Корпоративный банкет приближался к зениту. Пленарные выступления и тосты закончились, наметились группы по интересам, соответственно этому люди за столом поменялись местами. Мужчины рассказывали анекдоты, толковали о спорте, о политике, время от времени прикладывались к спиртному. Женщины переключились на сладкое, неторопливо беседовали обо всём на свете, в том числе о мужчинах.
— Пусть они меньше судачат о женском уме и логике! — назидательно изрекала солидная дама с манерами начальницы. — С этим как раз у нас всё в порядке! А вот у мужиков мозги точно набекрень! Я уже сорок лет убеждаюсь в этом на примере своего супруга. Он может хранить в памяти сведения о каком-нибудь хоккейном матче, но не в состоянии назвать дату нашего с ним бракосочетания. Нет, он её, конечно, назовёт, но не сразу, а когда вычислит. Вспомнит, что в тот год наши хоккеисты выиграли у канадцев со счётом четыре-три, что решающий гол на пятьдесят восьмой минуте от самой синей линии забил такой-то нападающий, и что свадьба состоялась также на пятьдесят восьмой день после этой встречи. Значит, к дате матча, которая ему точно известна, нужно прибавить два месяца и отнять три дня… Света, ты чего улыбаешься? У вас с Артёмом разве не так?
— Поначалу, Маргарита Ильинична, было именно так, как вы говорите. Но потом всё изменилось, и сегодня мой муж помнит дату бракосочетания лучше, чем свой день рождения.
— Так это же понятно, Светлана Павловна! Ваш Артём Александрович, как-никак, профессор математики, светлая голова! Он на прошлой неделе по телевизору выступал, мы с девчонками смотрели, такие интересные вещи рассказывал! Учёные вообще люди особенные…
— Нет, Танюша! Никакой он не особенный, ничем не отличается от других мужчин. Когда по телевизору показывают тот же хоккей, Артём Александрович усаживается перед экраном — с пивом, рыбкой, с прочими принадлежностями — и тогда всё, что ему нужно от жизни, это чтобы никто не мешал. Я в такие вечера даже свой любимый сериал ухожу смотреть к соседке, а детям говорю, чтобы к папе не приставали.
— Но ведь день свадьбы он помнит, значит, уже отличается!
— Ещё бы не помнить, если он очередную годовщину провёл в тюрьме!
— В тюрьме?!! Как это?! Рассказывай, Света! Расскажите, Светлана! Светлана Павловна! — наперебой зазвенели изумлённые женские голоса.
— Хорошо, расскажу. Хотя о таких вещах не слишком-то прилично говорить во всеуслышание… сейчас сами поймёте, почему.
* * *
В тот год, в июле, исполнилось пять лет нашей семейной жизни, деревянная свадьба, иными словами. Муж тогда ещё никаким профессором не был, он только-только защитил кандидатскую диссертацию. Мы отработали последнюю пятницу перед отпуском, в субботу был наш юбилей, а в понедельник собирались вылететь в Москву, оттуда — на Тенерифе, где нас ожидали три недели курортной жизни. Артём, как все нормальные мужья, о годовщине свадьбы, конечно, забыл, я ему напомнила. Он спохватился, принёс цветы, шампанское. Сына мы ещё в начале лета отправили на дачу к бабушке с дедушкой, так что нам никто не мешал. Вдвоём посидели, потанцевали. Где-то около часа ночи собрались ложиться. И тут меня словно шилом кольнуло в известное место.
— А давай, — говорю мужу, — устроим сегодня любовное приключение! Чтобы не как всегда, а необычно, чтобы запомнилось на будущее!
Он стоит, глаза выпучил — не понимает. Объясняю:
— Пусть мы будем не муж и жена, а другие люди, которые случайно встретились… Ролевые игры.
— Как в немецких порнофильмах? Ты домработница, я сантехник, пришёл по вызову… И где мы с тобой расположимся? В ванной? В кухне под раковиной?
