Журнал, указка, мел, очки. Глава 15

Вот, например, Степнева Раиса Григорьевна. Появилась она в нашей школе вместе с «техклассом», потому что преподавала диковинный для школьной программы предмет «Сельхозкультуры». Постоянно числилась она за местным ПТУ, и у нас подрабатывала на «часах».
Выглядела Раиса Григорьевна довольно курьезно – плотная дамочка лет сорока пяти с неестественно огромной грудью, торчащей практически горизонтально полу.
- Жесткий атласный  лифчик, – гордо пояснила она, заметив наши недоуменные лица,- сама простегиваю. Держит форму, как железный.
Точно – железный. Складывалось ощущение, что от тела отходят два конусовидных ведра.
Голову бабы украшали стоящие дыбом кудряшки «химии», а широкое лицо освещалось маленькими, светящимися неестественным оживлением глазками. Словно педагог перед встречей принял на свою примечательную грудь грамм двести горячительного напитка.
«Техкласс» после первого же знакомства окрестил Раису Григорьевну «чокнутой чувырлой», причем, детки так называли её в беседах не только между собой, но и обращаясь к нам. Мы их ругали и взывали к совести до тех пор, пока наша организатор детского движения – Аллочка Свирцева не стала свидетельницей прелюбопытной сцены.
Организатор детского движения - это настоящий Фигаро, который «Фигаро здесь… Фигаро там». Именно Аллочкой затыкали все дырки в расписании, если учителя отпрашивались или болели.
Вот так и в тот день. Раиса Григорьевна задерживалась, «техкласс» бесновался, вопя на всю школу, поэтому Аллочку послали усмирить наших доморощенных «тарзанов».
И что ей было делать, чтобы буйные детки пришли в себя? Разве что из шланга водой поливать.  Она решила с ними поиграть.
- А давайте представим, что вам дали миллион. Что бы вы с ним сделали?
«Техкласс» замер, переваривая предложение.
- Долларов? – недоуменно уточнил кто-то.
- Да хоть тугриков, – покладисто согласилась Аллочка. - Давайте ваши варианты.
Дети весьма активно включились в игру. Всё развлечение. Хотя миллион они потратили практически все одинаково: хорошая «хата», машина, «море» самогона, «классные герлы». Лишь кто-то один пикнул с задней парты, мол, отправился бы в путешествие – и всё!
Алла начала уже уставать от бесконечных «хат», «герл» и «меринов», когда в дверь заглянул Репин Паша: он дежурил по столовой и, убрав грязную посуду со столов, вернулся в класс. Начало игры паренек пропустил, поэтому толком не сообразил: в чём собственно дело?
- Пашка, - заорали ему, - куда бы ты дел миллион?
Репин зашугано оглянулся и, решив, что это какой-то подвох со стороны одноклассников, неуверенно протянул:
- Ну… этим… матерям-одиночкам отдам.
Даже у Алочки от такой странной направленности филантропии лицо вытянулось, что уж говорить про весь класс.
- И на фиг они тебе сдались? – возмущенно взревели пареньки.
Пашка догадался, что от него требуют нечто другое.
- Это… в фонд мира отдам.
- Вот придурок, - вполне предсказуемо отреагировали его одноклассники, - для себя! Для себя-то, что ты купил бы?
- Ладно, - недоуменно пожал плечами паренёк, - бутылку водки куплю.
Вот уж действительно по-настоящему себя побаловал! Пока Аллочка силилась придумать, как дальше развлекать подростков, в классе наконец-то появилась запоздавшая Раиса.
Выставив двумя копьями грудь, она бодро прошагала к учительскому столу, когда её догнал выданный кем-то из детей вопрос:
- А вы, Раиса Григорьевна куда потратили миллион долларов, если бы вам их дали?
Уже выходящая из класса Аллочка в тот момент притормозила: ей почему-то очень захотелось узнать, что ответит учительница. И не пришлось пожалеть о проявленном любопытстве.
