Дверь нам открыла улыбающаяся Юркина мама и проводила в его комнату. Сломанная рука у него давно выздоровела и даже оказалась тяжелее, чем прежде. Во всяком случае, так мне показалось во время короткой, но яростной схватки, недавно случившейся из-за того, что он сжульничал в шашки. Так что с рукой у него теперь все нормально, но заболело горло и поднялась температура. Правда, сейчас, дело уже идет на поправку.
Юрка нам обрадовался, хотя выглядел невесело.
- Ты что такой скучный?
- Да надоело дома сидеть. В космос хочу... в открытый.
- Насчет космоса не знаю, - сказал я, - но с такой унылой физиономией тебе в любой булочной бесплатно конфет дадут.
- Правда? - оживился Юрка.
- Правда, правда, - заверил я его. - Кстати, раз уж мы заговорили о конфетах, мы тебе тут немного принесли... Угощайся! - Я протянул ему бумажный кулек, и мы, сосредоточенно жуя, доели оставшиеся конфеты.
- Когда я болел, меня часто посещали пришельцы из космоса, - вдруг заявил Юрка.
Я от неожиданности проглотил конфету, не успев ее разжевать, а Томилин-младший даже испуганно икнул.
- По ночам они забирали меня на летающую тарелку, - заговорил механическим голосом Юрка, - и во сне, под гипнозом передавали мне информацию о далекой планете в созвездии Кассиопеи, где под властью жестокого диктатора и железных солдат томятся...
- Он еще не выздоровел, - нагнувшись ко мне, прошептал Сережка.
- ...и я призван спасти их. Так решил Совет старейшин.
- Ты все врешь! - выкрикнул я.
- Я... вру???
- Тебе не космонавтом надо быть, а писателем - врать ты здоров!
- Согласен, - солидно подтвердил Денис. - Ты все врешь
- Ты бы лучше помолчал, козявка.
- Он не козявка, - угрожающе сказал Сережка.
- Ну и ладно, не хотите - не верьте! - обиделся Юрка.
В комнату вошла Юркина мама и позвала нас кушать. Обстановка разрядилась. Мы с удовольствием и вкусно покушали (сырники, крыжовенное варенье и замечательный персиковый компот).
А после того, как мы закончили с едой, Юркина мама сказала: - Идите и поиграйте, а через час, каждый получит по большой кисти винограда.
Мы снова вернулись в Юркину комнату, и я похвастался игрушками, полученными сегодня от бабушки и дедушки, а Томилины предъявили свои: танк, самолет и красивую пожарную машину. У Юрки, как хозяина, конечно, игрушек было значительно больше.
Мы решили устроить соревнование на скорость - кто первый придет к финишу: Сережкин танк, Денискина пожарная машина, мой вездеход или Юркина "Скорая помощь"? Самолет из гонок мы исключили - ясно, что он быстрее всех. Вообще-то, быстрее всех - космическая ракета, но ракеты у нас не было. Договорились, что победитель получает весь виноград. Это серьезно. Я отложил космонавта, напрягся и стал ждать старта.
На счет три - гонка началась. Предстояло сделать три круга по комнате, но так как комната не пустовала, необходимо было преодолеть различные мебельные препятствия.
Сразу и безнадежно отстал Дениска. Он зацепился за стул, упал и, лежа на полу, безутешно рыдал.
На финише Сережка обогнал нас на какую-то долю секунды (так он посчитал). Мы с Юркой были очень недовольны.
- Никакой фотофиниш не определит, что ты выиграл!
- Определит, определит! - возражал Сережка.
- Надо переиграть! - настаивали мы с Юркой.
- Не надо переигрывать! - перестал плакать Денис. Ему очень хотелось винограду - и побольше. Несмотря на резкие протесты братьев, второй заезд состоялся - и его, с огромным отрывом от остальных участников, выиграл сильнейший на сегодняшний день гонщик в мире - и это я!
- Это несправедливо! - закричал раздосадованный Юрка, размахивая руками. - Ты подставил мне подножку!
- Точно, ты и мне ее подставил, - поддержал Юрку Томилин-старший.
- Мне ты подставил две подножки, - снова задыхаясь от слез, прошептал Дениска.
Юрка стал доказывать, что раз его мама покупала виноград, то он по праву принадлежит ему, а с нас довольно и персикового компота.
- А вот и нет, вот и нет, вот и нет! Виноград мой, потому что я выиграл! - громко закричал я, и тоже замахал руками.
- Подумаешь... компот, - презрительно выпятил губы Сережка, и засучил рукава.
Мы сшиблись, словно древние греки с персами. И хотя древние были бойцы хоть куда, до нас им далеко... А был бы жив какой-нибудь древний поэт, он бы меня воспел и прославил. И вот в этой жестокой схватке, кто-то из нас задел статуэтку, изображавшую пастуха с овцой. Пастушок грохнулся, и вместе с овцой разлетелся на мелкие кусочки.
Все застыли на месте.
Я зажмурился, потом осторожно открыл один глаз: ничего не изменилось - осколки валялись на полу; открыл второй - все то же самое.
"Плохо дело, - подумал я. - Не видать нам винограда, как своих ушей!"
- Все! - трагически сказал Юрка. - Моя жизнь искалечена злыми товарищами.
- Это не я! Это не я! - закричали мы наперебой.
