ХУДО

Виталий ИСАЧЕНКО (Ильич)

  ХУДО

– Ну, полетела я, Владик, – покидая спальню, сообщила по-деловому экипированная натурально блондинистая и дородно фигуристая Люська, – Сегодня не жди. Сверхурочка из денюхи в ночнуху.
– А чего так? – пробубнил с двухспальной кровати под Ленина плешивый на вид годков сорока с гаком толстопузик.
– Полный трындец! Катастрофа! – затараторила уже из коридора Люсьен, – Я ж тебе какой уже день объясняю, что кадров нехватка: кто в отпусках, кто на отгулах, кто на больничных; а туристы вдруг поперли как мухота на говно! Утром вместо Светки групповуха с армянами в монастыре, днем за Витюху с монголами на ликеро-водочный и на рыбалку, вечером вместо Надежды Павловны с шведскими феминистками в банно-прачечный комплекс, а в ночь с финнами в лес на Ивана Купалу: отыскивать светящийся папоротник, горланить песни и сигать через костер!
– Так сколько ж можно?! – подрасшеперив ожирительно заплывшие глазки, выказал недоумение Владик, – Купала ж давнехонько как уж прошел!
– А я-я-я решаю?! Решает начальство! Из коммерческих соображений! – донеслось из коридора.
– Поня-я-ятно, – позевнув с телесным потягом, смиренно протянул Владик и с озорной улыбкой добавил: – Хоть не прыгай там через костер без трусов!
– Все шутишь?! – хихикнув, отреагировала Люська, – У меня ж для этого всегда джинсы с собою!
– Да гляди там – не подцепи гонорею!
– Неужто, телепузик, ревнуешь?! – донеслось под клацанье дверных щеколд, – Что-то на тебя не похоже! Кстати, пиво на балконе, водка с пельменями в холодильнике! Кошку корми регулярно; да гранулами, а не пельменями! Она ж как-никак породистая! Приятного досуга! Да, позвони маме и поговори с нею и с сыновьями! Тоже мне папашка! Лишь бы сплавить теще и позабыть!..

Понежившись на сморщенной ночными телодвижениями простыне, Владик с неохотой поднялся, стянул трусы и отшвырнул их на подушку, почувствовав несказанное облегчение (обожал посуществовать голышом в одиночестве!)...
Сунувшись в морозиловку за пельменями, наткнулся на солидный кусман малосольного свиного сала. Водка под мерзлоту пошла на диво легко, однако ж... Вскоре душа все-таки запросила пельменей; пришлось сварить, до отвала насытив ими себя и кошку...
После пельменей и литрушки пива запотягивало на сон. Побрел в спальню, где и дреманул минут несколько...
В который уж раз за последнее время приснился какой-то представительный моложавой наружности мужик в старинном костюме-тройке, в манишке при бабочке, при котелке и с симпатюлистой тростью. Безошибочно навеличивал по имени-отчеству и умолял заглянуть в гости, в качестве ориентира называя фактический адрес проживания Владика с семьей – Кремлевскую сорок шесть...
Проснувшись, отзвонился на тещину мобилу... Потрепавшись с Ромкой и Денисом, пересказал теще сон...
– И чего, согласился на в гости к приснившемуся? – озабоченно поинтересовалась фанатично увлекавшаяся снотолкованием Анна Сергеевна.
– Согласился, – признался как на духу, – Во всех прошлых снах ну ни в какую, а сегодня чего-то повелся...
– Худо. Совсем худо. И что еще погано, мужик-то инкогнито! – выдержав паузу, опечалилась теща, – С Люсенькой тоже что-то подобное. Приглашала ее уж трижды какая-то девка военная послужить за нее.
А на каком фоне мужик?
– На фоне этого... На фоне Кремлевской стены.
– Стена кирпичная – худо... Надо б в церковь! С Люсей на пару! Срочно-срочно! А я пока карты пораскидываю да воск повыливаю...
Настроение было испорчено крепко. Даже запитая пивом водка не помогла... Решил смыть хандру под душем...

Когда душа отчасти оттаяла через распаривание плоти, в квартирную дверь яростно забарабанили! Сквозь истошное горлопанство нежданных визитеров истерично затрезвонил как напильником по оголенным нервам какой-то старинной голосистости звонок! И тут же душевая кабина беспросветно заполнилась плотным паром! Обуял какой-то животный ужас, и по коже сиганула уйма ознобных мурашек! Почему-то нестерпимо захотелось смыться в канализацию!..
На ощупь выбрался из кабины и на ватных ногах вышагнул в коридор, оказавшийся не своим, а старинным-престаринным с относительно ярко светящей с раритетной полки керосиновой лампой и огромным зеркалом в витиеватой раме на фоне выцветших обоев!..
– Чего-о, су-ука, чекистам не отворя-яешь?!! – заголосила ворвавшаяся через искуроченную старинного фасона дверь потрясающая револьвером Люська, с головы до пят обмундированная под старомодного солдата.., правда, без погон.
– Люсь, – выдавил донельзя ошарашенный Владька и шагнул к супруге с распростертыми объятьями.
– Руки! – рявкнул ввалившийся вслед за Люськой рябой матрос, – Убрал руки, буржуй! Продырявлю!..
И тут нервы вскипели, и Владик впервые в жизни залепил супруге пощечину. И люськин револьвер тут же пару раз оглушительно грохнул, и обнаженное тело запокачивалось...
– Люс-сень-ка, – еле звучно прошептал обильно кровоточащий животом распростертый на полу Владик, – Прости. Я ж опять кошку накормил не гранулами, а пельменями.
– Сдохни, контра буржуйская! – выцеливая лоб Влада для добивательного выстрела, блеснула алой звездочкой с армейского картуза распаленная гневом Люсьен...