Господин Теодор Ковальски пребывал в раздражено-задумчивом состоянии. И было отчего. Так хорошо начинавшиеся корабельные сутки вдруг закончились позорной остановкой! Сначала его обрадовали известия разведки. Противник не увеличивал свои силы. Силы же Самообороны все прибывали. Не встречая никакого противодействия, они уже выходили в район боевого развертывания! Это чрезвычайно обнадеживало. Теперь остается всего шаг до окружения и блокирования «Легиона». Им займется одна часть флота, а вторая – накажет, наконец, этих строптивых и зарвавшихся дикарей! Скоро, скоро… Ковальски предвкушал какой переполох поднимется на той стороне, когда те обнаружат, что вокруг них огромный флот, а все пути к отступлению перерезаны! «Птицелов пойман сам…» Это благодушное настроение не смог поколебать даже видеозвонок.
Согласно Контракта, любой работник Компании и любой член его семьи имел право два раза в год обратиться непосредственно к высшему руководству с любым вопросом касательно работы и оплаты кредитов. Разумеется, все вопросы тщательно контролировались секретариатом, но… любая система несет в себе вероятность ошибки. К тому, вряд ли в секретариате могли знать всех обстоятельств дела. Тем более, что вопрос внешне выглядел вполне невинным.
На дисплее перед Ковальски возникло женское лицо европейского типа с темными короткостриженными волосами, чуть-чуть вздернутым носом и неожиданно зелеными глазами… Что-то неуловимо мужское проглядывало в ее облике…
– Господин генеральный директор, я Мария Иванцова, жена вашего сотрудника Сергея Иванцова. Вот уже много времени я ничего не знаю о своем муже. Мне сказали, что он работал на новом заводе… – Было видно, что женщина подготовилась. Слова она произносила четко, голос был ровный. – А потом…. Потом он пропал…
Голос женщины дрогнул.
– Мне сказали, что он задерживается, что он у друзей… Сказали, что с ним все в порядке… Но я… я чувствую, что ему плохо… Мне сказали позвонить вам… Скажите, где он?!!
Голос сорвался, женщина, казалось, готова была вот-вот расплакаться…
Ковальски сообразил, что этот… Сергей… работал, похоже, на разрушенном заводе. И значит, он либо убит, либо торчит сейчас на фактории. Так что, дело выходило простое. Надо было всего лишь спросить у местного руководства. Поэтому ответ нашелся легко и быстро:
– Не волнуйтесь, мадам. Я уверен, что с вашим мужем ничего не случилось. Он, несомненно, жив и в безопасности. Я немедленно прикажу разыскать его и сообщить, что вы волнуетесь. Вот увидите, что он вскоре позвонит вам.
Он отключился, чтобы избежать нелепого и бессмысленного потока благодарностей, который должен был тут же хлынуть. Он и в самом деле собирался запросить факторию о месте нахождении Сергея Иванцова, но раздался сигнал, призывающий их на переговоры…
Шурин выглядел озабоченным и расстроенным:
– Тедди, положение осложняется. Взгляни.
Он показал на монитор, где за каким-то невообразимым корневищем сидел какой-то человек и что-то ел с тарелки, стоящей на этом корневище..
- Что это?
- Тедди, они говорят, что это наш человек. Сергей… Иванцов…
- Как?!
- Они говорят, что он был на заводе в момент атаки, а теперь он у них. Я так понимаю, что это пленный.
- И что… что они хотят?
Шурин не успел ответить. Изображение исчезло, а вместо него опять появились опостылевшие бесстрастные маски, опять раздался бесстрастный голос автоматического переводчика:
- Мы показали вам вашего сородича, находящегося у нас. Пока он в безопасности и его семья знает об этом. Но мы не уверены в его будущем. Если каким-либо образом наш поселок будет в опасности, то в опасности окажется и его жизнь. В серьезной опасности! Понравится ли это его семье? Подумайте об этом….
Маски исчезли. Ковальски и Фуше поглядели друг на друга:
– Заложник?
– Да, Тедди. И ты понимаешь, что нам только что связали руки. Я немедленно останавливаю развертывание.
– Ты с ума сошел? Нужна спецпартия! Мы освободим его!
– Тедди, ты уверен в этом? Ты думаешь, что его жизнь ценна для них?
– Еще как! Пока он жив, мы не можем тронуться с места. Они выигрывают время. Сколько – пока не знаю…
– Мы выбьем этот козырь у них!
– Тедди, этот… Сергей… будет козырем в любом виде – живым или мертвым. Смотри. Семья знает, что он жив. Значит, ей кто-то сообщил. Кто? Мы не знаем. Что именно им сообщили? Мы тоже не знаем. Мы не контролируем информацию! Теперь представь, что мы пытаемся его освободить. Что получится? Ты сам слышал. Они могут спокойно убить его. Семье сообщат, что он мертв? Не сомневаюсь. Но что именно они сообщат? Кого, по-твоему, назовут виновником его смерти?
Ковальски задумался:
– Ладно, Альбер. Пусть будет по-твоему. Остановимся. Но… все-таки я предлагаю спецпартию. Надо рискнуть…
– Может быть, может быть… Но это должна быть не моя разведка, а люди этого чертова испанца. Силой тут ничего не сделаешь.
Не сходя с места, Ковальски отправил сообщение Коллинзу, в котором просил в связи с резким осложнением обстановки предоставить в его распоряжение спецпартию Службы Безопасности. Потом он разошлись по каютам.
И вот теперь Ковальски силился понять, в какую же историю он влип. Почему этот звонок от жены Иванцова случился именно сегодня? Что она знает?...
Этот чертов Иванцов портил все планы. Срывалась вся операция! Конечно, он бы не стал обращать внимания на эту пешку, но… Кому эта женщина успела сообщить? И что? Сколько человек теперь знают, что сотрудник Компании находится в плену? Черт, а ведь его придется освобождать, а иначе… Шестнадцать трупов после взрыва, трупы после атаки завода, а теперь еще один? Вот так Компания заботится о своих сотрудниках? Вот такие она предоставляет возможности?...
А может это проверка? Игра идет на то, чтобы его вышибить? Кто же метит на его место? Кто использует эту женщину? Сколько их?
Он поймал себя на том, что нервно барабанит пальцами по столу, уставясь в переборку невидящим взглядом.
