Миша шумно выдохнул и резко опустил топор. Лезвие врезалось в торчащий из земли корень и тот лопнул. Сосенка покачнулась. Миша махнул рукой жене. Та потянула на себя рукоятку лебедки, трос, зацепленный на верхушку дерева, натянулся, сосенка начала крениться. «Давай, давай». – Миша подбодрил жену. Дерево начало еще больше крениться. Он ходил вокруг, подрубая по мере необходимости мешающие корни. Впрочем, сосенка была невелика и вскоре, выкорчеванная, она легла в общую кучу, освободив еще кусочек шести соток, выделенных Мише в его родном НИИ.
- Сергеич, а Сергеич…
Миша вздрогнул. Странно, вроде тебе уже под пятьдесят, и не то что лысина, а уже и седина пробивается, а все равно молодым себя считаешь, и царапает как-то когда по отчеству именуют.
- Сергеич, слышь, сигареткой не богат? – на длинный вал земли, насыпанный на месте будущей дороги, взобрался сосед дядя Ваня, отставной «мичман поперечного флота» как он себя называл, потому что всю жизнь проработал на пароме. Дядя Ваня был в резиновых сапогах, широченных непонятных шароварах и расстегнутой телогрейке. Впрочем, костюм самого Миши почти не отличался, полевые условия не давали особых возможностей для выбора. – Одолжи штучку, а? Мои-то кончились.
Миша вытащил из кармана пачку «ТУ» и призывно махнул ею. Сосед подошел и они закурили, прищурившись на яркое апрельское солнце. Обычно когда мужчины закуривают, настает тишина, но ее тут не могло быть. Весенний день был полон самых разнообразных звуков – стучали топоры и молотки, звенели ручные пилы, а кое-где рычали и бензиновые. Инженеры, рабочие научные работники активно осваивали бывшее болото. Ведь здесь должна была воплотиться их мечта о рае, пусть и в размере всего шесть соток.
Дядя Ваня приветливо кивнул Ларисе:
- Вы опять вдвоем? А наследник? В городе?
- Что тут ему делать? Ребенок он еще, - чтобы не кричать, жена подошла поближе.
- Ох, зря вы его не возите, - дядя Ваня покачал головой. – Четырнадцать лет – вроде бы и пора, А то… Не его это будет земля.
- Ничего, вот дом построим, будет куда приехать, – примиряющее заметила Лариса.
Дядя Ваня только махнул рукой.
В трудах по раскорчевке участка пролетел апрель, потом май. Сын по-прежнему не принимал участия в «поднятии целины». Правда, причины были уважительными – Алексей сдавал экзамены, сначала за 8-й класс, потом его долго не брали в девятый, они даже начали искать ему училище, но, к счастью, все обошлось.
Пробежало лето. У дяди Вани на участке вырос сруб. «Вот», - говаривал он, заглядывая к ним за сигаретами, - «Построю дом, а потом и дочка вырастет, внуков принесет. Будет где с ними повозиться». А на их участке к концу августа шабашники сколотили из бросового леса небольшую избушку, которой им удалось мало попользоваться. Октябрь выдался холодным и дождливым, а в начале ноября неожиданно повалил снег. Конечно, после этого все работы пришлось прекратить. «Три недели до зимы, три субботы, а уже все. Жаль. – думал Миша, возвращаясь в город и глядя в темное окно электрички на смутно белеющие окрестности.
Потянулись скучные месяцы бесконечной зимы. А в стране происходили митинги, стены обклеивались предвыборными плакатами, шахтеры ехали в столицу стучать касками, на заводах рабочие выбирали директоров. В своем НИИ Миша тоже участвовал в выборах. И хотя в результате их прежний директор остался на месте, все равно душу Миши грело сознание того, что вот теперь-то он в самом деле управляет страной. Вечера проходили за чтение бесконечного количества газет. У Ларисы в ее НПО было то же самое.
