тут…
- Что вам надо?
- Вам известно, с кем у Назарова была встреча в его офисе вчера вечером?
Я смотрел следователю в глаза, пытаясь еще раз все спокойно взвесить, все ли я правильно делаю?
- Вадим Алексеевич, что ж все же?
- Я не уверен, но могу предполагать.
- Ну и? Смелее!
- Симонов, - со вздохом ответил я.
- Почему вы так думаете?
- Тут… В общем, Назаров мне сказал, что довольно часто Елена посещала в дневное время массажный салон. Он принадлежит ее подруге. В одно из этих посещений Назаров, пока ждал, прогуливался вокруг дома и увидел Симонова входящего со стороны двора в подъезд дома, где салон. Назаров проверил, там есть пожарный вход в салон. Вот…
- Не хватает еще герани на подоконнике. Получились бы мгновения весны. Просто шпионские страсти с явками и паролями. Очень увлекательно… И что вы решили?
- Мы решили, что салон – это место свиданий.
— Это я понял. Что вы решили, когда это поняли?
- Мы решили, что Назаров пригласит вечером к себе Симонова и попытается у него вытрясти признание…
- Что значит вытрясти?
- Ну вывести его как-нибудь из себя, чтобы признался… Назаров должен был все это записать, сделать аудиозапись…
- Вы рассчитывали, что этот Симонов признается в том, что лишит его… простите, лишит, по всей видимости, в будущем его женщину денег? Как-то вы странненько рассуждали и думали. Ну что делать, каждый рассуждает… Ну вот видите, как все у нас тут красиво складывается, - улыбнулся следователь, - как все оказывается просто и логично. Ниточка, бусинки и очень банальная картиночка. Просто загляденье… Посмотрите, вам знаком этот человек?
Он положил на стол фото Симонова, входящего в офис Назарова, на втором фото он выходит.
- Да, это он.
- Кто? Назовите имя.
- На фотографиях Михаил Егорович Симонов.
- Отлично. Так получается, что после него никто больше к Назарову-то и не приходил. Такой вот казус у нас выходит. Еще последний вопрос, - Селиванов вытащил из ящика своего стола портативный магнитофон Назарова, положил перед собой, нажал кнопку воспроизведения.
«Если вы мне заплатите больше, чем мой клиент, я готов отдать вам все снимки и данные про салон.»
Остановил пленку.
- Вы узнаете голос?
- Да, голос Назарова.
- А этот?
Опять воспроизведение:
«Не пытайтесь запугать меня вашими фантазиями! Я подам на вас заявление за вымогательство…»
- Голос Симонова. Удивительно, я вчера вечером ему звонил, он не ответил. Вот, оказывается, почему.
- Зачем звонили?
- Я был не в себе, вы понимаете, - кивнул я на стакан. – Поругался с женой. Решил все высказать этому подлецу. Но…
- Что же, спасибо вам, Вадим Алексеевич. Прошу вас подписать вот здесь внизу и не смею вас больше задерживать. Очень благодарен, что нашли время и помогли мне. Всего доброго. Но заранее хочу вас предупредить, что вы будете должны выступить в суде… В качестве свидетеля, конечно… Долг гражданский видите-ли…
Глава 2. Вчера
Мы с Назаровым уже все обсудили, мне пора было спешить на банкет Акимова, без меня бы он не решился начинать, а мне не хотелось заставлять ждать его гостей. И повод был шикарный – компания виновника торжества выиграла очень выгодный тендер, а если учитывать, что подрядчиком будет выступать моя фирма, то можно было сказать, что победили мы вместе.
- А вы уверены, что нам не имеет смысла поговорить с хозяйкой салона? – на всякий случай уточнил я.
- Какой смысл? Она скажет, что ваша жена приходила только на процедуры. Зачем ей подругу закладывать? Зачем лишать денег? Вот если бы перетащить беседу с ней в рамки уголовного дела, это совсем другой коленкор, тут бы никуда не делась. Эх! Да что там мечтать! – он махнул рукой. – Все звоню нашему подозреваемому.
