схожего назначения, применять средства и устройства для уменьшения и профилактики пролежней больных».
«И такое за тысячу двести рублей!» – ужаснулся Мазай».
Но и это было не всё. Дальше он вычитал, что ухажер еще должен покупать продукты питания, лекарства и средства гигиены, производить уборку помещения, готовить, стирать грязные вещи, производить оплату коммунальных платежей и налогов, убирать зимой снег, а летом траву, если подопечный живет в частном доме. Это – прямые обязанности, но возможны и «иные услуги по согласованию сторон».
Мазай читал документы с подсознательным беспокойством: а ведь, пожалуй, когда-то и он будет нуждаться в обслуживании, и для него пойдет поиск платного опекуна. «На кого рассчитаны такие условия найма? Кто может на них согласиться?»
Даже фраза о том, что помимо финансовой компенсации, за осуществление ухода за престарелыми возможно начисление пенсионного стажа, не убавляла нахлынувшей удрученности. К тому же, и эта туманная фраза сопровождалась существенным ограничением: обязательным условием для начисления стажа является «наличие у ухаживающего лица трудовой или иной деятельности до и после ухода за пенсионером, при которой уплачивались страховые взносы в ПФР».
А условия найма поражали Мазая все больше: «назначаемый в качестве помощника гражданин должен соответствовать законодательно установленным критериям:
• находится в трудоспособном возрасте;
• не иметь официального трудоустройства, в том числе по договору ГПХ;
• не осуществлять предпринимательской деятельности;
• не состоять на учете в центре занятости с выплатой пособия по безработице;
• не получать пенсию или иные государственные выплаты».
И все это нагромождение повышенных требований завершалось угрозой: «При обнаружении проверяющими органами нарушения хотя бы одного из условий все денежные средства, выплаченные за период незаконного получения компенсации, подлежат возврату в Пенсионный фонд РФ».
Никаких объяснений причин столь обременительного выделения денег Мазай не нашел, и подозрение в чьем-то маразме переросло в подозрение в вероломстве и плутовстве: «На этих условиях не найдется ни одного чудака, кто будет хоть как-то ухаживать за престарелым. Деньги будут практически недоступны, и они останутся в кармане у кухарей».
И законопослушный Мазай нашел оправдание предосудительным действиям таких горемык, как семейство Надежды Ивановны. «Здесь поневоле станешь мошенником: чтобы получить законные деньги, нужны замысловатые трюки. Вот они и химичат… Быть мошенником на старости лет стыдно, конечно, но приходится – такие условия».
Тщательно изучив ситуацию, Мазай призадумался. В его душе вступили в борьбу два несовместимые чувства. С одной стороны, согласиться на предложение. За это был и материальный резон: деньги для cтудента не лишние, а также возникшее вдруг желание подпортить кухарям их задумку, хоть немного им насолить - пусть раскошелятся. Против были более веские аргументы: парень только вступает во взрослую жизнь, и Мазай хочет видеть его порядочным человеком, а тут – соблазн. Он может стать трамплином для других бесчестных поступков. Мазай не хотел развращения племянника.
И он твердо решил отказаться от предложения Надежды Ивановны, но не от возможности досадить плутовским кухарям.
Мазай разгладил листок с объявлением и вечером, когда уже стало темно, взял клей, прошел к автобусной остановке и наклеил листок на видное место: непременно найдется кто-то другой, кто польстится на халявные деньги. В эти минуты он невольно подумал: а нет ли в его поведении схожести с крыловским ослом? «Нет, здесь не умирающий лев, а гибридный ненасытный зверек полный сил и здоровья, хотя, по намеку озабоченной женщины, весьма шелудивый».
Утром он позвонил Надежде Ивановне и сказал, что племянник не сможет участвовать в её комбинации.
Август 2018 г.