На шум прибежал Юркин папа.
- Что случилось? - спросил он, и голос у него немного дрожал.
- Да ничего особенного, - тоже дрожащим голосом ответил Юрка, переминаясь с ноги на ногу.
Но Юркин папа, когда увидел разбитую статуэтку, имел противоположное мнение и посчитал, что, как раз, особенное и случилось. Очень недовольный он вышел из комнаты и сказал, закрывая за собой дверь, чтобы мы играли как все нормальные дети, и даже этой дверью хлопнул. А потом снова открыл дверь и сказал, что ему эта вещь была дорога, и опять хлопнул дверью.
"Интересно, - подумал я про себя, - чем же она ему дорога? Может быть, Юркин папа был пастухом и пас овец?"
Я спросил Юрку, но тот ничего об этом не знал. Тогда я предложил сыграть в настольный бильярд.
- А что с вами играть, - пренебрежительно сказал Сережка. - Все равно я играю лучше всех, потому что я чемпион мира по бильярду.
- Он играет лучше, - подтвердил Денис.
- Лучше? - Юрка удивленно вскинул глаза. - Не говори ерунды. Ты, наверное, хочешь меня рассмешить? Если ты чемпион, то кто же тогда я?
- Ты имбецил! - отрывисто сказал Сережка.
- Еще какой! - пискнул Денис.
Юрка сдернул валик с тахты и метнул его в братьев. Те дружно пригнулись, и валик попал в дверь. В дверь же полетели и подушки.
Я снисходительно смотрел на них. Уж я-то точно знаю, кто лучше всех играет в бильярд.
Дверь открылась, и опять появился Юркин папа. Вид у него был еще более нервный, чем прежде.
- Ну что еще? - спросил он с отливающим в металл голосом. - Почему вы непременно хотите сломать эту дверь? Чем она вам помешала? Неужели нельзя играть спокойно, без того, чтобы все вокруг ломать и крушить?
И он задал нам еще много вопросов, на которые мы не смогли ответить. При этом он все время пристукивал по полу правой ногой, а это, как потом объяснил Юрка, был знак недобрый. Вот так папа постукивал ногой, когда он, Юрка, пытался в большой комнате отпилить лобзиком ножки у стола, потому что стол был высокий, а Юрка - маленький, и едва доставал до него подбородком.
- Вот, например, игра в фанты, - вспомнил Юркин папа. - Замечательная игра, тихая... и ничего при этом не разбивается. - И он с сожалением посмотрел на пустое место, которое раньше занимала статуэтка пастуха с овцой.
Мы хотели возразить. что это девчачья игра, но... благоразумно промолчали, не желая раздражать Юркиного папу еще больше.
- Даже я могу с вами сыграть, - сказал Игорь Владимирович (так зовут Юркиного папу).
- На исполнение желаний?
- Ну, конечно.
Мы сыграли. И Юркиному папе пришлось лезть под стол и петь козлом. А стол у Юрки маленький, и его папе под столом было очень неудобно. А когда в комнату вошла Юркина мама, то ему стало еще неудобнее.
Как только Юркины родители вышли из комнаты - мы поссорились, так как, ну не могли никак решить - чьи игрушки лучше. Хотя вряд ли что может сравниться с моим вездеходом.
И тогда Юрка - крак! - наступил ногой на Сережкин самолет. И случись теперь пожар, Юркина машина уже не поможет - усилиями братьев она превратилась в тележку на колесах.
Я очень смеялся.
- Ты думаешь это тебе так просто сойдет с рук - смеяться над товарищами, когда им так горько! - закричали они, и в свою очередь, сломали мой вездеход.
Мы раздолбали все игрушки и выяснить - чья же лучше, не имело уже никакого смысла. К тому же, пока дрались, мы разбили еще одну статуэтку: на этот раз бравого пионера, дудящего в горн.
"Вот уж теперь мы точно останемся без винограда, - пронеслось у меня в голове. - А если еще с этой статуэткой у Юркиного папы связаны какие-нибудь воспоминания - а наверняка он был пионером, и возможно трубил в горн - тогда нам точно не поздоровится!"
- Ко мне пришла беда, и наступает час расплаты, - обреченно сказал Юрка, а мы с братьями вспомнили, что нам давно пора домой.
- Да ты не переживай, Юрка, - похлопал я его по плечу и рассказал, как мужественно держался Муций Сцевола на свидании с царем Порсеной, и добавил, что по сравнению с тем, что испытал Муций - все не так уж и страшно. Но, кажется, Юрка слушал невнимательно и мне не поверил.
- Вам хорошо, вы сейчас уйдете, а к нам придет мамина подруга и с ней две девчонки, и они будут играть со мной в больницу, и еще... и еще... - и тут он отчаянно разревелся.
Мы содрогнулись... А на прощание постарались его подбодрить:
- Ты это того, Юрка, крепись... Все пройдет... Не отпуск же будет проводить мамина подруга у вас. Завтра все образуется. - И мы быстренько исчезли, не дожидаясь, пока нас накормят виноградом.
Только очутившись на улице, мы свободно вздохнули. Да, мы с Сережкой очень хорошо понимали Юркино состояние. Мы тоже натерпелись от девчонок, когда играли в докторов. Даже вспомнить - и то мороз по коже.