Я. Я. И снова Я

Я. Я. И снова Я
Гл 1
Никогда не думала что когда- нибудь смогу это сделать. А  именно написать о себе самой. Всегда задавала себе вопрос «А сколько меня? И все ли Я уживаются между собой во мне одной?»
Самая первая  Я. Это детство, в котором мне было комфортно и мало что могло меня напугать ну разве что большая собака.  Да и то вряд ли, я всегда обходила их  стороной и мне,  было, не трудно сделать несколько шагов в обход такого препятствия. Вопрос принципа здесь не стоял. Я была слишком мала, да и защитников всегда хватало. Это самые главные люди в моей жизни на тот момент, а именно родители. Для которых я была всем и плодом любви и продолжением рода и перспективой на будущее. В общем, комфорт в котором я провела детство, не заслуживает особого внимания. Хотя был один момент, когда жизнь граничила со смертью, но я его знаю только по рассказам.  Но если забежать чуть вперед можно с уверенностью сказать что это как раз тот момент, когда я, еще не понимая самого факта, ощутила присутствие в моей жизни ангела хранителя.  В 2 года я умудрилась вместе с такой же пронырливой девчонкой попробовать  красные ягоды. В отличие от нее испробовать  их вкус я решила без примесей, а именно, без хлеба который ела моя тогдашняя подружка. Через пару часов выяснилось что ягодки помимо того что они красненькие и кисленькие они же еще и волчьи то есть те самые опасные для здоровья ягоды Последствия к сожалению были трагичные меня откачали в реанимации а вот подружку нет. Слишком велика была концентрация токсинов в ее крови за счет того что хлеб помог быстрей усвоиться этой отраве. Еще не понимая происходящего, я  по прошествии времени, сделала вывод.  Что то или кто, то оберег меня от смерти. Начало цепи чего - то большего и чего, то более глобального
Следующая Я уже интересней Становление личности у меня начало происходит слишком рано для моих лет. В первом классе я уже знала, что должна быть обязательно отличницей. Иметь достижения в спорте в музыке и как тогда было модно в общественной жизни школы и класса. Быть примерной ученицей мне не составляло труда. Учеба давалась легко и непринужденно. Как нечто само собой разумеющее.  Домашнее задание я делала сразу, после прихода домой из школы  по горячим следам Тем самым я высвобождала себе свободное время, которое посвящала музыке и спорту.  Но все по порядку. Модные в мое  школьное время, а это заметьте время сплошного социализма, когда все равны все братья и все идем к одной  цели  музыкальные школы были переполнены одаренными детьми. А так как со слухом, да и с голосом  у меня, как выяснилось позже, были большие проблемы, мне пришлось ограничиться классом баяна не пианино и не скрипкой, а именно баяна в одном из действующих тогда практически повсеместно с пунктами проката небольшом музыкальном  клубе. Почему не пианино и не скрипка. Да потому что преподаватель  при одном  произношении мной нот сразу понял, что его нервная система слишком ранима для такой экзекуции как мое обучение. А вот баян это инструмент, заслуживающий уважения и как будто создан для меня. Сила и мощь с которой мне, семилетней хрупкой девочке, приходилось раздувать меха того самого баяна, который мне достался по наследству от дяди. Заставляли меня верить в то, что я, как истинный  творческий человек, должна перенести муки познания, а потом довольствоваться плодами своего таланта. Успокоилась я лишь тем, что к тому времени у меня появилась двоюродная сестра Лариса. Это был первый ребенок моей тетки. И я с чувством выполненного долга передала баян дальше по наследству. Параллельно  с музыкой я занималась в балетном кружке. Инициатором моего туда попадания была мама. Ей так хотелось верить что я, сделав свои первые в жизни, шаги на цыпочках, практически на одних пальчиках, стану второй майей Плисецкой. Что ее вера передалась и мне. Надо отдать должное. Поначалу я была влюблена в балет Белая пачка и пуанты в сравнении с тяжестью баяна казались мне чем- то воздушным Их легкость в ношении, доставляла мне истинное наслаждение,  мне казалось, что я порхаю как бабочка. И что, злющая училка балета, просто специально надо мной измывается, дабы раскрыть мой уникальный талант. Мне даже в голову не приходило что деньги, которые идут на оплату балетного кружка, могут покрыть терпение балетной дамы. Но даже их не хватило на то, чтобы ее воздушное белое чувство не переросло в настоящую ненависть.  И однажды, увидев меня на коньках, мне категорично заявили, что балет и коньки не совместимы. Что коньки это предательство по отношению к балету, и меня тут же, благополучно выпроводили из балетного класса. Но тут  в мою судьбу чудесным образом вмешался папа.  Папа был уникальный спортсмен. Он здорово играл в шахматы. Стрелял не хуже Ворошиловского стрелка и был непревзойденный лидер на волейбольной площадке. Помимо всего перечисленного он был еще боксер. Бегун. Пловец и изредка баловался картами. Итак, с искусством покончено. Погнали в спорт. Первое чему меня научил отец, это стрельба. Советские тиры заслуживали особого внимания. Там царила такая атмосфера, что мне казалось, я нахожусь в загадочном мире взрослых мужиков и отчаянных женщин. Я стреляла со знанием дела. По стоячим и движущимся мишеням. Лежа, стоя и с руки. Уже тогда я ловила на себе восхищенные взгляды мальчишек, которые тоже приходили туда с отцами, и чувствовала себя королевой тира. Кроме меня там просто не было девочек. Вот тогда я первый раз задумалась о карьере милиционера в форме и с пистолетом,  Следующим видом спорта были шахматы. После балета,  коньков и баяна, игра в шахматы тоже показалась мне интересной, но очень ненадолго. Часы, которые мы проводили с папой за шахматной доской, в конце концов, показались зря прожитыми днями. Это было скучно и совсем не динамично. Поэтому следующую стезю выбрали уже исходя из этого. Это стал Волейбол. Почему с большой буквы да потому что я действительно нашла то, что искала Мне так нравилось, быть на первой линии в зоне атаки, что я иногда даже забывала делать перестановку. Это страстное увлечение продлилось больше 10 лет. Пока.… Но об этом еще рано. И наконец, венцом моей спортивной радости стал туризм. Опять же навеянный тогдашним социалистическим строем. Не трудно догадаться, что с таким багажом исканий в первом то классе. Во второй я уже входила как сложившиеся единица общества. Потерянная для искусства, но нашедшая себя в спорте. По такой программе минимум  я училась все 8 лет. И общественно политическая жизнь школы и класса проявлялась во всевозможных спортивных грамотах и отличным аттестатом.
