В этот момент Нику прервали; в зал вошёл Кренот с кричащим свёртком в руках. Он осторожно передал его Юле, объяснив, что услышал плач и не мог не заглянуть в детскую. Та поблагодарила и, извинившись перед гостями, вышла, чтобы покормить младенца.
Кренот и Гергени тепло поздоровались. Человек, не знавший истории их отношений, не мог бы и предположить, что эти двое когда-то были злейшими врагами.
– Наргон не торопится расти, – улыбнувшись жатиру, произнёс гость.
– Ему незачем спешить, – ответил за Гергени Николай, – пусть побудет ребёнком. Войны, где понадобятся все его силы, не предвидится… кажется.
– Почему в твоём голосе звучит сомнение? – встревожился Кренот.
Комаров пересказал советнику новости, принесённые Никой и Дмитрием. Во взгляде того заплескался страх.
– Неужели снова? Неужто мир и благополучие невозможны ни на Лиолисе, ни здесь? – удрученно спросил он.
В ответ друзья только развели руками. Вернулась Юлия, и Ника продолжила повествование, о мире будущего, построенного…
на развалинах цивилизации.
Опустив глаза, я оцепенела от ужаса. Из норы в стене высунулось туловище то ли огромного червя, то ли ящерицы – чудовища, охватившего мои ноги длинным языком.
Сверху раздался крик мальчика:
– Мама! Мамочка!
Его голос вывел меня из транса. Я не могла оставить ребёнка одного, да и умирать мне пока не хотелось. Между тем монстр начал подтягивать меня к себе. Изо всех сил цепляясь за верёвку, я заорала:
– Кирос, лопату!
Тот среагировал мгновенно, и это спасло мне жизнь. Свесившись в яму по пояс, он передал оружие. А я, рискуя повредить ногу, рубанула им по липкой, бледной ленте языка. Раздался визг, похожий на скрежет, и хватка немного ослабла.
Но монстр не сдавался. Тогда, позволив ему подтащить себя ближе, я, изловчившись, вонзила заострённый конец лопатки в расположенный по центру лба жёлтый глаз. Брызнула слизь, обвившие меня мерзкие кольца бессильно соскользнули, и существо бездыханно распласталось на дне воронки. Прихватив зубами порвавшийся по шву балахон, я, совершенно обессилевшая и мокрая от пота, выбралась наверх и свалилась к ногам рыдающего сына.
– Не реви, – стирая пальцем слезинки с его щёк, ласково сказала я. – Я жива, и не брошу тебя, как и обещала.
И, приподнявшись, обняла мальчика. Тот послушно сдержал слёзы, немного пошмыгал и успокоился.
– А ты воин, мама! – с уважением сказал он. – Хороший боец.
– Где-то я уже слышала это, – подумалось мне. – Ах, да, то же самое говорил Каргейр…
– Нет, Кирос, я жива только благодаря тебе. Ты не единожды выручал меня.
Он замотал головой.
– Я делал лишь то, что каждый выживший обязан сделать для другого. А ты боролась и победила.
– С твоей помощью…
– Это не имеет значения. Не будь меня, ты бы всё равно справилась. Я горжусь тобой!
Я проглотила подступивший к горлу ком.
– Теперь ты понимаешь, кто помогал людям исчезать?
Он кивнул.
– Сынок,– продолжила я, смакуя непривычное слово, – скажи, здесь была ядерная война?
– Когда солнце обрушилось людям на головы, горели и склады с атомным оружием, – ответил он, – часть его взорвалась. Думаешь, мутанты появились из-за этого?
Я утвердительно помычала.
– Значит, на нашем пути может встретиться что-нибудь более страшное, – сведя брови к переносице, задумчиво проговорил мальчик. – Придётся стать ещё осторожнее.
– Да, но вот прятаться нам теперь негде, – возразила я. – Зная, кто живёт в кратерах…
– Что-нибудь придумаем, – успокоил меня Кирос. – Вокруг много мусора, можно скрыться за любым крупным обломком.
– Ну, что, пойдём? – спросила я.
– Да куда?! – замахал руками мальчик. – Тебе отдохнуть надо.
Он снова расстелил подобие ковра и, посидев с полчаса, мы отправились дальше. Нам удалось без приключений добраться до небольшого поселения, где мы решили заночевать. Выгнав из уцелевшего домика с разбитыми окнами стайку каких-то животных, оказавшихся огромными рыжими тараканами, Кирос затопил печь, а я, оставив сына хозяйничать, отправилась на «шопинг».
Выход мой оказался удачным. Видимо, городок не попал в зону обстрела, поэтому многие здания сохранились в неприкосновенности, и мне удалось отыскать сменную одежду для себя и ребёнка. А ещё я обнаружила компас и старую карту России, которые тоже решила забрать.
Возвращаясь, я наудачу заглянула в небольшой подвальчик, и, когда глаза адаптировались к темноте, слегка рассеиваемой светом, лившимся из открытой двери, ахнула: я находилась в оружейной лавке. Расстелив на полу широкое пальто, я кинула на него несколько пистолетов, ружей и кучу подходящих патронов. Чтобы определить их принадлежность, мне приходилось часто выбегать наверх, и я порядком запыхалась. Закончив, я, сгибаясь под тяжестью узла, направилась к дому, где ждал сын.
Приблизившись, я увидела, что Кирос с горящими ветками в руках мечется у входа, отбиваясь от… тех самых тараканов, которых мы вынудили покинуть избушку. Несколько насекомых горели, но большинство продолжало напирать. Я кинулась на помощь.
