Солнышко в ладошке
В новой главе, собравшейся из новых случаев и событий за лето, я продолжу свои записи в несколько иной манере, чем прежде. Теперь, когда с нами случалось что-то необычное, я взял за правило старательно заносить не только само событие в особый дневник, но и дату, под которой оно произошло. Так легче стало установить причинно – следственную связь.
В начале лета мы с Натальей установили на могиле сына памятник. Как я уже говорил раньше, выкупили большую площадку среди монументов в стране усопших, чтобы места на ней хватило бы и для нас рядом с ним.
Весна и начало лета выдались дождливыми. Дождь всё шёл и шёл, не давая производить подрядчикам необходимые работы. Впрочем, выискивая «окна» с погожими днями всё же покрыли площадку тротуарной плиткой, на котором поставили постамент с портретом Саши, выполненный художником. Под траурной стелой легла ещё одна, тоже из тёмного гранита с печальной посвятительной надписью, в которой больше не скрывались наше горе и бесконечная тоска. Рядом с монументом встала небольшая изящная ваза из того же гранита для цветов. А всю сакральную для нас территорию обнесли металлическим узорчатым заборчиком.
Очень скоро место упокоения нашего ребёнка окружили новые свежие могилы. То, что я увидел, порядком расстроило и удивило меня. Один из усопших оказался симпатичным пареньком четырнадцати лет, слева похоронили красивого тридцати восьмилетнего богатыря, перед ним – могучий мужчина ровно сорока лет. С другой стороны оказался ребёнок и только сзади нас неизвестная мне старушка. Быстро, в течение лета выросли стелы с портретами и появились красивые площадки, ведь для местного камнерезного завода ритуальные предметы теперь являются основным источником заработка.
Я не понимаю, что происходит в последнее время, но смертность очень сильно «помолодела». Стоит немного углубиться в лес, где попадаешь на полосы захоронений начала двухтысячных и видишь, что молодые люди в общем числе составляют, лишь редкие вкрапления. С экранов телевизоров нам упорно внушают и без всякой застенчивости твердят, что продолжительность жизни стремительно растёт. Приглашаю всех московских умниц-чиновников в тот скорбный лес, просто пройтись с калькулятором и высчитать средний возраст тех, кто ушёл от нас… Не появятся, я уверен… Зачем? Ведь из окна кабинета на сто первом этаже можно рассмотреть намного больше, чем тогда, когда приземляешься на землю.
Недавно, проезжая мимо местного молодёжного театра, увидел многочисленное оцепление из сотрудников полиции и дорожно-патрульной службы. Их было много, очень много. Непривычно и неприлично много. Рядом с каждым ещё и плюсом стояла пара крепких мужчин в гражданской форме, вероятно, сотрудники спецслужб. А от ступеней маршировала шеренга почётного караула, в военной парадной форме, с белыми перчатками и ружьями на плече. За два дня до этого дня центральный проспект и все смежные улицы тоже перекрыли многочисленные кордоны. Я никогда не видел столько полицейских в одном месте и не мог представить, что в нашем городе находятся столь многочисленные вооружённые контингенты. Что Алтай располагает такой мощной собственной армией.
Они оккупировали всё и всюду, словно завоеватели, встав группами по три – четыре человека через каждые десять или двадцать метров, не забыв ни один перекрёсток.
Подобное столпотворение сотрудников правопорядка я видел в западных фильмах на саммитах восьмёрки или десятки. Наверное, у нас решили тоже провести что-то типа съезда БРИКС, решил я. Однако, нет. Оказалось, из разговоров пассажиров того автобуса что в Алтайский край прибыл новый губернатор. Город у нас тихий, поэтому меня несколько, мягко говоря, удивили как меры безопасности, так и их нарочитая оторванность от народа и выпеченная помпезность.
Поэтому я первым делом подумал о разной ценности человеческой жизни в современном российском обществе. Вспомнился невольно Сашка, в свои всего-то восемнадцать лет, так много сделавший для других, что на похоронах невозможно было протолкнуться. Вспомнилось, как его за пару лишних тысяч штрафа вместе с совсем уж ещё девчонкой гнали по тёмному городу в особо опасном месте, пока на пути не попался автомобиль.
Интересно, как себя сейчас чувствуют себя те двое патрульных? Едят, спокойно спят, веселятся с девушками? А вот своей маме они рассказали, как угробили молодого парня и искалечили девчонку? А перед детьми похвастались «подвигом»? А ведь надо бы. По разговору в больнице я понял, что Сашка у них не первый такой. Второй раз я видел их в здании суда, и едва смог пройти мимо. Впрочем, из своих сновидений я теперь знаю, что их поступок взвешен, и кара, далеко не земная уже настигла или скоро обрушится на них.
Оставим их, поговорим о том, что произошло с нами дальше.
Ад, в который мы внезапно попали, продолжался. Мало того, к тому же ещё совсем пропал Сашка. Первые полгода, когда у меня отказывали ноги и посетил инсульт, а так же навалились и другие неприятности со здоровьем, дух сына неизменно приходил, поддерживал и лечил нас. Только благодаря этой связи мы и выжили. А тут вдруг он исчез. И нам сразу стало намного, намного хуже и тяжелее.
Перестало исходить тепло и от работ Натальи Зяблицкой. По удивительному стечению, связь оборвалась сразу после окончания работ на кладбище. Получалось, что могильными плитами мы пришпилили его дух в том мрачном лесу к определённой точке.
Я очень не хотел терять его снова. Даже тот призрачный дух, что мы ощущали, даже тот образ, что приходил в сновидениях.