Я дождался, пока Назаров дозвонился до Симонова и напуская тумана, как он умел, убедил собеседника в необходимости встречи сегодня в десять вечера, но Симонов, согласившись, перенес время на половину одиннадцатого, раньше он не мог. Меня это даже больше устраивало.
- Я приеду часам к десяти.
- Окей. Так будет лучше. Запись могут не признать, да может и плохо получиться. А так будут два свидетеля. Так вернее.
На банкете я довольно быстро «надрался», меня погрузили в машину и отправили домой, пока ехали, я несколько раз требовал, чтобы мой водитель останавливался у баров, я заходил туда, заказывал выпивку, аккуратно, незаметно выливал ее в какой-нибудь горшок с цветами, возвращался к машине, каждый раз с все большим трудом.
До нашего загородного дома добрался часам к восьми.
С порога поругался с Еленой, сбросил на пол кухни пиджак и галстук, схватил бутылку виски и по покрепчавшему к вечеру морозу ушел раздетым в баню – двухэтажное здание с гостевыми комнатами на втором этаже.
Последнее время я частенько там ночевал, когда напивался и ругался со все еще женой.
Там, не зашторивая окна, еще полчасика бродил по первому этажу, прикладывая горлышко бутылки с завернутой пробкой ко рту, вызывая, наверное, зависть у охранников, от домика которых хорошо просматривались окна бани. Затем выключил свет, ушел на второй этаж, на пару минут зажег бра над кроватью в одной из спален, но вот наконец мое пристанище полностью погрузилось в темноту.
Только узкое окно санузла на первом этаже бани смотрело на улицу, настолько узкое, что я с трудом в него протиснулся, дрожа от холода побежал в тупичок в конце улицы, где меня ждал потрепанный старенький Форд, достал из багажника теплую куртку, перчатки, оделся и уехал в сторону города.
Машину я купил по доверенности еще две недели назад, когда ездил в командировку в Москву, обратная дорога была мучительной – маленькая неудобная машина.
Припарковался на Садовой за Апрашкой во дворе дома, где располагался офис Назарова, через подъезд со двора прошел на площадку черной лестницы, постучал. Хозяин впустил меня на тесную кухню – его офис располагался в бывшей трехкомнатной квартире на первом этаже, имевшей парадный вход с улицы, а черный со двора.
Назаров усадил меня в комнате соседней со своим кабинетом, а через пять минут запел дверной звонок, и хозяин ушел встречать посетителя.
Разговаривали они минут двадцать.
Назарову удалось вывести Симонова из себя, сумел добиться слов, которые можно было трактовать, как признание.
Когда гость ушел и за ним захлопнулась дверь, я вытащил мобильник и набрал номер Симонова, выждал несколько секунд, дал отбой.
Мы с хозяином кабинета сидели и несколько раз подряд прослушивали запись на портативном магнитофоне в выдвинутом ящике письменного стола.
«…Если вы мне заплатите больше, чем мой клиент, я готов отдать вам все снимки и данные про салон.»
«Не пытайтесь запугать меня вашими фантазиями! Я подам на вас заявление за вымогательство…»
«Молодой человек, какое же это вымогательство. Это моя работа. У меня есть информация, которой я торгую. Вы же понимаете, чего будет стоить вашей подруге информация о свиданиях в салоне…»
«Нет доказательств…»
«Мы не на уголовном процессе. Здесь все проще. Вот вы входите в салон через пожарный выход, когда там находится Елена. Небольшая сумма и кто-нибудь из персонала не устоит. Вы же понимаете, на кону огромные деньги.»
«Вы мерзавец!»
«Нет. Совсем нет. Это только моя работа… На самом деле я на вашей стороне. Молодая женщина должна быть с молодым мужчиной. Это же правильно. Это же прекрасно. Или вы считаете, что Елена с вами только ради развлечения?»
«Нет.»
«Я тоже так считаю. Неужели вам приятно встречаться с ней в каком-то салоне, а не открыто жить с любимой? Вы же, наверняка, считаете такие встречи унизительными для нее?»
