здоровых парней ради каких-то бредовых идей и политических амбиций.
Неожиданно почему-то вспомнился отчий двор поздним летним вечером. Тёплый воздух наполнен ароматами раскрывшихся ночных цветов. В темноте о чём-то тихо лопочет листьями раскидистый орех, словно ворчливый дед. Никого нет дома: родители в гостях у соседей – вон у них окна светятся. Оттуда доносится мамин звонкий смех. Старшая сестрёнка ушла на свидание. А он, ещё совсем мальчонка в коротких штанишках, с самодельным деревянным мечом в руке настороженно крадётся к заброшенному за ненадобностью старому колодцу в дальнем углу тёмного сада. Там, в глубоком сыром подземелье притаился коварный и беспощадный колдун - всемогущий повелитель тьмы и запредельного края. Он задумал недоброе!
Вот зловещий мрак всколыхнулся и хищно потянулся навстречу расплывчатыми жадными щупальцами. Холодные, скользкие коготки страха молниеносно пробежались по спине, вызвав неприятную мелкую дрожь. Границы сада внезапно раздвинулись, раздались вширь, превратив его в таинственный нехоженый лес, полный опасных приключений и могущественных врагов, подстерегающих на каждом шагу. Захотелось убежать, куда глаза глядят, спрятаться – забиться в какой-нибудь укромный уголок, подальше от этого жуткого места, а ещё лучше – свернуться калачиком на тёплой уютной постели, накрыться с головой толстым ватным одеялом и уснуть. А утром при солнечном свете можно будет наведаться сюда без боязни – ведь всем известно, что колдуны творят свои злые делишки только во тьме, потому что боятся света. Но вместо этого Сергей, превозмогая страх, покрепче перехватил рукоять верного меча, враз вспотевшими от волнения ладонями. Он готов сражаться с неведомым могучим страшилищем не на жизнь, а насмерть...
- Серёжка! Где тебя черти носят?! - неожиданно раздаётся сердитый голос отца. - Немедленно иди домой!
Воспоминание сменилось другим, более поздним…
Яркое солнце больно резануло по глазам. Он зажмурился.
Задорный звонкий смех разливался хрустальным колокольчиком. Он дразнил и подзадоривал одновременно. Лежа на спине с закрытыми глазами, Сергей с наслаждением вдыхал пряный аромат клевера, который слегка кружил голову, вызывая в груди сладкую истому. Где-то рядом озабоченно гудели пчёлы-трудяги, собирая с нежных цветов медовую дань. В голубой вышине пели неугомонные жаворонки, радуясь светлому погожему дню. Мелодично и задорно звенел невидимый ручей, настойчиво пробиваясь в густой траве.
Внезапно на лицо упали крупные капли холодной воды. Девичий смех раздался рядом.
Ох уж эта Галка... Ну, погоди, проказница!
Он одним рывком стремительно вскочил и поймал за руки не успевшую увернуться девушку. Громко хохоча, она попыталась вырваться, и Сергей, перехватив её за талию, ещё крепче прижал к себе. Тело девушки напряглось, словно туго натянутый лук, смех умолк. Растрёпанная каштановая чёлка неожиданно оказалась совсем близко. Из-под неё блеснули непостижимо загадочной синевой бездонные колодцы удивлённых и немного испуганных глаз, в глубине которых он увидел что-то такое, от чего у него остановилось дыхание. Всё окружающее растворилось в один миг, словно в радужной пелене. Огромный безграничный мир куда-то ушёл, растаял в безвременье; всё исчезло, остались только они вдвоём. Перед глазами встало жаркое марево. То, что было до этого и будет потом, уже не имело никакого значения, существовал только настоящий миг прекрасного, заполненный неизмеримой вселенской любовью, перед которой померкло всё. Доселе неведомое, щемящее сердце чувство стремительно подхватило его, вскружило голову, понесло куда-то и бросило в бушующий всепоглощающий водоворот.
Совершенно ничего не соображая, внезапно осевшим от волнения каким-то чужим дурным голосом он хрипло и неуверенно пробормотал:
- Галка...
Сергей и сам не знал, что хотел сказать. Избитые, затасканные слова о любви были настолько неуклюжи, что он не мог их произнести - язык не поворачивался. Но сердце... оно кричало, пело...
- Что?.. - едва слышно, словно лёгкое дуновение весеннего ветерка, прошептала она, приближая к нему лицо.
Глаза, глаза, глаза... Сергей летел в их бездну, словно на гребне стремительной волны. Галка! Она ведь всё понимает, а то, что невозможно понять разумом, чувствует своим непостижимым женским сердцем. Любимая... Он держал в руках хрупкий, нежный цветок, наполненный чувственностью и нежностью.
- Галка, Галчонок... любимая... - бессвязно забормотал он, неистово прижимая к себе тело девушки, внезапно ставшее мягким и податливым. - Я... люблю тебя, я... не знаю, что говорить...
Тёплая мягкая ладонь легла на его губы.
- Не нужно, Серёженька, молчи...
Степь всколыхнулась, встала дыбом, а затем рухнула куда-то в тартарары, растворяясь в пламени прекрасной сжигающей страсти. Они летели на волнах любви, слившись воедино, безоглядно впитывая друг друга и полностью без остатка отдавая себя…
Потом были какие-то малозначащие жаркие фразы, произнесённые торопливо и путано, словно в горячечном бреду. Они что-то сбивчиво говорили друг другу, лепетали, как несмышлёные дети, но глаза искрились радостным восторгом. Произошедшее запомнилось смутно - лишь как яркие отрывочные видения. Но на всю оставшуюся жизнь запечатлелось в памяти необычайное ощущение безмерного вселенского счастья, фейерверк искренних открытых чувств, не стеснённых условностями...
Испуганные и притихшие, рука об руку, они тайком вернулись в спящий посёлок лишь тогда, когда по крышам домов щедро разлилась серебром полная луна.
Это был их самый первый... и последний день.
Утром из военкомата пришла повестка...