— Мы вообще уйдём из дома! Я уже придумала! Ты в роли маньяка будешь за мной гоняться по парку. А я от тебя убегать и вопить во всю глотку. Потом ты меня настигнешь, одолеешь и овладеешь!
— Свет! Ну зачем такие фокусы? Почему это нельзя сделать дома, без беготни и воплей, на супружеском ложе, так сказать? Я имею ввиду овладение.
— Но ведь мы ни разу ещё так не делали! Интересно же! Давай попробуем! А что, к чему и как — сориентируемся там, на месте.
— Где там, на каком месте?! В парках фонари на каждом шагу, и народ взад-вперёд всю ночь шастает!
— А мы пойдём не в центральный парк, а куда-нибудь подальше, на окраину.
Короче, уговорила. Чтобы всё выглядело по-настоящему, собрали соответствующую атрибутику. У сына в игрушках нашли пластмассовый кинжал устрашающих размеров, автомат на батарейках, который сверкает и громко стрекочет. Отдельно приготовили верёвку для связывания мне рук и ног, мешок на голову в качестве визгоподавляющего приспособления. Потом, правда, решили, что мешок мы лучше под себя подстелим, чтобы это… не на голой земле, а мне заклеим рот скотчем. Я ещё взяла старую комбинашку, которую будет не жалко выбросить, когда маньяк в процессе одоления и овладения её порвёт. Завели машину и поехали.
Место нашли не сразу, катались до половины второго ночи. Выбрали на границе города, за строящимися многоэтажками. Там по другую сторону дороги кусты, дальше луг, за ним роща, озеро. И — никого! В общем, самое то! Машину спрятали в кустах, в ней переоделись. Я вылезла и побежала в сторону рощи, а Артём должен был досчитать до тридцати и броситься в погоню. Уже тогда я почувствовала, что эта ночь сохранится в моей памяти, настолько было вокруг красиво и здорово! Луна светит как прожектор, «хоть иголки подбирай», ветер тёплый, ласковый, белые берёзы дремлют, чуть-чуть шевелят листвой, трава блестит от росы, над озером лёгкая дымка.
Через полминуты, слышу, хлопнула дверь машины. Это мой маньяк выбрался наружу. Я заверещала, прибавила ходу, добежала до леса и стала метаться из стороны в сторону, не переставая визжать. Как, наверно, и положено потенциальной жертве сексуального насилия. Потом замолчала, прислушалась. Невдалеке кто-то топал, всё ближе и ближе. «Э, нет, — думаю, — нельзя быть слишком лёгкой добычей, пусть поищет как следует!» Зарылась в самую чащу, сижу, затаив дыхание, а глазами выбираю место поудобнее, где меня сейчас будут одолевать. Но тут шаги почему-то стали отдаляться, послышался неясный шум, шебуршение, голоса, потом вроде как машина отъехала, и всё стихло. Вот тебе раз! Я подождала ещё немного, осторожно вышла на опушку — никого! Заблудился он, что ли? Уже не таясь, побежала по лугу в сторону дороги, снова стала кричать, но уже по-другому: звать, окликать мужа. Мой голос был услышан. Из кустов впереди показался человек, пошёл ко мне. Старик. Седенький такой, невысокий.
— Можешь, барышня, не бояться, его уже взяли!
— Кого его? — Я не сразу сообразила, о чём он говорит.
— Насильника этого!
У меня внутри похолодело.
— Где он?!!
— Там, где и положено: в участке. Вместе с машиной. Я здесь работаю ночным сторожем, охраняю стройматериалы. Мне в помощь придали курсантов из школы полиции. У них это летняя практика, стажировка. Мы сидели в бытовке, услышали женский крик. Ребята выскочили, перебежали через дорогу и вскоре заметили крадущегося мужика — с ножом, верёвкой, с мешком…
«И со скотчем», — добавила я про себя.
— … Подкрались к нему сами, повалили, скрутили, короче, взяли без шума и пыли. А потом отвезли. Он же за тобой гнался? Погоди, ты ведь совсем голая, одна рубашонка! Он тебя что, уже того?
— Не успел! Ваши курсанты помешали.
