И да придет новая эра
Интересная была планета. На ней жили две, на первый взгляд, абсолютно разные человеческие расы. Одни жили в северном полушарии, другие – в южном. И на севере, и на юге были горы и реки, которые впадали в моря; и на юге, и на севере были дороги, которые вели в города. Две великие цивилизации знали о существовании друг друга, они не враждовали, уважая традиции и законы каждого из полушарий. Они даже были похожи, имея одинаковый цвет кожи, одинаковое строение тела, но разный цвет глаз. На севере радужная оболочка глаза была цвета молодой бирюзы, а на юге – цветом спелого каштана. И все же, каждое из полушарий считало свою цивилизацию иной – не такой, как соседи по планете, а значит, они были абсолютно разные.
СЕВЕРНОЕ ПОЛУШАРИЕ.
СТАНЦИЯ ПЕРЕКЛЮЧЕНИЯ ПОЛЯРНОСТИ.
– Вот дурацкая практика, – записывая цветовые показатели датчиков, бубнил себе под нос студент Костэ Ро.
– Что ты там ворчишь, Костэ? – дублируя его отчет, поинтересовался напарник.
– Да говорю, поскорей бы мой отец провел в парламенте закон об отмене переключения полярности.
– Это как? – даже перестав работать, заинтересовался Тоф Абу.
– Молча, Тоф. Север просто перестанет переключать полярность – наши сады, школы, наши дома, да и вся северная равнина больше не будут нуждаться в энергии, нам не нужны будут громадные генераторы, потому что солнце будет светить только нам.
– Это будет эра рассвета нашей цивилизации, – тут же подметил его друг. – Золотой век севера.
– Да, и все это сделает мой отец, – с гордостью добавил временный служащий, проходящий учебную практику на станции переключения полярности, а после немного грустно дополнил: – Но пока я обречен на службу в этом самом скучном месте во всей северной равнине.
– Ты – глупец, это лучшее из всех мест, – возразил ему Тоф Абу. – Нам досталась это учебная практика по очень большому блату.
– Не тупи, Тоф, мой отец специально меня сюда засунул, – съязвил Костэ, – тут типа специальный объект. Режим! Подальше от алкоголя, наркотиков, азартных игр, женщин и прочего. Поэтому я здесь, а ты – довесок к моей ссылке.
Худощавый подросток на мгновение задумался: по-видимому, месяцы казарменного положения, постоянные вахты, отсутствие всякого рода увеселений, сказывались на его друге. Да, отец Костэ был влиятельным политиком, для которого не существовало закрытых дверей, и его единственный сын был немного эгоистичен. Но Костэ не был безнадежным сынком богатея, он находил друзей из низших сословий, но не для забавы, а для верной и преданной дружбы. И его друзья чувствовали это и в трудную минуту готовы были прийти на помощь.
– Тебе явно надо расслабиться, – понимая состояние друга, с улыбкой посмотрел на него Тоф. – Если хочешь, я могу отмазать тебя на вечерней перекличке, а ты рвани в город, расслабься.
–Ты серьезно? – Костэ даже остановился на мгновение.
– Только оставь мне свою индивидуальную карту, и я отмечу тебя, – пояснил друг.
– Ты че, опять намерен копаться всю ночь в архиве в поисках своей дурацкой инструкции?
– Да, друг, мне осталось проверить лишь шестой и восьмой сегменты архива, а лимит посещений по моей карте закончен, – вдохновенно говорил Тоф. – В общем, ты – мой единственный шанс отыскать инструкцию по эксплуатации этой станции.
– Ну, тогда заметано, – даже оживился физически развитый подросток с голубыми глазами. – С меня бутылка горячительного – завтра отдохнешь.
– Идет, – протянув ему руку, заметил Тоф. – Ну что, пойдем на смену, занесем показатели в главный компьютер.
– Пойдем, – открыв дверь в комнату переключения суток, ответил Костэ Ро.
И два подростка заступили на сорокачасовую вахту.
А планета, после того как человек дал команду древней машине, поменяла полярность, и в северном полушарии за час с небольшим наступила ночь. Еще одна смена закончилась без происшествий.
Уже никто не помнил из ныне живущих, зачем эти переключения полярности. Все оправдывалось изречением: «Так завещали нам великие предки, сказав, что от этого зависит жизнь обоих полушарий». И человечество слепо выполняло обет предков. Можно сказать, эта машина досталась людям в наследство, с каждым переключением она приносила тепло и уют. И человек не задавал вопросов, откуда и для чего это устройство. Единственное, что было истолковано неверно, так это рукотворное магнитное кольцо по экватору планеты, люди приняли его как некую разделительную черту, за которой живут другие – «не наши». И с каждым новым поколением, за тысячелетия, невысокое рукотворное магнитное кольцо превращалось в высокую стену, разделявшую два полушария, разделявшую планету на две абсолютно разные цивилизации.
ПАРЛАМЕНТ ЮЖАН.
– Глубокоуважаемые Южане, – начал доклад один из парламентариев, – я изучил все исследования нашего института переключений полярности, – продолжал серокожий человек с черными глазами, – и выводы самые оптимистичные: наши великие предки оставили нам право решать, когда стоит избавиться от северного балласта.
– Это абсурд! – тут же послышались выкрики из полукруглых столов, за которыми сидели высокопочитаемые парламентарии.
– Нет-нет, вы выслушайте, мы обязаны избавиться от северян – это балласт нашей планеты, – парировал докладчик. – На севере – разруха, голод, они деградировали как вид. Они едят друг друга. А в свете новых технологических открытий наших ученых, я имею в виду полный переход от углеводородного топлива на солнечную энергию, мы просто обязаны прекратить переключение полярностей.
