытянутое, кожа пепельного оттенка, тонкий нос аристократа, высокий лоб, глаза... глаза какого-то странного цвета, вроде жёлто-зелёного... точно! Да, да, вот именно так он и выглядел!
Не сразу Купертино, так неожиданно выпавший из состояния временно пленившей его амнезии, нашёл дом, где жил Гайд. Дом частного детектива был затерян среди трущоб и развалин, по которым шныряли беспризорные, а дальше, за домом, начинался огромный пустырь, где постоянно горели и тлели кучи мусора. Оставив рядом с автомобилем одного телохранителя, который по совместительству был личным водителем Господина Дэ, предприниматель, собравшись с духом, поднялся на крыльцо дома.
Когда Купертино открыл дверь прокуренного подъезда, на него повеяло неуютной сыростью. В старом доме, естественно, не было лифта, так что Купертино пришлось подниматься на самый верх здания пешком. Пыхтя и держась правой рукой за деревянные лакированные перила, он покорял один лестничный марш за другим. Наконец, оказавшись перед зелёной двустворчатой дверью, Купертино постучал. Звонка на двери не было. «Открыто!» услышал он голос за дверью.
Открыв дверь, Купертино оказался в небольшом коридоре, начало которого служило прихожей. В конце коридора была комната, дверь в которую была открыта.
- Проходите! – послышалось оттуда.
- Подожди здесь, - велел Купертино телохранителю, который остался в коридоре сидеть на тумбочке.
Гайд сидел в своём кабинете на мягком старинном стуле. Когда вошёл Купертино, Гайд тут же предложил ему сесть. Детектив был человеком средних лет с очень короткими и уже седыми волосами. Он был высок и всегда поддерживал себя в хорошей физической форме.
- И что, вот ради этого вы пришли ко мне? – удивился Гайд, выслушав рассказ Купертино о происшествии в доме на Мандариновой улице, а также о человеке, шантажировавшем и сживавшем его со свету. На этот раз господину предпринимателю удалось достаточно подробно и правдоподобно описать внешность наглеца.
- Мой добрый друг Грэг Монс говорил, что вы лучше всех можете решить этот вопрос.
- Решить, говорите? – переспросил Гайд. У него был низкий голос, внушавший доверие и придававший вес словам.
- Да, решить его, то есть нет, вы понимаете, что я имею в виду? И если это два разных человека, то они оба нужны мне живыми! И лично мне!
Гайд о чём-то задумался, глядя в потолок, с которого местами отваливалась штукатурка. В квартире было сыро, в углах давно поселилась плесень.
- Значит, живыми? – снова переспросил Гайд. По-видимому, ему доставляло удовольствие переспрашивать собеседника, ёрзавшего на стуле.
- Живыми, - повторил Купертино. - А полиция пусть больше не вмешивается. С меня хватит!
- Значит, вы от Монса?
- Так точно. От Монса.
Всё это начинало надоедать Купертино, которому казалось, что над ним снова изощрённо издеваются. Гайд тем временем повернул голову к окну и, подумав о чём-то, вынес вердикт:
- Хорошо. Живыми так живыми. Как скажете.
Купертино вздохнул с облегчением. Сидя на стуле, он успел изрядно разнервничаться и вспотеть. Детектив же, снова задумавшись, погрузился в молчание.
Поднявшись со стула и подойдя к окну, Гайд стал смотреть вниз, туда, где были руины дома, в который во время войны однажды угодила авиабомба. Не раз он, глядя в окно и проходя дворами, замечал одетых в какие-то нищенские лохмотья детей. Один раз - детектив вспомнил - он видел среди них некоего человека в бежевом плаще и шляпе. Именно так, по словам Купертино, был одет человек, пытавшийся его шантажировать. Для начала было необходимо со всей возможной осторожностью проследить за ним, убедиться, а потом уже брать наглеца живым. Дети... что ж, они могли бы оказать неоценимую помощь, если найти к ним правильный подход.
- Хорошо, дайте мне пару дней, - сказал детектив.
Купертино согласился. Выдав Гайду обещанную сумму аванса, он раскланялся, простился и вышел из подъезда окрылённый. На Тремонт надвигалась ночь, и огромный каменный купол возведённого века назад величественного собора, мимо которого двигался в автомобиле Купертино, грозно выступал из созревающей темноты, а на пустеющих улицах зажигались и тускло светились газовые фонари, мягкий свет которых манил и завораживал одиноких прохожих.
