орлом на бляхе и цветную рубашку, эту одежду мне покупала мама на выход, ещё до моёй службы в армии, тогда рубашка была на меня немного великовата, а брюки приходилось подшивать. За два года я вытянулся и возмужал, стал немного шире в поясе и плечах, теперь мне приходится всё в пору и я выглядел вполне современным для города в начале девяностых.
Я шёл по узкой дорожке, из искорёженного асфальта, изрезанного трещинами от дождевых потоков и выпуклого в некоторых местах из-за растений, пробивающихся сквозь него к солнцу. Я вышел на нужную мне улицу и развернул газету, чтобы сверить указанный в объявлении адрес с местностью, шелест бумажных листов резко пронизывал пустоту, до дома указанного в объявлении, оставалось несколько номеров. Вообще-то, я искал сдаваемое жильё уже второй день, прошедшей ночью мне приходилось ночевать на вокзале, раньше я частенько ездил с мамой в город на электричке, помогал ей нести молочку и куриные яйца на рынок, но теперь каждый день ездить дороговато. Если сегодня, я снова не сниму подходящее жильё, то придётся возвращаться домой, такую длительную прогулку я совершаю впервые, поэтому уже чувствую усталость, нужно непременно передохнуть и набраться свежих сил, чтоб вновь выбраться в город со следующей недели, а там и свежий номер газеты, и новые адреса. Квартиры в многоэтажных домах мне были не по карману, я рассчитывал снять комнату в частном доме или пригодный для жилья флигель, хотя бы с частичными удобствами. По районам города приходилось бродить на своих двоих, чтобы сэкономить на бутерброды с кофе, обошёл уже немало адресов но ничего для себя пока не нашёл, предлагаемые условия сдачи жилья меня не устраивали по разным причинам. Если я раньше общался с городским жителем в лице обычного деревенского торговца, где обе стороны решали вопрос цены и покупки, то сейчас, я впервые общаюсь с ним более искренне и вкратце рассказываю о своём безвыходном положении в деревне, что бы собеседника расположить к себе и обнадёжить. Хозяева сдаваемого жилья, в свою очередь, тоже откровенничали по поводу сложившейся ситуации, при которой они вынуждены сдавать в аренду помещение. В конструктивных диалогах о сдаче и аренде жилья мои собеседники были крайне вежливы, дабы наверняка заключить со мной договор. И мне, в свою очередь, хотелось быстрей определиться с жильем, но был осторожен в своём выборе. Из опыта знакомых мне людей, делившимися со мной впечатлениями после проживания на квартире с хозяевами, мне стало известно, что при первом общении с собственником жилья, твой собеседник может продемонстрировать излишнюю наигранность и притворство, а дальше, ты только заплати, и вся порядочность хозяев куда-то улетучивается. Отношение к тебе быстро меняется, на тебя искоса смотрят, во всём подозревают, вникают в твою личную жизнь, а прейди чуть позже девяти вечера, скандала не оберёшься, так что приходилось настраиваться на жизнь как в интернате со строгим режимом, где в любую минуту могут выставить за калитку. Но день оплаты, как день примирения, когда к тебе вновь проявляют чувства глубокого уважения. Но как бы там не складывалось, проживание с хозяевами был для меня самым выгодным вариантом, но это на первых порах, дальше я рассчитывал устроиться на работу и с первой зарплаты снять отдельное жильё, что бы почувствовать полную свободу. А пока, опираясь на чужой опыт, я уже имел некоторое представление о менталитете современного горожанина и в общении с ним я пытался заметить в нём, то самое притворство и наигранность, чтобы не ошибиться в выборе жилья и не начинать потом всё сначала. И во многих случаях мои подозрения оправдывались. Читателя хочу предупредить, что если о городских жителях у меня сложилось негативное мнение, то только о тех, которые предлагали мне жильё в самых жалких и оскорбительных условиях. Мне предлагали кров на кухне или в прихожей, во флигеле с протекающей крышей или в пустующем железном гараже, как бездомной собаке. И вот, бродя по районам города в поисках жилья, я размышлял на разные темы и настолько проникновенно, что мои мысли погружались в глубокую философию. Я призадумывался о качествах человеческой души, большой ценностью которой являются нормы нравственности, которых не хватает в людях моего времени. На первый взгляд, кажется, что горожанин выглядит более образованным и воспитанным в сравнении с сельчанином, обладающим меньшими достоинствами наряду со своим скромным образованием и проживанием вдали от цивилизации. Вспомнить только наше деревенское наречие, неграмотное сливание русского и украинского языков, к примеру, предлагаю рассмотреть предложение, которое начинается с русских слов и заканчивается украинским словом, - «Я тебя не добачаю!», - выражение содержит смысл, когда кто-то кого-то не понимает. Но это ещё не всё. При использовании несуразной местной речи, народ использует ещё и диалект донского казачества, сам того не понимая, теперь, выше рассматриваемый пример выглядит так, - «Тю, чи я тебя не добачаю!», - не каждый горожанин поймёт нас - деревенщину. Вот и получается, что только прояв謬¬¬¬¬¬¬¬ сельчанин свою необразованность перед городским жителем, второй тут же, возвысится над ним своей цивилизованностью, посмеётся над первым и обзовет – ДЕРЕВЕНЩИНА!