Бросив наземь мешок с оружием, я распутала узлы и достала пневматический пистолет, бьющий металлическими шариками. Странный этот выбор объяснялся тем, что только в него я вставила полностью заряженную обойму.
Стреляла я хорошо и, паля по тараканам, почти не давала промахов. Гиганты падали с предсмертным скрипом, а сын поджигал поверженных. Через десять минут у входа догорали трупы погибших насекомых, а оставшиеся в живых улепётывали со звуками, напоминающими матерную ругань.
Повествование Ники прервал дружный хохот людей и эвгастов. Смеялись и Юля, и освоившийся Кирос. Лишь Гергени и Кренот, не знающие особенностей русской «культуры», с недоумением наблюдали за происходящим.
– Мама, – взвизгивая от смеха, произнёс мальчик, – тебе надо книжки писать.
– А я пишу, – улыбнулась женщина.
– В новой непременно упомяни мат, которым, удирая, поливали вас тараканы, – вытирая слёзы, выдавил Дмитрий.
– А что, возможно, они мутировали и научились разговаривать? – предположил хихикающий Миша.
– И сразу, как некоторые приезжающие в Россию иностранцы, освоили то, что попроще и повыразительнее – матерщину, – подхватила Ника.
Веселье возобновилось. Наконец все успокоились, и она смогла продолжить рассказ о событиях, произошедших...
на развалинах цивилизации.
Устраиваясь на новом месте, мы на всякий случай забаррикадировали окна и дверь. В шкафу нашлись свечи, и наше обиталище приобрело праздничный, новогодний вид. Вскоре печка так нагрела воздух в домике, что мы изнемогали от жары и едва могли дышать. Я переоделась в «купленные» джинсы и футболку, а Кирос добыл из кучи принесённой одежды длинный балахон с короткими рукавами.
– Может, свежего таракана пожарим? – неуверенно предложил он, покрутившись перед большим осколком зеркала.
При мысли о таком деликатесе меня чуть не стошнило, и мальчик, увидев, что я едва сдерживаю рвотные позывы, смутился и замолчал. Мы поужинали вяленой кониной, выпили по стакану кипятка и расположились на пахнущих плесенью кроватях. Я настолько устала, что уснула, едва коснувшись головой подушки.
Разбудил меня прыгнувший на постель Кирос. В пляшущем свете я разглядела испуганные глаза ребёнка, и сон сразу слетел с меня.
– Что случилось? – шёпотом спросила я.
– Там…
Он протянул руку к двери. Действительно, за ней слышалось подозрительное шуршание.
– Наверное, тараканы вернулись, – внутренне напрягшись, сказала я.
Подросток покачал головой.
– Нет, это что-то очень большое…
Он не договорил. По стене ударили так, что сотрясся весь домишко. Скатившись с кровати, я кинулась к узлу с оружием. Дрожащими руками заряжая пистолеты и ружья, я мысленно благословляла дотошного школьного военрука, когда-то научившего меня этой премудрости.
Военрук – преподаватель военного дела в учебном заведении.
Кирос присоединился ко мне. С сосредоточенным лицом он загонял патроны в стволы, готовил обоймы. Удивлённая я собиралась поинтересоваться, откуда у него такие навыки, но не успела. Дверь слетела с петель, и внутрь проникло нечто, настолько ужасное, что я застыла, словно примороженная к месту.
У твари были нормальные лицо и руки, но на этом сходство с человеком заканчивалось. Туловище переходило в извивающийся змеиный хвост, на конце которого виднелось скорпионье жало. Кирос дёргал меня за руку, а я, словно заворожённая, не двигаясь, смотрела на приближающуюся смерть.
«Странно, – мелькнула мысль, – похоже, он меня гипнотизирует. Ну-ка, очнись, ты ведь сумела однажды воспротивиться зову вампира…»
Собрав все силы, я попыталась поднять оружие, и в этот момент отчаявшийся Кирос дуплетом пальнул в чудовище из охотничьей двустволки. Монстр взревел от боли, но двинулся дальше, занося хвост для удара.
Когда мутант находился в паре шагов от нас, я, наконец, стряхнула с себя оцепенение и, отбросив ружьё, схватила пистолет. И вовремя: ещё секунда, и ядовитое жало пронзило бы нас обоих. Но я успела. Прозвучал выстрел, и череп агрессора раскололся, брызнув мозгами и кровью. Огромное тело, круша всё вокруг, извивалось у нас под ногами. Схватив мальчика в охапку, я потащила его в угол за печью. Постепенно шум стих, и я, опускаясь на пол, пробормотала:
– А кто-то говорил, что здесь не едят людей. Ты ошибся, Кирос, желающих предостаточно.
И потеряла сознание.
Ника замолчала, когда появились новые люди. Улыбаясь присутствующим, в зал вошли Рош, Усла, Тонас и ещё несколько лиолисианцев.
– В честь чего собрание? – весело поинтересовался один из инопланетян.
– Ника и Дима вернулись из будущего и принесли нерадостные вести, – объяснил Гергени.
[justify]Пока жатиры и эвгасты вводили новоприбывших в курс дела, Кирос, с любопытством их рассматривал. Вдруг он негромко вскрикнул и, схватив Нику за руку, потянул за собой. Остановившись напротив элтов, он
Интересно, что из этого получится
