меня «пялят глаза». А мои волосы он обожает. Мне они тоже нравятся. Они очень густые, волнистые от приро¬ды, темно-русые. Правда, они отнимают много времени, но я привыкла, и укорачивать их я даже не помышляю.
А ведь этот нахал даже не взглянул на это богатство. «Стоп, девочка, а не это ли обстоятельство тебя так воз¬мутило? Тебя он явно заинте¬ресовал, а то, что он не «пя¬лил» на тебя глаза, еще вовсе не значит, что он негодяй». Я посмотрела в его сторону. Он лежал в той же позе и, воз¬можно, дремал. Я вернулась к своему лежаку, села. Мысли все вертелись вокруг этого субъ¬екта. Я попыталась честно разобраться в себе. Юра был первым и единственным муж¬чиной в моей жизни, но мы прожили 12 лет, и я считала, что мой практический опыт дает мне основания думать, что о взаимоотношении полов я знаю достаточно много. Мои теоретические познания о сексе из разных случайных источников были значительно шире, чем-то, что происходило у нас в реальной жизни, но никакого противоречия я здесь не ви¬дела. Изменять мужу я никог¬да не собиралась. Мне даже не приходило в голову прове¬рять на прочность ту стену, которая отделяла нас с Юрой от остальных мужчин. Я знала, что нравлюсь мужчинам, и это тайное знание давало мне приятное ощущение уверенности в том, что чувства и поступки полностью под моим контролем. И вот впервые моя уверенность слегка покачнулась. Что же такого особенного сумел разглядеть мой дисциплинированный женский взгляд в этом человеке? Сейчас я могла встать и уйти, и быть в безопасности, но я чувствовала, я знала, что это бегство каким-то неизбежным образом наложит мрачную тень на всю мою дальнейшую жизнь.
Тут краем глаза я заметила, что он пошевелился, лениво перевернулся на спину, сел. Пошарил рукой под одеждой, достал бутылку, и сделал из нее несколько глотков. Немного посидел, снова пошарил под одеждой и защелкал зажигалкой. Однако зажигалка не сработала. Мне почему-то стало смешно. Сдерживая смех, я посмотрела на него, он виновато развел руками. Я глупо прыснула и полезла в сумку. Показала ему зажигалку. Он подошел, встал на одно колено, слегка поклонился, поздоровался, взял зажигалку:
-Благодарю вас. На всякий случай меня зовут Евгений. Если вы отдыхаете в пансионате, нам предстоит часто встречаться.
-Нет, Евгений, я не отдыхаю в пансионате, я сама по себе.
-Как же вы попали на этот пляж?
-По знакомству. А вы, значит, отдыхаете в пансионате?
-Нет, я тоже сам по себе, я купил себе право посещать этот пляж.
- У кого?
- У Лидии Васильевны. Но Вы так и не назвали свое имя.
- Вы и не спрашивали. Меня зовут Валентина.
У него был приятный голос, чуть ниже, чем можно было предположить и четкое произ¬ношение, слов. «Значит он не москвич», - подумала я. Мы беседовали ни о чем, а что-то в нем, а может быть, во мне - меня тревожило, я чувство¬вала внутреннее напряжение. Чисто механически я фикси¬ровала мелкие детали: его странную манеру сдержанно жестикулировать одними пальцами, - получалось у него довольно изящно, умение легко и точно подбирать сло¬ва, и еще он умел не дать повиснуть паузе. Его взгляд был похож на прикосновение и слегка меня будоражил. На минуту он замолчал, потом, нисколько не смущаясь, ос¬мотрел меня задумчивым взглядом и сказал:
-Валя, я думаю, вы также проголодались, как и я. Тут рядом есть ресторанчик. Давайте сходим, перекусим.
От его взгляда я невольно затаила дыхание, а заметила это лишь тогда, когда мне потребовалось ответить на вопрос.
В ресторане Евгений зака¬зал красное сухое вино, мы плотно пообедали, и он спро¬сил, курю ли я. Я ответила, что выкуриваю в день 2-3 си¬гареты и сейчас самое время закурить. На этот раз зажигал¬ка зажглась с первого раза.
- Она же у вас была слома¬на на пляже.
- Так я газ перекрыл.
- Зачем?
-Чтобы познакомиться с вами.