«Да.»
«Видите, мы с вами на одной стороне.»
«Какие гарантии?»
«Какие же могут быть гарантии? Гарантии дает только морг,» - хриплый смех Назарова.
«Вы, наверное, правы»
«Что же вы надумали?»
«Деньги будут завтра…»
- Поздравляю, Вадим Алексеевич, все прекрасно. Завтра он принесет деньги, а тем подтвердит факт салона. Наш контракт будет выполнен, а ваши деньги сохранены. Может по рюмочке?
- Нет, не сейчас, - прервал его я. – Отмотайте немного назад и еще раз включите.
- Вам нравится голос этого сопляка? – захихикал Назаров. – Пожалуйста.
«…Какие же могут быть гарантии? Гарантии дает только морг.»
«Вы, наверное, правы.»
- Стоп!
Назаров остановил воспроизведение.
Я взял со стола большую мраморную пепельницу, пальцем в перчатке нажал на клавишу «Rec».
- Что вы задумали! – заорал Назаров.
Я нанес первый удар.
- Нет!
Еще удар, сдавленный хрип, тело детектива сползло с кресла и упало на пол, голова гулко ударилась о паркет.
Я вытащил телефон, нашел нужную аудиозапись, включил ее на несколько секунд, выключил. Симонов был большой оригинал, ни у кого из моих знакомых не было такого рингтона – очень известная классическая мелодия в рок обработке.
Аккуратно задвинул ящик с продолжающим запись магнитофоном.
Достал носовой платок Симонова, который несколько дней назад украл из карман его пиджака, протер им пепельницу от крови, громко прошел в сторону парадного входа, бросил там платок, на цыпочках вернулся на кухню, ушел, тихо закрыв за собой дверь черного хода.
Куртку и перчатки сжег на ближайшей помойке, доехал до нашего поселка, машину бросил на стоянке у магазина, где всегда было полно автомобилей, бегом, дрожа от холода, добрался до узкого окна, сначала долго стоял под душем, обдирая себя жесткой губкой, потом почти залпом выпил нетронутую до этого бутылку, уснуть не мог, нашел в холле еще выпивку, давясь допивал и ее.
Боялся утром не достоверно сыграть роль пьяного, нужны были полная достоверность и уверенность.
Глава 3. Задолго до вчера
Мой отец был директором очень известного в Ленинграде гастронома.
По тем временам должность просто потрясающая.
Семья жила в не снившемся простым советским людям достатке.
Отец был очень аккуратным человеком, ни одна проверка не находила в делах его магазина ни одной ошибки, погрешности.
- Воровать просто, - говаривал он мне, если находился в расслабленном состоянии после пары рюмок коньяка. – Воровать плохо. А вот оказать кому-то услугу, достать что-то – это не грех, это услуга, а за услуги все платят.
Проблемы начались ближе к середине восьмидесятых, резко ужесточились порядки, и, как назло, именно в это время в гастрономе отца обнаружилась очень крупная недостача. Главным бухгалтером тогда у него работал Егор Симонов.
- Его все дела! Его – сученка! – нервно меряя шагами комнату, кричал отец.
Дело вел молодой старлей Назаров Олег Иванович, отец сначала верил, что ОБХСС-ец во всем разберется, что он выведет на чистую воду нечистоплотного главбуха, но дело начало набирать совсем плохой оборот.
- Купили Назарова, - делал вывод отец.
Отец покончил с собой перед самым арестом, когда уже все стало понятно, сомнений не оставалось. Он бросился под электричку в Комарово, где у нас была дача.
Дело прекратили в связи со смертью подозреваемого, а семья избежала конфискации имущества.
Мать вышла замуж за Симонова через три месяца, с этого момента она перестала для меня существовать, такое предательство не прощается. По крайней мере, мной. С того года я ни разу с ней не виделся, не говорил.
Прошло уже больше тридцати лет. Слышал, что умерла она, но уверенности нет, так – слухи.
Из Ленинграда уехал в тот же год, уволился и уехал в Якутию искать