— А раздеть успел! Но когда, как, если только ещё подкрадывался?
До чего проницательный старикан!
Он достал из недр своего наряда мобильник и стал рыскать по списку контактов.
— Сейчас, барышня, я полицию вызову, ты же вроде как потерпевшая! Пусть они разбираются. Лично я ничего понять не могу. Наверно, слишком старый.
Патрульная машина приехала почти сразу: то ли случайно оказалась рядом, то ли тоже охраняла стройку. Полицейских было трое: пожилой капитан и двое парней в бронежилетах. Я стояла перед ними как на сцене, освещённая луной, фарами и вдобавок прожектором на крыше машины. А на мне всего лишь один предмет одежды — коротенькая полупрозрачная комбинашка! Три предмета: ещё босоножки, но они не в счёт. Можете себе представить, что мужчины видели! Правда, они сами быстро сообразили, погасили прожектор, фары переключили на ближний свет. Вопросов не задавали: профи, им хватило того, что старик сообщил по телефону. Посадили в машину, привезли к ближайшему отделению полиции. Капитан вышел, через пять минут вернулся с байковым одеялом.
— Возьмите, девушка, прикройтесь!
Пока я рядилась в тогу армейского образца, на углу которой были напечатаны буквы «В/Ч» и какие-то цифры, он что-то бормотал по рации, потом повернулся ко мне с озадаченным лицом.
— Нет вашего насильника, ни в одном отделении. В городском управлении тоже ничего не знают. По-видимому, забрали его не полицейские, а сообщники, помогли скрыться. Вы их видели, сможете описать?
Я была на грани истерики. Вот это устроила мужу приключение! Сейчас его, наверно, уже везут в лес... в багажнике… связанного… там стукнут по голове… закопают… машину заберут…
— Их видел сторож… — кое-как выдавила я: губы меня не слушались, дрожали.
— Едем к сторожу!
Старик дал полицейским исчерпывающую информацию и успокоил меня.
— В этой папке список курсантов, которые проходят стажировку на стройке. Сегодня со мной дежурят пятеро, вот их фамилии и телефоны.
— Ну что ж, придётся ждать. — Капитан отпустил сторожа и обратился ко мне: — Если курсанты сами оформляют задержание, это потребует немало времени, поскольку процедура сама по себе достаточно сложная и трудоёмкая, а они в этом деле новички. Вы можете остаться здесь, в бытовке, или посидеть в отделении, или принять участие в патрулировании.
— Принять! В смысле, патрулировать!
— Тогда садитесь, поехали!
Патрулирование оказалось делом довольно скучным. Мы медленно двигались по улицам города, время от времени останавливались. Двое полицейских вылезали из машины, заходили в какие-то двери, подворотни, возвращались обратно, и машина ехала дальше. Я, сколько могла, крепилась, но через час такого патрулирования уже крепко спала.
Капитан разбудил меня в половине шестого и сообщил, что насильник найден, и что он находится в отделении, к которому мы только что подъехали. Как оказалось, курсанты отвезли моего мужа в участок при своей школе полиции, это на другом конце города — поди догадайся! — и пока не выполнили все процессуальные мероприятия, ничего никому не докладывали. К нашему приезду курсантов уже не было: они вернулись на стройку продолжать охрану объекта. Осталась обычная дежурная смена: старший лейтенант Васильев, как он представился, примерно нашего с мужем возраста, и трое его подчинённых помоложе. Патрульный экипаж сдал меня с рук на руки этому старшему лейтенанту, а сам укатил.
Артём сидел в клетке, как экспонат зоопарка, сгорбившись на дощатой скамейке. Когда меня подвели к решётке, он поднял голову и стал молча смотреть мне в глаза. С одной стороны, я была рада, что он жив-здоров, а с другой — в его взгляде было столько грусти, что я сама едва не расплакалась.
— Ну, вот вам, гражданин насильник, и пострадавшая, — с неожиданной радостью объявил Васильев, — которую вы так жаждали увидеть! Теперь не отвертитесь!
— Это моя жена.
— Само собой