- Я, - дама сверкнула лихорадочным блеском глаз, - купила бы себе трехэтажный дом и сто соток огорода. А дорожки  между грядками асфальтом закатала бы.
Ну ладно, когда о «шикарной хате» болтают подростки: что с них взять? Однако женщине в возрасте всё-таки положено иметь более разумные мечты. Это поняли даже наши подопечные.
- А зачем вам такой большой дом? – удивленно осведомились они. - Вы же с мужем вроде бы вдвоем живете. Да и огород такой огромный… с асфальтными дорожками?
Раиса Григорьевна почему-то подпрыгнула на месте, а потом вдруг стала крутиться вокруг своей оси, во все стороны прогибать поясницу, кланяться, касаясь руками пола, так что стали видны панталоны, махать руками и пр. Шокировано онемела Аллочка, обреченно затих весь класс, и только кто-то негромко пробормотал:
- Во, чувырла, дает. Наверное, совсем чайник прохудился.
А другой добавил:
- Ой, что-то мне в туалет захотелось, да так жиденько.
И не только ему, ошарашенной Аллочке тоже.
- Я, - наконец перестала изощряться в акробатике дама, - люблю работать. Вот посмотрите какая у меня фигура, это потому что я день и ночь работаю. Весь дом и огород буду обрабатывать сама и сохраню свой тонус хоть до ста лет. Я и на руках могу пройтись!
Что больше всего поразило Аллочку, так это реакция «техкласса»: они не улюлюкали, не кричали, а лишь устало наблюдали за странными манипуляциями дамы «в тонусе». И до Свирцевой дошло, что это не первая выходка подобного рода, и наши дети даже успели от чудачеств Раисы Григорьевны немного подустать.
Между тем педагог, что-то напевая и пританцовывая, прошёлся по классу и схватил ручку с ближайшей парты.
- Не пишет, - угрюмо предупредил ученик.
- Ла-ла-ла ерунда, - пропела дама, - думаете меня обмануть? Ла-ла-ла! А я её на солнышко положу, она растает и будет писать. Ла-ла-ла! У меня в голове Моцарт, нет, Бетховен!
Но напевала-то она что-то типа «Ксюша, Ксюша, юбочка из плюша», а вовсе не «Лунную сонату».
И Алка позорно бежала, не в состоянии видеть, как сия дама, ещё и принимается прямо посреди класса выкидывать странные коленца, отдаленно напоминающие твист. Угнетающе действовало и удрученное молчание «техкласса» в ответ на бесплатные гастроли этой примы от «сельскохозяйственных культур».
Когда до Лося дошло, чем занимается на уроках Раиса Григорьевна, тот не нашел в её действиях состава преступления.
- Вечно вы цепляетесь ко всем,- разворчался он, - и что плохого, если женщина веселая? Бывает и напевает человек, что же он теперь преступник? Зато хлопцы сидят на её уроках тихо.
- Они просто боятся.
- Строгость не повредит!
- Дело в другом: женщина явно не в себе.
Лось только отмахнулся. А «техклассовцы», ещё немного полюбовавшись на выступления «чувырлы», тупо «забили» на её уроки, и пела и плясала наша дама теперь  перед пустыми партами. И что только не делали, но усадить к ней на уроки детей  не удалось, поэтому выставлять итоговые оценки по своему предмету Раисе Григорьевне пришлось, высасывая из пальца.
Непросто складываются отношения и внутри коллектива педагогов.
За долгие годы тесного взаимодействия мы становимся практически родственниками, сподвижниками и единомышленниками, но отнюдь не друзьями. По крайней мере, большая редкость, чтобы учителя жаждали встречаться друг с другом где-либо ещё помимо учительской, а если даже подобное случается, то эти встречи превращаются в «малый педсовет». Где бы ни столкнулись два учителя, они неизменно начинают обсуждать своих учеников и департамент образования, даже если их школы разделяют пять тысяч километров.
