так гулять!
- Теперь нам нужно немед¬ленно поселяться, пока не за¬секли твою суму.
Я любовно погладила пакет.
-Я готова.
Он улыбнулся, и пошел открывать. Все прошло благо¬получно. В каюте был приятный зеленый полумрак. Она состо¬яла из двух помещений и ван¬ной комнаты. И здесь действи¬тельно было все необходимое. Перед полукруглым зеленым диваном изящных очертаний стоял овальный столик на точе¬ной ножке и два кресла в тон. В баре стояли напитки. Я была довольна. С лица Евгения не сходила улыбка.
- Валентина Дмитриевна! С прискорбием должен заметить, сударыня, что ваш преданный поклонник уже бесконечных три часа не имел чести целовать вашу прелестную ручку-с.
- Ах, сударь, эти хлопоты с новоселием так утомительны. Боюсь, у меня разыграется мигрень.
Я грациозно опустилась в кресло и милостиво подала ему руку. Он важно встал на колено и припал к ней губами.
-О! Сударыня! Ваш образ преследует меня во сне и наяву. Позвольте мне побыть у ваших ног, моя душа полна восторга. Как нежны эти пальчики, как изящны эти руки! Но ваша мигрень приводит меня в отчаяние. Позвольте предложить вам одно верное средство¬, а впрочем, даже два средства, душа моя!
- О, сударь, Евгений Матве¬евич! Вы так заботливы, пожа¬луй, я попробую вашего средс¬тва, однако, окажите любез¬ность, проверьте бокалы на случай, если до нас здесь по¬бывал приятель ваш, Михаил Иванович.
- Ваш тонкий намек относи¬тельно моего верного друга я вполне понял, жаль, что вы, моя драгоценная, предпочли второе средство излечения мигрени. Уверяю вас, первое - гораздо более надежный способ. Хотя, если вы настаиваете, мы начнем со второго.
Мы дружно расхохотались.
- Тише, в этот священный час сиесты мы разбудим всю «Молдавию»
- Моя ласточка, должен тебе сказать, что исключительно в целях конспирации нам следу¬ет выпить по изрядной порции коньяка.
- О, господи, ты опять что-то задумал!
-Я ничего не задумал, а следую логике: если нас застукают выпившими, то, скорее всего, посмеются, и отпустят, а если трезвыми, то расстреляют.
-Наверно, таким вещам учат в шпионских школах. Наливай!
Мы выпили почти полбутылки коньяку, при этом нас смешил каждый пустяк. Я давно уже столько не смеялась. Потом Женя увлек меня в спальню, но и здесь смешливое настроение нас не покинуло. Я рассказала ему про то, как гордо и незави¬симо прошла через весь город в разных босоножках, с высокомерием и презрением глядя на все вокруг. Мы смаковали каждую подробность того дня, буквально катаясь от смеха, благо широкая постель позволяла нам это делать со¬вершенно свободно.
После шести вечера мы оп¬ределили по шумам, долетав¬шим до нас, что жизнь на судне оживилась. По-видимому, вер¬нулись с экскурсии.
- У пассажиров ужин в семь, а в девять будут, наверно, ка¬кие-нибудь культурные мероп¬риятия и мы можем в них поу¬частвовать, если хочешь.
- Но это не опасно? - спро¬сила я.
- Если мы сумеем незаметно выскользнуть, то опасности нет.
Прозвучал мелодичный звон, и приятный женский голос со¬общил:
«Судовое время девятнад¬цать часов. Пассажиры первой смены приглашаются на ужин».
Евгений внимательно осмот¬рел квадратные иллюминато¬ры.
-На палубе никого нет, я попробую открыть, может нам лучше выйти через него.
Кормовой иллюминатор с трудом поддался его усилиям. Прямо под ним стояла скамей¬ка.
- Выйти будет легко, а как его закрыть снаружи?
- У тебя шпилька есть?
Шпилек у меня было доста¬точно. Евгений подошел к ди¬намику, пощелкал ручкой. За¬звучала музыка.
-Имею честь ангажировать вас на танго, мадам!
-Благодарю вас, сударь. Слушай, а ты умеешь танцевать танго по-настоящему?