– Вы обрекаете миллионы жителей Севера на смерть, – тут же заметил кто-то из парламентариев.
– Нет, что вы, мы откроем люки в Великой стене, и те, кто примет наши условия, смогут остаться в живых. Это будет гуманно и не нарушит права человека.
– И вы, правда, думаете, – насмешливо подметил кто-то из парламента, – что в два люка по всей стене смогут пройти миллионы добропорядочных северян после отключения полярности?
– А никто и не говорит, что все спасутся! – ответил докладчик. – Это война двух цивилизаций, и мы не можем обойтись без жертв. И, если позволите, я продолжу, глубокоуважаемые парламентарии. Великие предки оставили нам право выбора, кого оставить в живых, разместив модули переключения на каждом из полюсов. Иными словами, мы решаем, будет ли день на северном полушарии, а они, я подчеркиваю, только они решают, проснемся ли мы завтра, будет ли у нас день, а, следовательно, энергия и, как следствие, нормальная человеческая жизнь. Это решают только они. И причем, это решение принимается каждую ночь. А теперь задайте себе вопрос: где гарантия, что так будет всегда?
Парламент замер. Секретарь после эмоциональной речи выдвинул на повестку голосование по вопросу о прекращении переключения полярности. И после тайного голосования было принято решение: через десять циклов отключить станцию переключения полярности.
СЕВЕРНОЕ ПОЛУШАРИЕ. ДЕНЬ.
Простые люди на этой планете даже и не думали о переключении полярностей, они жили обычной жизнью, любили и предавали, богатели и разорялись, убивали и рождали себе подобных, и им не было дела до своих соседей по планете.
– Костэ, проснись, Костэ, – будил пришедшего с очередной самоволки друга Тоф.
Друг был еще пьян, от него пахло женскими духами, и он уснул в обнимку с бутылкой алкоголя. Кое-как растолкав друга, Тоф все же привлек его внимание.
– Я нашел техническую карту нашего силового генератора, этому документу восемь тысяч лет, – воодушевленно говорил серокожий северянин с голубыми глазами.
– Я почти счастлив за тебя, Тоф, – сквозь остатки хмеля бурной ночи, пробубнил его друг. – Но давай поговорим об этом ночью.
– Нет-нет, – настаивал парень. – Ты помнишь, как-то говорил об идее твоего отца отключить силовой модуль станции? Так этого нельзя делать, в этом случае планета погибнет. Она остановится, и там, где будет ночь, все покроется льдом, а там, где день, все превратится в пустыню, все умрут, Юноша яростно доказывал Костэ свою правоту.
– А с чего ты это взял? – насторожился полусонный юноша.
– Так написано в технической карте к нашей станции, – чуть не крича, ответил Тоф.
– Надо сообщить отцу о твоей находке, – тут же решительно заявил Костэ.
– Именно, – добавил Тоф, – и чем быстрее мы это сделаем, тем лучше будет для всего человечества этой планеты. Если бы ты читал инструкцию, то понял, что мы не имеем право выключать станцию.
– А ты не узнал, на кой черт великие предки сделали эту машину? – немного придя в себя, поинтересовался его друг.
– Нет, я нашел только техпаспорт этого устройства, – объяснял Тоф. – Но что-то мне подсказывает, что наши великие предки не были такими белыми и пушистыми, как мы о них думаем, раз им пришлось изобрести машину, которая регулировала геомагнитный баланс остывающей планеты.
– Ни черта не понял из того, что ты мне только что произнес, но что-то мне подсказывает: твою бумажку однозначно надо показать отцу, – спешно одеваясь, ответил Костэ.
Через час они были уже в парламенте и поведали о находке одному из влиятельных политиков Севера. Сначала все согласились с тем, что машину ни в коем случае нельзя выключать, но как только техпаспорт был более детально изучен, весь парламент насторожил второй пункт: «Работа в ручном режиме. Рычаги переключения находятся в станциях переключения полярности. Северная станция поворачивает южное полушарие к солнцу, и южная станция поворачивает северное полушарие к солнцу».
– Другими словами, мы зависим от южан? – первым задал логичный вопрос Тостэ Ро на всеобщем обсуждении.
– Получается, так! – выкрикнул кто-то из Квадратного парламента.
– Значит, только они решают, будет ли у нас день или нет, – рассуждал Тостэ Ро перед парламентариями, удобно расположившихся в темно-синих креслах в строго квадратной форме.
Весь парламент затих, переваривая столь угрожающую информацию. Потом все прочитали еще раз техническую карту, но в ней не оказалось умозаключений о том, что будет, если выключить одну из станций переключения полярности. И это было логичным: в такого рода документе и не должно говориться обо всех последствиях того или иного поступка. Иными словами, все опасения Тофа Абу были лишь плодом его бурной фантазии. Но в седьмой пункт гласил: «В ручном режиме возможно выключение станции. Выключение более чем на сорок часов нежелательно и каких-либо последствий не несет; выключение более чем на 60000 часов уничтожит флору и фауну планеты на 70 %; выключение более чем на 100000 часов опасно для жизни».
Но абсолютно все в парламенте прочитали только первую часть пункта и сделали вид, что не заметили предупреждение об опасности, ведь сто тысяч часов – это так долго, да и какая разница, что будет на южном полушарии, когда на Севере будет процветание и комфорт.
Так что, общим числом голосов членов парламента было принято решение: выключить станцию через пятнадцать циклов. А до этого решено было заварить все аварийные люки в великой стене, опоясывающей весь экватор, во избежание потока беженцев с юга планеты.
Через пять дней машина по переключению полярности была отключена. Планета остановилась. Южане сделали это первыми.
СТО ДВАДЦАТЬ ТЫСЯЧ ЧАСОВ СПУСТЯ.
ЮГ