А если они вдобавок работают в одной школе, то садятся рядышком, открывают рты и их можно растащить только силой, что и делают недовольные этим обстоятельством женихи, мужья и остальные далекие от школьных дел друзья и знакомые.
А что бы вы хотели? Наш труд таков, что ученики постоянно в мыслях, и мы не можем оставить свои проблемы на рабочем месте: словно послушные овечки за пастухом они тащатся вслед за учителями домой. Едва приготовив ужин и помыв посуду, педагог вновь садится за стол и до глубокой ночи проверяет тетради, пишет поурочные планы, рыщет в поисках нужных материалов по сайтам интернета, листает методические пособия и книги.
Как правило, такое рвение очень раздражает домочадцев, особенно мужей. Да и дети тоже на стопки тетрадей смотрят косо. Вполне естественно они хотят, чтобы мамы читали им книжки, помогали с уроками, ходили в кино, играли в монополию, испекли вкусный торт и наделали котлет взамен осточертевших сосисок. Однако мама с фанатично горящими глазами или с тяжелым вздохом (смотря по степени зацикленности на работе) устремляется к письменному столу.
И часто за ужином нельзя от неё услышать даже слова, потому что учительница целый день объясняла, делала замечания и воспитывала, поэтому к вечеру её воспаленное горло уже не в состоянии издать даже звука. Иногда ловлю себя на том, что мне необходимо кое-что высказать близким, но по здравому размышлению решаю этого не делать. Себе дороже. Куда там скандалить с мужем, настаивая на своем, иногда у меня нет сил даже на просьбу подать солонку.
Редко какому мужу понравится подобное положение дел, поэтому среди моих коллег такое количество разведенок. И кто этих мужчин осудит? Но посудите сами: у него амурные дела в голове, а любимая зарылась по самую макушку в тетрадки и выныривать из них не собирается. И так из вечера в вечер, из года в год. Хорошо, если есть возможность уединиться в отдельном помещении, а то вторую половину будет ещё  раздражать по полночи горящий свет настольной лампы,  тебя же саму доставать рвущиеся из экрана телевизора оживленные комментарии футбольного матча. В красующейся перед носом тетрадке только в первой строчке сочинения уже шесть ошибок. Предстоит проверить ещё три листа, но мужу нет дела до твоей усталости и головной боли. Ну, как тут выдержать такое пренебрежение? Вот поэтому так часто подают на развод и те, и другие. У них есть, что предъявить судье.
Но ещё печальнее положение дел у учительниц, которые не вышли супругов ещё в институте и распределились в школы незамужними. Найти в таких условиях себе спутника жизни очень сложно. Неженатый мужчина учитель - явление редкое: впору в Красную книгу заносить. Но если честно, они не самый это ходовой товар на рынке женихов. Зарплата маленькая, перспектив роста практически нет, да и сами кавалеры… Написав эти строки, я непроизвольно тяжело вздохнула. Что поделаешь? Но в последнее время тенденция такова, что в школу преподавать идут, как бы помягче высказаться, чудаки, из тех «кто от поезда отстал, и дома никому не нужен». Не престижная это профессия, одним словом.
Но вернемся к нашим девушкам. Весь день они в школе: утирают носы у младших школьников, разнимают драки среднего звена и пытаются добиться уважения у старшеклассников. Доползя до дома, девчонки и рады куда-нибудь пойти развеяться, а тетради? А поурочные планы? А электронные дневники кто за неё заполнять будет? И простую усталость, в конце концов, нельзя сбрасывать со счетов. Ноги ноют, горло саднит, голова болит. Выходных при шестидневке не бывает, потому что вечер воскресенья ты уже проводишь в подготовке к понедельнику.
А дни идут: сначала вроде бы спокойным шагом, но с каждым годом их бег всё быстрее и быстрее, и вот приходит миг, когда наша девушка осознает, что ей уже за сорок, а семьи у неё нет, и даже не предвидится. Зато поток учеников не исчезает. Каждый год первого сентября рыжие, пегие и черные головки мельтешат перед твоим носом, и иногда кажется, что так