Любые совпадения случайны.
Пролог
В уютной комнате, освещённой мягким светом настольной лампы, сидел мужчина, казавшийся молодым, настолько подтянутым он выглядел. Но, внимательно присмотревшись, сторонний наблюдатель заметил бы, что коротко стриженые волосы незнакомца совершенно седы, лицо изборождено морщинами, а кожа худых, потерявших упругость рук испещрена старческими пигментными пятнами. Выправка же его была, несомненно, военной, сохранившейся, несмотря на возраст. Склонившись над столом, он писал на внешне обычном листе, но синхронное отображение печатного текста на компьютерном дисплее заставляло сомневаться, что ровные строчки ложатся на обыкновенную бумагу.
Откинув ручку, человек вздохнул, потёр уставшие глаза и, внимательно перечитав последнюю страницу, нажал кнопку на моноблоке. В комнате загудело, это включился принтер, распечатывающий творение неизвестного. Лоток наполнялся, а писатель, выпрямившись, неотрывно следил за работой машины.
Дверь открылась, и в помещение вошла женщина. В неясном свете она тоже смотрелась молодо. Это впечатление усиливалось благодаря удивительной хрупкости фигуры при некоторой её полноте, поэтому непосвящённый никогда не догадался бы, что неизвестной уже за пятьдесят. Подойдя, она поцеловала застывшего мужчину, а тот вздрогнул, возвращаясь из страны мечтаний в действительность, и ответил на объятие.
– Привет, – сказала гостья. – Я вижу, твой труд, наконец, закончен? Надеюсь, ты поделишься со мной тайной, которую собираешься поведать миру?
– Да, – отозвался он, – теперь можно. Это, милая, мемуары в художественной форме. В них я описал события, происходившие со мной и друзьями с момента, когда мы попали в свободное общество.
– А меня ты упомянул? – лукаво улыбаясь, поинтересовалась женщина.
– Конечно. Ты одна из главных героинь. И, как всегда, станешь первой читательницей. Готова потратить на эту кипу бумаги несколько часов?
– С радостью. Я начну прямо сейчас.
Обняв писателя и забрав толстую пачку листов, незнакомка вышла. Сцепив пальцы на затылке, мужчина откинулся на спинку стула и, закрыв глаза, погрузился в раздумья.
А жена в соседней комнате, комкая в руке платок, которым отирала наполняющиеся слезами глаза, вчитывалась в строки, будившие воспоминания.
Глава 1
Утро в доме Прокудиных началось со скандала. Как всегда, глава семьи опаздывал на работу, а раздражённая ежедневно повторяющейся сценой скоропалительных сборов жена не могла удержаться от язвительных замечаний в адрес копуши-мужа.
Виктор – привлекательный тридцатисемилетний мужчина матерился сквозь зубы, кое-как запихивая в портфель свой новый проект. Ирина Прокудина, когда-то яркая, а теперь махнувшая на себя рукой женщина презрительно следила за его действиями.
– Во сколько вернёшься? – крикнула она вслед супругу.
– Вообще не вернусь, – рыкнул тот, – надоело это семейное убожество…
Прокудин со злостью рванул щеколду, но, так и не открыв дверь, застыл на пороге. Повернувшись, он шагнул к к Ирине, глаза которой наполнились слезами.
– Прости, ласточка, – неожиданно мягко сказал Виктор, – я вспылил. Не слушай меня.
Жена, встав на цыпочки, обняла мужа, а тот, легко чмокнув её в нос, ласково провёл рукой по щеке и выскочил на лестничную площадку. Ирина же, теряя растоптанные тапки, прошлёпала в комнату и остановилась перед зеркалом, засиженным мухами.
«Ну, что я за дура, – мысленно рассуждала она, разглядывая своё отражение, – зачем постоянно его задеваю? Ведь такого, как мой Витя, готового день за днём терпеть опустившуюся, бесплодную уродину-жену, днём с огнём не сыщешь. Ценить должна, так нет, словно кто-то за язык тянет».
Осмотрев себя, Ирина вздохнула.
«Надо бы в парикмахерскую сходить, – подумалось ей, – маникюр сделать и, вообще, привести себя в порядок. Но почему-то не хочется».
Ничего не хотелось уже давно. Надоевшая работа, Ирина была бухгалтером и обслуживала несколько фирм сразу, отсутствие ярких событий, смерть родителей и горькое разочарование бездетности довели её до депрессии. И, если бы не Виктор, она легла бы, вытянув ноги, и оставалась в таком положении, пока не умерла бы от голода.
Ирина сейчас не слишком привлекала мужа физически и понимала это. Чистоплотная женщина не могла оттолкнуть от себя запахом немытого тела, но дырявое бельё, обломанные ногти, рано залегшие морщинки и потухшие глаза не относились к числу прелестей, притягивающих мужчин. И всё же, несмотря ни на что, Виктор любил жену, она это чувствовала, и тревожился за неё, но насыщенный рабочий график не позволял мужу уделять ей столько времени, сколько ему хотелось.
Оторвавшись от зеркала, Ирина окинула взглядом их семейное гнёздышко. Стандартная двухкомнатная квартира, стараниями Прокудина тянущая на евро-уровень, надоела женщине не меньше, чем собственное отражение в мутном стекле. Вздохнув, она отправилась на заваленную немытой посудой кухню, чтобы сварить кофе и немного взбодриться.