Чтобы вернуть спасительную иллюзию принялся каждый вечер колдовать над фотографиями. Водил над ними ладонями и просил сына взять из моего организма всё, что нужно для того, чтобы снова навестить нас.
И вот в один прекрасный вечер почувствовал, как из ладоней явственно уходит столб энергии в… фотографию.
В ту же ночь Санька явился в сон к матери в образе маленького семилетнего ребёнка. Он был непривычно серьёзен и печален:
- Из-за меня девочка попала в больницу, - с горечью сказал он. – Если бы не я, этого с ней не случилось бы.
Наталья принялась успокаивать его.
- Ножки болят, - пожаловался ребёнок и указал рукой на правую ногу. Наталья посмотрела вниз и ужаснулась. Сашка оказался одет в трусики и все его ноги покрывали ужаснейшие синие гематомы, из которых местами торчали обломки костей.
- Я понял, мама, что нужно очень хорошо подумать прежде, чем что-то сделать. Ты была права, - с печалью произнёс он и исчез.
Ещё через неделю Сашка появился в моих снах и посоветовал как можно больше успокоиться и постараться жить своей жизнью. Удивительно, но ко мне он пришёл в теле другого, незнакомого ребёнка. Однако как только я взял его за руку, так сразу понял, что держу не кого-то постороннего, а именно своего сына. Мы медленно пошли с ним по улицам, лесам, полям, по крышам городских зданий. И я привёл его домой.
На следующее утро ясно ощутил его энергию возле своей кровати.
В начале июля в гости опять приехала любимая Сашкина тётя из Рубцовска. В первую же ночь, ровно в один час сорок минут, в то время, когда случилась авария, она проснулась от того, что кто-то похлопывал по оголённому плечу. Поначалу подумала, что кто-то из нас решил пошутить. Встала, осмотрелась – вокруг никого. Поднялась по лестнице на второй этаж, а мы с Натальей спокойно спим в разных комнатах.
На следующую ночь в нашем особом месте, разломе между мирами, сон покинул её от резкого громкого звука, и она увидела, что над головой о потолок шумно бился большой чёрный ночной мотылёк. До той ночи мы ни разу не видели мотыльков. Вот и она включила свет – и снова ничего. Лунный посыльный беззвучно растаял в электрическом свете.
Утром она рассказала свою ночную историю, мы проводили её на поезд, а вечером того же дня Саша снова приснился маме. Наталья очень обрадовалась ему:
- Сашка! Не уходи! Мы объездим с тобой весь мир! – радостно затараторила она. – Ты, если без меня поедешь куда кататься, одевайся получше.
А он взрослый, каким она запомнила его в последние дни, посмотрел на неё и негромко произнёс:
- Мам, а я больше не люблю путешествовать.
Пятого июля к Наташе во сне явился умерший несколько лет назад её отец. Надо сказать, что раньше он появлялся нечасто, раз в год, но вот после смерти Саши его визиты стали более регулярными.
Он был очень строг с дочерью в ту ночь:
- А где Сашка? – первым делом спросил её.
Когда утром Наталья пересказывала сновидение, меня порядком озадачил и удивил тот вопрос. Выходит, что спустя девять месяцев они так и не встретились по другую сторону бытия. Наверное, оказались в разных слоях или карманах сумрачных миров. Странно, но я совсем не видел во время наших погружений в области бессознательного даже отблесков рая или ада.
– Тебя, дочка, почему дома не было? - набросился он на неё, намекая на то злосчастное ночное дежурство. – Пойми, деньги – мусор. Мне Сашка недавно звонил и сказал, что его забрали, но скоро должны отпустить.
Последняя фраза заставила крепко задуматься. Я где-то раньше читал, что образы и события в сновидениях могут быть навеяны игрой мозга, быть частью воспоминаний дневных происшествий. Но вот произнесённые вслух предложения, пояснения или предостережения нужно рассматривать как прямые послания. Получается, что в Отображениях души умерших близких видят далеко не всё, что происходит на Земле с интересующими их людьми. Самое же главное открытие заключалось в том, что существовала, как я и раньше подозревал возможность возврата души. Ведь она вовсе не умерла, логически мыслила и всячески проявляла волю, помогая и предупреждая нас. В ту же ночь некто посвящённый и весьма могущественный подтвердил мою догадку. Ко мне пришла информация-фраза, чёткая и яркая, что да, родители могут вернуть детей, есть такая возможность. Только детей, но никаких других близких.
Впрочем, нас по-прежнему подводила прерванная связь. Мы ждали его каждую ночь, но он не приходил. Каким-то шестым чувством оба знали, что дух сына находится совсем рядом, за тонкой переборкой-ширмой, но не может пробиться к нам.
Целиком захваченный идеей, я принялся копаться в интернете. Вскоре наткнулся на множество историй, где говорилось о том, как дети возвращались к родителям. Обычно один раз во сне к объятой горем матерью приходил радостный ребёнок и сообщал, что скоро они встретятся. Так было, к примеру, после чудовищной трагедии в Беслане. Что удивительно, все найденные мной случаи касались насильственной гибели, не встретилось ни одного упоминания о смерти в результате болезни.
Сашка рвался домой. Ещё зимой он приснился мне грудным младенцем. И вдруг новорожденная козявка улыбнулась и спросила взрослым голосом:
- А как вы теперь меня назовёте?
Надо сказать, что он недолюбливал собственное имя.
В остальном, кроме указанных случаев, пара летних месяцев проползла тяжело. Мы продолжали болеть и тосковать.
Моё здоровьё всё сдавало и сдавало.
А я продолжал его искать.
Каждую ночь.
В каждом сновидении.
И вот однажды в конце июля, где-то посередине ночи среди обрывков мыслей и воспоминаний вдруг увидел его фигуру. Я