- Буду учиться. - Однако я сразу почувствовала, что тан¬цует он прекрасно, но давно не танцевал. Танго закончилось, и я попросила выключить дина¬мик, чтобы не сбивал с ритма. Евгений негромко изображал голосом «компарситу» и мы тренировались минут двадцать. Места было маловато, но нам удалось попробовать также и вальс. И опять я была от него в восторге. Впрочем, Евгений был тоже мною доволен.
-Ты пластична, как сама Грация!
Его комплимент был уравно¬вешен моим поцелуем. Я заня¬лась своей косметичкой, судно вздрогнуло, послышался рит¬мичный шум. Евгений поднес мне рюмку:
-Счастливого плавания, Валюша!
Вскоре судовой динамик сообщил, что в салоне первого класса начинается вечер отды-ха.
- Как я выгляжу?
- Тебе позавидовала бы сама Афродита.
- Что мне делать, если попа¬демся?
- Встряхни волосами и улыб¬нись.
Он подвинул кресло поближе к иллюминатору.
- Путь свободен. Валя, сна¬чала в иллюминатор ногу, по¬том голову и корпус, затем - вторую ногу.
Сам он так де¬лать не стал, он ухватился за верхнюю кромку и ловко улетел ногами вперед. Подстраховал меня и захлопнул иллюминатор крючком из моей шпильки. Мы немного погуляли по палубе и отправились в салон. Играл небольшой оркестр, работал бар. Мы заказали коктейль, кофе, мороженое. Потом сме¬шались с танцующими парами. Во время танца Евгений пред¬ложил, на всякий случай, взять псевдонимы
- Я буду Анисьей - успешно свершающей.
- Прелесть! А я Валерий и мы супруги Зайцевы.
Были какие-то конкурсы, иг¬ры, викторины, мы в них не участвовали. Потом объявили танцевальный конкурс. Он со¬стоял из двух туров: вальс и танго.
- Как я и предполагал.
-Ты случайно не медиум?
Во второй тур про¬шли три пары, в том числе и мы. Эйфория, которая завладе¬ла нами с самого утра, наибо¬лее полно проявилась в этом танго. Все эти четкие движе¬ния, резкие повороты и оста¬новки получались сейчас у нас совершенно синхронно, даже лучше, чем во время недавней репетиции. Нас единодушно признали победителями кон¬курса и вручили мне цветы и коробку конфет, Евгению - ко¬ньяк. После этого все потребо¬вали показательный танец. Оркестр играл нам «Осенний сон», мы кружились по салону, и у меня было ощущение поле¬та. Я чувствовала, какие сильные руки у Евгения и умирала от любви к нему.
После танца мы подошли к бару, чтобы выпить сока. Я почувствовала чей-то упорный взгляд. Евгений тоже заметил и нахмурился.
- Милый не хмурься, на ты¬сячу миль вокруг, кроме тебя, нет никого, кто мог бы хотя бы при¬влечь мое внимание.
- Я думаю, это старпом и его внимание таит в себе некото¬рую опасность для нас.
Я прижалась к нему, глядя влюбленными глазами - мне не нужно было имитировать такой взгляд, и этот субъект, кто бы он ни был, должен был понять, что у него нет ни малейших шансов
-Черт возьми, Валя, ты редкая женщина и безумно мне нравишься, в голосе Евгения чувствовалось какое-то волну¬ющее напряжение.
Я сжала его руку:
-Кажется , я чувствую то же, что и ты.
И мы торопливо направились в свое тайное убежище, сгорая от нетерпения и страсти.
Проснулись мы в Ново¬российске. В других обстоя¬тельствах мы бы, наверно, прогулялись по городу, а сей¬час я была даже рада, что на¬ша свобода ограничена. Нам не было скучно. Мы дважды купались в бассейне, немного загорали, но, в основном, день провели в постели. В Батуми мы решили не идти: растяги¬вать приключение не имело смысла, и было не вполне бе¬зопасно. Мы решили сойти на берег в Сочи.
Во второй половине дня Ев¬гений был особенно щедрым на ласки, но мало улыбался, был задумчив. Я тесно прижа¬лась к нему, уютно устроилась на его плече и попросила что-нибудь рассказать о флотской жизни. Он помолчал, собираясь с мыслями.