-Мне казалось, что вы меня даже не заметили.
-Ошибаетесь, я заметил вас еще вчера, когда прогули¬вался по набережной. Поэто¬му и оказался на этом пляже.
- И заранее разработали весь сценарий, а я играла в вашем спектакле, даже не догадываясь об этом. Считае¬те, что ваше признание долж¬но привести меня в восторг? - насмешливо спросила я.
- Валя, не сердитесь, для этого нет никаких оснований. Я не дельфийский оракул, чтобы предугадывать собы¬тия. Мне понравилась женщи¬на, и чтобы познакомиться с ней, я должен был что-то предпринять. Так я оказался на пляже. Остальное - дело случая, подтолкнуть который удалось именно вам. Впро¬чем, если вы настаиваете, что знакомство - ваша инициати¬ва, я не стану оспаривать ваш приоритет, - тонко улыбаясь, добавил он.
Я набрала воздуха, чтобы дать достойный отпор такому нахальству, однако, он прими-рительно поднял руки и пред¬ложил совершить морскую прогулку.
Весь день мы провели вмес¬те. Мне было интересно с ним. Евгений много читал, умел де¬лать неожиданные выводы, держался раскованно, но дели¬катно, был вежлив и хорошо воспитан. О себе он ничего не рассказывал, я тоже помалки¬вала, беседовали на отвлечен¬ные темы.
Вечером в каком-то сквере он дал понять, что хочет поце¬ловать меня. Я отклонила по-пытку:
- Евгений, давайте не будем торопить события, я не ханжа, но для меня поцелуй значит нечто иное, чем для вас. Про¬водите-ка лучше меня домой.
Мы договорились встре¬титься завтра на пляже, но на всякий случай он попросил мой телефон. На прощание он по¬целовал мне руку. Такое не¬сколько раз случалось в моей жизни, однако, это всегда на¬поминало мне сцену из спек¬такля. У Евгения это получи¬лось легко и непринужденно.
Я долго не могла уснуть, перебирая события этого длин¬ного дня. Евгений мне нравил¬ся, и я понимала, что в таком виде наши отношения долго не продлятся. Мне хотелось при¬нять решение, но было страш¬но и стыдно, а главное, я уже чувствовала себя бесконечно виноватой перед мужем.
Мне приснился сон, как буд¬то я на берегу, а вокруг совсем безлюдно. Я вхожу в воду, она совсем не холодная. Я плыву, затем ныряю и плыву под во¬дой. Вода настолько чистая, что я вижу все далеко вокруг. На ногах у меня, оказывается, ласты и мне так легко и прият¬но скользить недалеко от дна. Я рассматриваю какие-то водо¬росли на дне, камни, раковины, иногда мелькают яркие рыбки. Дно становится все богаче, ярче, интересней. Я уже не то плыву, не то лечу. Потом я за¬мечаю, что у меня на ногах вовсе не ласты, ноги преврати¬лись в красивый, гибкий хвост, как у дельфина. Я хохочу, де¬лаю какие-то пируэты, мои волосы развеваются в воде, щекочут лицо. Мне совсем не хочется на поверхность. Мягкие струи воды ласкают мою кожу. Эти ласки становятся все сме¬лее, и вдруг я чувствую, что это не струи, это чьи-то руки. Кто же это рядом со мной? Где же вода?
Я с трудом открываю глаза. Справа окно, за окном раннее утро. Сердце громко стучит. Я перебираю подробности сна, постепенно успокаиваюсь. Опять всплывает в памяти лицо Евгения, его приятный голос. А если бы он лежал рядом? Я вспоминаю его поджарую фигу¬ру, его жесткий живот и пони¬маю, что хочу этого. А может у меня родится ребенок? Ведь я ни разу не беременела. Первое время мы с Юрой тщательно предохранялись, потом пере¬стали. Как-то особенно нас не беспокоило наше бесплодие. Но вот уже два года я постоян¬но возвращаюсь к этой мысли. Врач мне сказал, что у меня нет никакой патологии. А заставить Юру обследоваться я так и не смогла. Что же мне делать? А если бы Юра мне изменил? Это трудно представить. Не в его духе и большой грех. Он весь положительный, домашний, а в последнее время еще и религи¬озный. Кроме меня, других женщин для него и не сущест¬вует. Он пуританин, и иногда меня это злит. Как-то я вышла из душа, всего лишь завернув¬шись в полотенце. Он был шо¬кирован, и так укоризненно на меня посмотрел. Я вспомнила, как мне было обидно и стыдно тогда. Больше я себе такого никогда не позволяла... «Надо же, даже поцелуй руки может быть таким приятным», - поду¬мала я уже сквозь сон.