Не все уже наверно знают да и  помнят,  что учились мы во времена Советского Союза, когда все были братья, и не существовало никаких границ. Школы были десятилетками и после них мы бесплатно поступали в институты и университеты. Поэтому по настоятельному совету мамы, я все таки пошла, учиться в 9 класс, а не поступила в модный во все времена техникум советской торговли. Хотя детские забавы игры в магазин на меня производили самое приятное впечатление. Ведь продать подружкам песок, стекло, камни вместо реальных продуктов за такие же нереальные деньги  в виде бумаги, доставляло мне ощущение гордости, за мои торгашеские способности. Но ладно это я немного отвлеклась. Итак, 9 класс. Еще несформированная девичья фигура, с первыми признаками женской принадлежности. Еще все легко и свободно. Спорт, дискотеки. Домашние задания на подоконнике перед  уроками и отличные знания школьной программы совсем меня не утомляли. Все было как по маслу Я практически всегда и во всем первая. За редким исключением, когда становилось скучно, и пропускала своих любимых одноклассников вперед  дабы не давать им возможности потерять дух соперничества. Вообще про школу можно написать очень много интересного и забавного. Вот, например история с физичкой, как вы уже догадались, физичка в переводе на нормальный язык это учитель, а вернее в моем случае учительница по физике. Сама по себе Галина Степановна была неплохим человеком, но в плане преподавания предмета (да простит она меня, если слышит) была хуже некуда. И дело не в том  что мне по определению не нравился предмет, дело скорее в его подаче, не думаю что кому то было бы интересно слушать параграф науки с точностью до запятой, воспроизведенный учителем, ведь в конце концов учебник был и придуман для того чтобы его читать. А слушая физичку, создавалось впечатление, что ты находишься в кружке по выразительному чтению. И так кабинет Степашки-Чебурашки (так мы между собой называли Галину Степановну, в виду ее маленького роста непомерно завитой химии на голове и большим ушам) находился, прям напротив кабинета директора школы. Так что  уроки у нее проходили тихо и без постороннего шума.  В первой четверти я еще надеялась, на какие открытия в области физики, но во второй четверти стало понятно, что открытий не будет, а довольствоваться пересказом напечатанного в учебники стало совсем скучно. И вот на очередной перемене перед физикой меня, как ярого активиста нашего класса, осенила, на мой взгляд, простая, но забавная мысль. Подоконники данного кабинета были очень широкими. В стоячем положении на него можно было встать семи восьми человекам. Для более тщательного изучения данного предмета в кабинете присутствовал фильмоскоп, для которого естественно висели черные шторы для затемнения. Позади Степашкиного стола находилась дверь в лабораторную комнату, куда всякий раз выходила Степашка, чтобы принести очередной прибор. Итак, моя идея. Как только она удаляется в лабораторку, мы все 20 человек технично поднимаемся на подоконник и становимся за этими черными шторами. После его вторичного ухода мы так же технично все оказываемся на своих местах. Это трюк я назвала мистическим перемещением в пространстве.  Нам хватило 5 минут на перемене, чтобы отрепетировать данную задачу. И так как класс у меня во истину дружный, а дух команды нас не покидал на протяжении всех лет учебы, поставленная задача оказалась легко преодолимой. НУ а теперь самое главное. Урок – приветствие учителя стоя. По команде садиться, все садятся за свои места. Тема урока и необходимые дополнительные материалы нам рассказаны, дело за практическими опытами. Для этого Степашка выходит в лабораторку. На счет три, все ученики  уже стояли за шторами на подоконнике. Выход Степашки. В щель, которую я себе оставила для наблюдения, мной была увидена картина достойная кисти великих художников. Эмоции, которые были на лице Галины Степановны, заслуживали отдельного описания. Это даже не удивление, не волнение, это нечто, что едва не заставило меня рассмеяться и не упасть с подоконника. ЕЕ глаза вращались так безумно, как если бы вы взяли советскую куклу в руки и начали с бешеной скоростью ее трясти. В этот момент неповторимые советские зрачки куклы начинают делать такие вращательные движения, что если на них смотреть больше минуты и  после этого умудриться остаться на ногах, а не свалиться от головокружения, вас можно было бы смело записать в космонавты. Так вот такое вращение ее глаз тоже длилось больше минуты. После чего наверно большим усилием воли она взяла