Лично мне, как представителю сельской земли, раньше не стыдно было за такое прозвище и нисколечко не обидно, в предыдущей главе я рассказал читателю о своём образовании, которого мне вполне хватало обрабатывать землю и кормить Родину. Но наставшие времена отняли у меня мою гордость и теперь, я в действительности чувствую себя полной деревенщиной. Но извольте, где, же воспитанность и порядочность горожанина, где чувство собственного достоинства, а если не уважаешь себя, то хотя бы научись уважать окружающих тебя людей. Да разве сельский житель предложил бы горожанину ночлег в сарае, в свинарнике или вовсе на стоге сена под открытым небом, да ещё, за высокую плату, - «Нет, нет и нет!».
По переулку, где я нахожусь, выстроены одноэтажные дома с архитектурой в стиле 50-70х годов, выглядевших уже престарелыми, с ветхими деревянными заборами, с железными воротами, поржавевшими в некоторых местах. Меня заманило в эту часть города любопытное и довольно таки заманчивое объявление, где сдаётся жильё за помощь по хозяйству. В моей трудной ситуации это предложение оказалось самым приемлемым наряду со всеми указанными в газете, осталось только выяснить сферу деятельности и условия проживания.
В ряд ветхих ограждений неожиданно врезается массивный забор из красного кирпича, за которым величественно возвышается двухэтажный дом с острой крышей; строение выполнено, так же, из красного кирпича и крыто черепицей, большие окна здания отражают солнечные лучи, они слепят и мешают любопытному взгляду внимательно рассмотреть современный модерн. Высокие ворота и калитку, с узором из чугунной ковки, разделяет парапет, выложенный из точёного кирпича в виде шахматной ладьи, к нему прикреплена бронзовая табличка с гравюрой, указывающей адрес. Искорёженный асфальт под моими ногами закончился, и я вышел на ровную площадку из плитки с лавочкой со спинкой и двумя ночными фонарями, под старинку. И тут прям, как в сказке, я диву дался, - «Ну и чудеса!». Мне не поверилось, что объявление, обведённое мной карандашом, указывало местоположение именно этого дома. В моём мышлении взлетели фантазии и унесли меня далеко от реальной действительности, где я вспомнил русскую народную сказку о тереме и всех лесных зверей, поселившихся в нём. Я в шутку вообразил себя сказочным героем увлекательного сюжета, чуть даже не вымолвил, – «Терем – теремок! Кто в тереме живёт?», - где добрые жители выглянут из окон и вежливо пригласят, - «Иди к нам жить!». В безоблачном сказочном мире хотелось остаться навсегда, но пришлось возвратиться на землю с её пасмурными явлениями сущности, в котором моё жалкое существование представляется в пылу ничтожной борьбе за свою жизнь. Вот меня и принесло в город с истоками новых желаний и стремлений, ведь я решительно настроился приспособиться к изменившемуся миру, перенести все трудности и испытание с полной отдачей сил, что бы смело идти в ногу со временем. Правда, эти призывы кипели во мне ещё, когда я только ехал в город, но в половине второго дня моего присутствия здесь, они начали предательски утихать, да с такой выразительностью, что во мне вызвало полное отвращение ко всем моим предшествующим действиям. Совершенно одинокий, находясь перед этим странным домом, таким заманчивым и загадочным, мне захотелось просто развернуться и бежать, бежать домой и сбросить с плеч всю нагрузку, которую я на себя возложил по принуждению. Из меня вырывался вулкан ненависти и презрения ко всему происходящему, от чего я почувствовал лёгкое помутнение рассудка и даже отупел. Я как баран смотрел на новые ворота и не знал, что дальше делать. И всё же, я нашёл в себе силы справиться с собой, тем более мне было жаль потраченное время, на которое было выложено много умственных и физических сил. Мой рассудок терзало сомнение, что указание дома в объявлении опечатка или чья-то дерзкая шутка. Но просто так, развернуться и уйти, не было смысла, почесав затылок, я всё-таки решился надавить на большую кнопку звонка.
Как обычно, после нажатия кнопки я рассчитывал на какое-либо электронное благозвучие, но мне отвечала прежняя тишина. Я снова надавил на кнопку, сосредоточив своё внимание к внутреннему участку вокруг дома, тишина. Эта молчаливая обстановка мне уже настолько опротивела, что прежние предательские чувства, подавляющие всю мою внутреннюю сущность, начали натиском сдавливать меня ещё с большей силой в умственных и физических отношениях. Я не исключал тот факт, что на меня действует жара и в своих рассуждениях я остановился на последней версии, что раз всё оборачивается против меня, то стать городским человеком мне не суждено, надо немедленно возвращаться домой. Я повернулся и пошёл прочь от этого дома, от всего задуманного мной неудачного мероприятия. Находясь ещё на переулке, окутанного этой злосчастной тишиной, я мысленно перенёс себя в родные края. В моём воображении возникли ясные пейзажи местности сельской земли да с таким жаром что, в тот час, меня понесло домой с головокружительной силой. Мне даже стало жаль городского жителя, живущего вдали от чистого воздуха и сладкой родниковой воды, что ему не суждено так глубоко проникнуть в саму суть тонкости окружающего мира. Новое озарение понесло мои мысли к самому прекрасному, о чём хотелось мыслить ещё многое и многое. В это мгновение мне даже захотелось стать художником и начать писать картины о родных местах. Но неожиданно, внутри меня всё перевернулось, уму моему вновь начали предлагаться прежние мысли о переезде в город, выглядевшие уже несообразными, ведь я решительно настроился ехать домой. Мне вдруг представилась моя беспроглядная жизнь на родной земле за последнее время, моё бесцельное скитание по родной деревне и, в общем плене, вся эта безвыходность от которой я пытаюсь бежать, и куда не хочется вновь возвращаться. Мой разум