Проснулась я бодрой и от¬дохнувшей, и мне было почему-то радостно. Я сварила кофе, протерла пыль в квартире. «Пусть все идет своим чередом, а я пойду на пляж», - сказала я себе.
Евгений прогуливался по набережной, я издалека заме¬тила его белые джинсы. Он тоже заметил меня и устремил¬ся навстречу. И в руках у него был маленький букетик, кото¬рый меня очень тронул.
-Евгений, я видела чудесный сон. Я была русалкой, а вам как спалось?
- Неужели вы думаете, что после вчерашнего вечера я смог бы уснуть?
- По вашему цветущему виду не скажешь, что вы страдаете бессонницей.
- С одной стороны похоже на упрек, с другой - на компли¬мент, уж не знаю, благодарить мне вас, или обижаться, - от¬вечал он со смехом, - зато вчера я долго думал о вас и понял, кого вы мне напомина¬ете.
- Утопленницу из «Майской ночи»?
- Типичный случай занижен¬ной самооценки. Будем лечить. Вы - русский вариант Софи Лорен.
- Издеваетесь, да?
- У вас высокие скулы, боль¬шие глаза...
- Большой рот, - подсказала я, кстати, доктор, это тоже лечится?
- А кто сказал, что это недо¬статок? Я бы сказал иначе: широкая, искренняя улыбка. А за ваши волосы Софи отдала бы всю свою славу.
-Евгений, если вы хотите попросить у меня взаймы, то не нужно начинать так издалека.
Нам было весело, мы удачно шутили, и я с удовольствием отметила его эрудицию и тон¬кое чувство юмора. Незаметно наш разговор стал принимать нежелательное для меня на¬правление: мне пока не хоте-лось говорить, что я замужем. Я решила сменить тему разго¬вора.
- А почему вы сегодня не купаетесь?
- А давайте-ка, русалка, ис¬купаемся вместе.
- Но для меня вода сейчас очень холодная, да и не только для меня. Во всей Алуште, ка¬жется, вы единственный, для кого она в самый раз.
- Уверен, что это чисто пси¬хологический барьер. Просто вам нужно настроиться и спо¬койно войти в воду. Вы любите купаться?
- Обожаю. Я попытаюсь, если вы обещаете не поднимать меня на смех, в случае моей неудачи.
- Валя, я буду только немно¬го огорчен, и мне там будет одиноко.
Я смогла войти в воду почти по пояс, но преодолеть еще хоть сантиметр была не в си-лах. Евгению пришлось плавать одному.
Минут через десять он вы¬шел из воды и сел рядом. Я непроизвольно провела рукой по его спине.
-Какой ты холодный!
Мышцы его спины напряглись, он повернул ко мне лицо, хотел что-то сказать, но не сказал. Впервые повисла пауза. Но эта пауза была заполнена больше, чем иной разговор. Я не ожи-дала, что мое мимолетное прикосновение окажется таким значимым для нас обоих. Во время этой паузы и он, и я поняли, что уровень нашего интереса и взаимной симпатии примерно равен и очень вы¬сок.
В этот день мы ездили в Ялту, катались на подвесной дороге по моей инициативе. Когда под нами проплывала церковь, я спросила, не без умысла, не хочет ли он в нее заглянуть.
- Во времена прежнего режи¬ма я иногда заходил в церкви в разных городах, а теперь перестал.
- И в чем причина?
- Раньше церковь существо¬вала вопреки властям. Матери¬альных благ она практически не приносила, и быть служителем церкви мог только человек ве¬рующий и убежденный. А убеж¬дения, даже ошибочные, на мой взгляд, я уважаю. А сейчас церковь превратилась в мощ-ную финансовую организацию, которая не гнушается ни тор¬говлей, ни политикой, ни агрес-сией. Уж слишком активно она внедряет свои идеи в нашу жизнь. Роскошные офисы, ко¬торые они называют церквями, растут
