рубля 84 копейки мне сейчас позарез нужны. Спасибо! Заранее благодарен.
- Ну, и я, в таком случае, не откажу в щедрости и пожертвую для ровного счета по 1 рублю и 72 копейки каждой ипостаси твоего печального лица, - решаюсь я на смелое, но не реализуемое по сути заявление.
Гуттаперчевый погружается в мелочные подсчёты, краснея и тужась. Его вспаханное морщинами лицо по методике безотвальной обработки почвы, предложенной в 1951 году Героем Соц.Труда, товарищем Мальцевым Т.С., провоцирует басурманина на философский разговор о таинствах Природы.
- Почему так? - спрашивает он у меня: -Если детство заиграло, то обязательно - в жопе, если ищешь приключений, то опять же - на жопу, если где-то очутился или что-то случилось, то и здесь без жопы или полной жопы никак не обойтись.
Может, в этом и заключается тайный замысел Природы при создании ею высшего и совершенного примата?
- Заметь, но при этом все жизненные тяготы ложатся морщинами на лицо. На жопе нет ни одной морщины. Как пел мой сын: "Если нет на лице морщин, значит это всего лишь жопа!" - говорю я, с трудом наступая на левую ногу. Мы продвигаемся по длинному коридору стационара под яростный шёпот гуттаперчевого, который никак не может в уме перемножить 172 на 3.
- Загадка. Божий промысел - самая большая загадка Природы, - задумывается басурманин и после напряженного молчания делает неожиданный вывод: - Пять рублей, шестнадцать копеек! Это по факту, а должно быть пятьдесят семь рублей и тридцать две копейки. Кто-то опять нажился, но кто?
И мы приступаем к мучительному восхождению по лестнице на второй этаж.
- Я подожду вас внизу на всякий пожарный случай, - негромко напоминает гуттаперчевый о том, что мы ему должны.
Знаю я тот пожарный случай и в фаз, и в профиль:
- Конечно, подожди, - говорю я убаюкивающе, - и постелить себе не забудь. Ночи ещё холодные.
Наблюдая снизу на наше упорное желание преодолеть два лестничных пролета в твердой сцепке, можно легко написать еще один учебник по сопромату или дополнить старый учебник новым разделом.
Мы же не лошади и не коровы, которые легко поднимаются по ступенькам вверх, а спуститься не могут. У нас, людей, всё наоборот, включая в этот постфактум карьерную лестницу, общественное мнение, жизнь и судьбу.
Сложная ассоциативная цепочка мыслей приводит басурманина к другому, не менее странному открытию.
- Если ты считаешь, что ничего не должен врачам, то врачи считают, что ты уже не жилец. Такая же фигня происходит и в отношение государства, - делится он своим откровением, на семнадцатой, предпоследней ступени второго лестничного пролёта.
Я открываю рот, чтобы набрать в лёгкие больше воздуха и дополнить откровение соседа своим междометием, но одновременно открывается дверь хирургического отделения и оттуда выходит тот самый "всякий пожарный случай".
- Светлана, - обращаюсь я к "пожарному случаю", - прекратите курить в мужском туалете! Как вам не стыдно!
- А вы знаете, что указывать барышне, как ей следует вести себя в мужском туалете - это моветон? - оглядывая меня сверху-вниз, отвечает блондинка.
Я давно подозревал, что крашенные блондинки лучше любого сантехника усвоили нормы и правила поведения в туалетах. Житейская мудрость и врожденное желание учить и указывать, как надо себя вести в общественно полезных местах, им, блондинкам, покоя не дает.
Мне такая однажды - точно аборигену, свалившемуся на неё из тайги - пыталась объяснить, что после себя обязательно нужно смывать и брызгать освежителем воздуха, а если нет освежителя, то сжигать газету и окуривать этим дымом санузел. Так делают все цивилизованные люди. Я, помнится, тогда сказал ей: "Фашисты тоже на площадях книги жгли. Ты и их считаешь людьми?"
Окончание следует...