Как-то неожиданно настал апрель. Вроде бы еще вчера были морозы и снега, а сегодня уже тепло и пронзительное синее небо. «Фазенда» перезимовала благополучно и трудовые выходные начались снова. Однако Миша не находил в сыне поддержки. Алексей не противодействовал явно, он искал благовидные предлоги, чтобы не ездить. «Ой, у меня живот расстроился, ой, у меня встреча с ребятами…». Когда же это не удавалось, он ехал с самым расстроенным видом.
Разумеется, отпуск они провели на своем участке. Все втроем, почти заставив сына поехать вместе с ними. Они уезжали на участок на всю неделю и возвращались в городскую квартиру только на субботу-воскресенье, чтобы помыться, запастись продуктами и отдохнуть от лесного «уюта». Это был август, а радио у них не было. Да и зачем оно, ведь лучше слушать тишину. Вот почему один раз, только приехав в город, они узнали, что вернулись совсем в другую страну. Пока они копали землю и пропалывали грядки, люди выходили на площади и мятеж провалился.
Пришла вторая осень. Дядя Ваня спешил с постройкой «гнезда» и подвел дом под крышу, а они только утеплили свою избушку. И странно, опять сезон закончился за три субботы до зимы… А потом настала новая весна, которая принесла с собой новые флаги, новую страну, новые деньги и новые цены. И как-то вдруг их НИИ стал ненужным. Сначала это были только разговоры, а потом кончились деньги. Потом вдруг сменился директор, посоветовавший всем «научиться торговать». Их не увольняли, Миша по-прежнему каждое утро ходил на работу. Просто… это стало как-то бессмысленно. Порой Мише казалось, что он какой-то забытый робот. Никого нет, а он все работает, работает…
Ларису отправили на досрочную пенсию, но она этому была только рада. Все равно и у нее зарплату задерживали, а тут появился постоянный доход. К тому же, она осуществила давнюю мечту – пошла работать в музей «тетенькой в зале». Так что в общем-то им хватало на выживание и поездки на дачу. Неожиданно у жены обнаружилась неиссякаемая энергия, с точки зрения устроения участка и улучшения избушки. И это было хорошо. Вгрызаясь в неподатливую глину или прилаживая очередную доску, можно было не думать о проблемах…
Сын ездил на дачу, если на него давила Лариса. Иногда, в электричке у Миши возникало желание поделиться с ним своими тревогами, но он тут же обрывал себя. «Нашел кому душу изливать! Ребенку несмышленому! А ведь взрослый мужик! Ты бы еще с собакой откровенничал!». Миша вообще мало говорил с сыном. «Мы же мужики, свои проблемы решаем сами!». А уж о том, чтобы приласкать… До трех лет он еще мог обнять и прижать сына, а потом.. «Да что он, девчонка, что ли, чтобы обниматься»… Так что всю дорогу они молчали или говорили о предстоящих огородных заботах. К тому же вид у Алексея не располагал к откровенности. Он словно говорил: «Вот я выполнил ваши требования, еду на дачу, чего вам еще надо, отвяжитесь!».
Несмотря ни на что, в этот сезон они, вдохновленные примером соседа, уже отделывавшего дом внутри, решили тоже начать строиться. Своими руками Миша выкопал котлован и перетаскал глину в лес. Потом он начал таскать в котлован песок. Иногда у него что-то покалывало слева в груди, но обычно почти тотчас же проходило.
Он понял, что это традиция когда сезон закончился опять за три субботы до зимы. А потом начались темные и непонятные месяцы. Люди перекрывали дороги, железнодорожные пути, росли цены. Он вспоминал революцию и ее ничего не стоящие миллионы и миллиарды… Потом в НИИ зарплату перестали платить вообще. Их не увольняли – люди разбегались сами. Но Земля вращалась вокруг Солнца и весну никто не мог отменить. Отправясь проведать хозяйство, Миша ахнул, случайно увидев дядю Ваню. Это был бомж, заросший, грязный и немытый.
- Здорово, Сергеич. Сигареткой не богат?
- Дядя Ваня, ты чего?