-Ну что ж, пожалуй, я рас¬скажу тебе одну историю, кото¬рая начиналась, в общем-то, довольно весело:
«Лет двенадцать назад я ра¬ботал электромехаником на небольшом судне «Марс». Гео¬логи зафрахтовали его для работы на Чукотке. Мы выхо¬дили в море на десять дней, геологи включали аппаратуру, и мы ходили параллельными курсами по определенному квадрату. За судном тянулся кабель, по которому в воду подавались электрические разряды с частотой два разря¬да в секунду. При работе этой аппаратуры у экипажа было ощущение, что по борту стучат здоровенной кувалдой, Не-сколько дней никто не мог спать под эту музыку, потом привыкли и стали просыпаться от тишины. Наша база была в поселке Эгвекинот в заливе Креста.
Мы заходили туда на три дня и развлекались там, кто как мог. В поселке был довольно приличный пивбар и ресторан, который назывался «Рам кыль ыран». Как нам объяснили, по-чукотски это значит: «Зайди, выпей, отдохни», не ручаюсь за достоверность перевода, одна¬ко если судить о непосредс¬твенности этого народа, другого названия у такого заведения и не долж¬но было быть. Мы часто посещали ресторан, чтобы добросовестно исполнить все то, что требовало от нас его назва¬ние. Этот ненавязчивый призыв был гораздо приятнее, нежели призыв, выписанный выше на жестяном трафарете во всю длину этого же здания. Но об этом лозунге я еще скажу чуть поз¬же.
На судне была повариха, единственная женщина из все¬го экипажа. Однажды, перед очередным заходом в поселок, она попросила меня как-нибудь взбить крем для торта, который собиралась испечь к своему дню рождения. Я приспособил дрель для этой цели, и мы ус¬пешно сотрудничали. Во вся¬ком случае, остатков крема после яростного вмешательс¬тва моего самодельного миксе¬ра оставалось еще достаточно в трехлитровой кастрюле, а в случае нехватки его благопо¬лучно можно было соскрести со стен камбуза. Как большой ценитель тортов, я авторитетно заявил, что плохих тортов не бывает, и Зина, сокрушавшаяся еще и по поводу теста, которое плохо поднималось из-за кач¬ки, несколько успокоилась.
Торт получился добрых три квадратных фута. Глотая слюн¬ки, мы потащили его в ресто¬ран, куда Зина пригласила весь экипаж на свой день рождения. Когда подошло время десерта, боцман взялся резать торт. Он долго с ним возился, бор¬мотал что-то по поводу то ли тупости столовых ножей, то ли сотрудников ресторана, что-то откромсал и сник. Тогда за дело взялся второй механик, однако тоже не преуспел и ус¬тупил место матросу, у которого был знаменитый пареньский нож.
Матросу удалось одолеть почти треть торта. Но если нож с тортом еще кое-как справ¬лялся, то ничьим зубам этого сделать не удалось. Должен отметить, что при этой торжес¬твенной дегустации торта ка¬чественным кремом, изготов¬ленным с моей помощью, пе¬ремазанными оказались все. Это сражение с тортом так всех разве¬селило, что такого веселого дня рождения, по словам, Зи-ны, у нее никогда не было.
В разгар веселья в рестора¬не появились женщины. Абори¬гены редко посещали ресторан. В основном посетителями были моряки и приезжие. При ресто¬ране была гостиница, и там разместились учителя из Уэлена, которые возвращались домой после какого-то важного мероприятия в Анадыре. Вот эти учителя, в основном дамы, и спусти¬лись в ресторан. Первыми их атаковали мы с радистом. Мне досталась симпатичная мулат¬ка. Радист тоже тесно общался со своей пертнершей. К концу вечера они пригласили нас в номер. Однако старушка-администра¬тор наотрез отказалась нас пропустить. Ни дипломатия, ни взятка не смогли поколебать ее понятий о нравственности. Пришлось нам ретироваться. Тогда мы решили проникнуть в номер через окно. Настроение было как раз такое, когда тянет на подвиги. Нам нужно было попасть на третий этаж. Над рестораном был достаточно широкий