Когда Ирина подошла к газовой плите, раздался треск, и нога женщины по колено провалилась под половицу сквозь лопнувший линолеум. От неожиданности и резкой боли она вскрикнула и зарыдала в голос, пытаясь извлечь зажатую конечность. Но тщетно, та, казалось, застряла намертво. С трудом дотянувшись до лежащего на табуретке сотового телефона, Ирина набрала номер мужа. Виктор взволновался и обещал немедленно прибыть. К счастью, его дизайнерское бюро находилось неподалёку, и через десять минут в замке завертелся ключ. И тут Ирина сообразила, что заперла дверь на задвижку. Она хотела крикнуть, что в комнате открыто окно, но вместо этого снова громко заплакала.
Происходившее позже она помнила смутно. Виктор каким-то образом, наверное, через ту самую распахнутую фрамугу, пробрался внутрь, долго ломал пол вокруг распухшей ноги жены, а потом, с трудом подняв её, осторожно понёс к кровати. Сквозь пелену слёз Ирина увидела обеспокоенный взгляд мужа и почувствовала, как тот кладёт на повреждённое место что-то холодное. Вскоре боль пошла на убыль, веки сомкнулись, и под монотонный разговор мужчины с начальством Ирина погрузилась в сон.
Проснулась она от тихого голоса Виктора, доносящегося из коридора. Женщина напрягла слух.
– Ты понимаешь, что она моя жена? Конечно, ты мне нравишься, мне хорошо с тобой, но я не могу оставить её в таком состоянии. Какая разница, сплю я с ней или нет? Оля, я предупреждал тебя, что Иру не брошу, особенно в депрессии. Ну, если ты хотела это услышать, я люблю её и буду любить. Не твоё дело, как она выглядит, не надо оскорблений, это не метод! Я вешаю трубку.
Игла отчаяния кольнула сердце Ирины. Да, муж любит её, но не как женщину, а как друга или, что вернее, беспомощное существо, повисшее на его плечах, которое он из жалости не может стряхнуть. Горькие размышления прервало появление Виктора, заметившего, что жена не спит. Та проглотила готовый вырваться упрёк и, опершись о подушки, приподнялась на постели, твёрдо решив не подавать вида, что подслушанный разговор её задел.
– Как нога? – спросил мужчина.
Ирина осторожно ею пошевелила.
– Кажется, в порядке, – неуверенно ответила она. – Похоже, я отделалась синяками и ссадинами.
Сев на краешек кровати, Прокудин взял женщину за руку.
– Я заглянул в пробитую тобой дыру и, представляешь, обнаружил подвал, расположившийся подо всей нашей квартирой, – бодро сообщил он. – Помнишь, позавчера ты интересовалась, почему так прогибаются полы. Оказывается, мы ходили над пустотой.
Ирина оживилась.
– Подпол размером с квартиру? Так это же второе жильё.
– Нам вполне хватает и двух комнат, – улыбнулся муж, – но, как подсобное помещение, где можно хранить хлам, который жалко выбросить, он пригодится.
Виктор засмеялся.
– Не придётся кидать в мусорное ведро недоработанные проекты. Знаешь, я отпросился с работы и на завтра. Может, исследуем наше приобретение?
Провести день вдвоём, вместе заняться делом... От этой мысли глаза Ирины загорелись, а щёки порозовели.
– С удовольствием! – радостно выпалила она.
Виктор залюбовался похорошевшим лицом жены.
– Наша жизнь слишком бедна событиями, а Ирочке нужно новое и интересное, – расстроено подумал он. – Даже какой-то грязный подпол вдохновляет её. А я настолько завяз в проектах для нуворишей, что не могу обеспечить ей ни развлечений, ни полноценного отпуска.
Нувориш – быстро разбогатевший человек из низкого сословия.
– Значит, решено, – вслух весело произнёс мужчина, – выспимся и за работу.
– Да я отоспалась за день, – улыбнулась Ирина. – Пойду-ка лучше разгребу немытую посуду и приготовлю что-нибудь на завтра.
– Я уже всё сделал, – сказал Виктор, притягивая её к себе.
Женщина почувствовала требовательное прикосновение рук мужа к груди, и, затрепетав всем телом, приникла к нему.
Ночь пролетела быстро, наступило утро. Супруги завтракали в чистой, прибранной кухне, и взгляды обоих то и дело останавливались на проломе у плиты. Они находились в предвкушении приключения, если таковым можно было назвать чистку запущенного подвала.
После еды, приведя помещение в порядок, оба отправились переодеваться. Перерыв кучу одежды, Прокудины натянули на себя выцветшие затрапезы и по очереди, освещая путь фонариками, нырнули в отверстие. Взвизгнув, женщина отпрыгнула от погладившей её по лицу паутины, наступила Виктору на ногу, тот преувеличенно отчаянно взвыл, и оба расхохотались. Когда в ответ аукнуло, они замерли.
Затрапез (разг.) – повседневная, будничная одежда.
– Откуда здесь эхо? – недоумевающе спросил мужчина. – По всем законам его просто не должно быть.
– А вдруг тут не действуют никакие законы? – зловеще прошипела Ирина. – Может, это другое измерение…
Виктор снова рассмеялся, и опять что-то поддержало его веселье. Наконец, мужчина замолчал, но дальние отголоски смеха или крика по-прежнему звучали в темноте подпола. Задрожав, женщина прижалась к мужу, а тот обнял её, успокаивая.
– Это, наверное, голоса с улицы просачиваются, – уговаривал он, – не бойся, ласточка.
[justify]Та кивнула,