- А… - «мичман поперечного плавания» махнул рукой. – Строился, думал дочка тут будет жить с внуками. А она… из квартиры меня выселила. Так что получилось для себя строил... Старуха моя померла, а я… Зимовал тут. Слышь, Сергеич, пойдем выпьем.
В доме у дяди Вани было относительно чисто. Было видно, что он старается наладить хоть какой-нибудь уют и от этого становилось еще больнее. Они выпили раз, другой, третий. Водка была самая дешевая и быстро била по голове. Дядя Ваня отключился быстро. Миша заволок его на кровать а сам отправился к себе. Непонятная злость кипела в нем. «Да что же это такое творится?...».
Отпуск в этом году они опять провели на «фазенде», да и куда им было деваться? Опять Лариса суетилась по саду-огороду, придумывала им с Алексеем работу, и опять у Алексея был вид человека, выполняющего неприятные обязанности. Иногда Мише очень хотелось спросить у сына, о чем же он думает. Но как к этому подступиться? А вдруг огрызнется…
Лето, как всегда, пролетело мгновенно. Тем временем, в НИИ становилось все больше и больше незнакомых людей. Говорили, что это арендаторы, которые занимают пустующие лаборатории... Научных сотрудников сокращали, но по большей части формально, так как они все равно в институте не появлялись, занятые поиском заработка. Но Мише казалось, что это его не коснется. Ведь его отдел занимался оборонными работами – лазерными прицелами для ракет. Но они не спасли их. Новому руководству прицелы были не нужны, потому что их нельзя продать за наличные.
После сокращения Миша продержался месяц. Надо было, конечно, искать работу, что-то делать. Но вместо этого он отправлялся на дачу к дяде Ване, где они вдвоем коротали тоскливые осенние вечера за очередной бутылкой. И все чаще и чаще у него болело с левой стороны груди…
В конце концов, Лариса убедила его. В первую субботу ноября Миша должен был начать поиски работы. Но он не проснулся… Врач сказал, что инфаркт у него случился во сне.
Лариса была сильной женщиной и смогла пережить смерть мужа. К тому же она смогла забыться в огородных заботах. Но она все-таки была женщиной с маленькой зарплатой. Участок зарастал, постройки дряхлели. Сын ездил на участок, выполняя просьбы матери, но… делал лишь то, что необходимо, аккуратно заканчивая сезон за три субботы до зимы.
Шли годы. Алексей нашел место продавца в мебельном магазине. И деньги в семье появились. Но с девушками ем не везло. Не везло настолько, что в конце концов, он перестал надеяться и искать. Он не верил в то, что ему повезет. Не верил тогда, когда в его жизни появилась Алла, не верил тогда, когда они стали встречаться. Даже на свадьбе, он не особенно верил происходящему…
На этом месте в фильмах обычно возникает титр «Прошло пять лет».
…Алексей положил кисть и, придирчиво оглядев окрашенную стену, остался доволен. Что и говорить, цвет для своего дома они с Аллой подобрали удачный – в сочетании с белыми рамами и белыми же колонками по углам темно-красный смотрелся очень достойно. «Дом, теперь у нас есть дом!» - эта мысль вновь согрела его. Он передернул плечами – весеннее солнце припекало здорово.
Из дома показалась Алла с Мишей на руках. «Леш, пошли обедать!». Не торопясь он закрыл банку и вытер руки, невольно оглядываясь по сторонам. Дом здорово изменил ландшафт родительского участка. Появились новые тени, прежний домик теперь был заслонен от дороги... «Лешка, ну где ты там?» - «Да иду уже…Мам, пошли, не надрывайся так над клубникой…». И все-таки он не понимал, когда поездки на «фазенду» стали ему нравится. Может быть, когда родился сын и встал вопрос о том, где проводить им лето, или тогда когда у них появились деньги и они смогли построить дом?... По дороге пропылила коричневая «Шкода» - на соседнем участке скрипнула калитка. Понятно, дочка дяди
