Минимальный Человек

этой борь­бе за свою уни­каль­ность, свое­об­ра­зие, тер­пит по­ра­же­ние, он, тем не ме­нее, ощу­ща­ет се­бя лич­­н­остью, лич­­н­остью, по­тер­пев­шей по­ра­же­ние.

Вся ев­ро­пей­ская куль­ту­ра за­ни­ма­лась по­ка­зом раз­ви­тия лич­но­сти, по­ка­зом, как стро­и­тся уни­каль­ная ин­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­д­­­­и­­­­ви­­­ду­­аль­но­сть. Ин­ди­ви­ду­аль­ность, уни­каль­ность че­ло­ве­ка бы­ла его ка­пи­та­лом и важ­ней­шей со­став­ляю­щей ди­на­ми­ки об­ще­ст­вен­но­го про­цес­са. Ха­рак­тер­ным ка­че­ст­вом ге­ро­ев ев­ро­пей­ской ли­те­ра­ту­ры бы­ли слож­ность, утон­чен­ность и глу­би­на внут­рен­ней жиз­ни. Они му­чи­лись не­раз­ре­ши­мы­ми во­про­са­ми че­ло­ве­че­ско­го су­ще­ст­во­ва­ния, бро­са­ли вы­зов об­ще­ст­ву и судь­бе.

Че­ло­век, вы­де­лив­шей­ся из тол­пы, су­мев­ший вы­ра­бо­тать вы­со­кий ин­тел­лект, вы­со­кие мо­раль­ные кри­те­рии, эс­те­ти­че­ское чув­ст­во, был и ос­та­ет­ся, в оп­ре­де­лен­ной сте­пе­ни, в ев­ро­пей­ском соз­на­нии, ге­ро­ем, мо­де­лью для под­ра­жа­ния. Не­да­ром эли­той ев­ро­пей­ских на­ций все­гда счи­та­лись фи­ло­со­фы, пи­са­те­ли, ху­дож­ни­ки, они пред­став­ля­ли выс­шую че­ло­ве­че­скую по­ро­ду, ари­сто­кра­тию стра­ны, ко­то­рая бы­ла пред­ме­том ува­же­ния и обо­жа­ния тол­пы, и бы­ла для нее об­раз­цом, пус­кай и не­дос­ти­жи­мым.

В гла­зах аме­ри­кан­цев, фи­ло­со­фы, пи­са­те­ли, ху­дож­ни­ки, лю­ди твор­че­ских про­фес­сий, ни­ко­гда не бы­ли вы­ра­зи­те­ля­ми воз­мож­но­стей лич­но­сти. Твор­че­ская лич­ность оце­ни­ва­ет­ся лишь в кри­те­ри­ях биз­не­са. Чем вы­ше го­но­ра­ры ху­дож­ни­ка, ак­те­ра, пи­са­те­ля, тем вы­ше его цен­ность, ге­ро­ем Аме­ри­ки все­гда был че­ло­век соз­даю­щий ма­те­ри­аль­ные бо­гат­ст­ва.

Лич­ность же стро­ит внут­рен­нее бо­гат­ст­во, бо­гат­ст­во ду­ха. От­­­ст­а­и­ва­я пра­во на свою уни­каль­ность, на свое ви­де­ние ми­ра, на свои убе­ж­де­ния, на свои вку­сы, личность на­хо­дит­ся в по­сто­ян­ном кон­флик­те с дру­ги­ми, но эти кон­флик­ты и есть дви­жу­щая си­ла об­ще­ст­ва, соз­даю­щая его ду­хов­ное, эмо­цио­наль­ное, эстетическое, ин­тел­лек­ту­аль­ное бо­гат­ст­во.

Но ма­ши­на эко­но­ми­ки ну­­­­­­­­­­жд­­ае­тся в че­­­­­­­л­­о­­веке лишь как в де­та­ли об­щей кон­ст­рук­ции, в ко­то­рой, для то­го что­бы мно­го­чис­лен­ные ком­по­нен­ты лег­ко при­ти­ра­лись друг к дру­гу, они долж­ны быть стан­дарт­ны и взаи­мо­за­ме­няе­мы. Лич­ность же уни­каль­на, кон­фликт­на, не­пред­ска­зуе­ма и ме­ша­ет эко­но­ми­че­ско­му про­цес­су. Яр­кие лич­но­сти ми­на за­мед­лен­но­го дей­ст­вия, ко­то­рая взры­ва­ет­ся не­из­беж­ной конфронтацией.

"Ев­ро­пей­ская идео­ло­гия личности, про­ти­во­стоя­щей внеш­ним влия­ни­ям, не так уж хо­ро­ша, как это мо­жет по­ка­зать­ся на пер­вый взгляд", пи­шет ав­тор кни­ги "Europe in blood": "Ко­гда аме­ри­ка­нец по­па­да­ет в ком­па­нию ев­ро­пей­цев он стал­ки­ва­ет­ся с не­при­выч­ной и дис­ком­форт­ной ат­мо­сфе­рой, кон­фрон­та­ци­ей всех со все­ми. Ка­ж­дый яро­ст­но, до по­след­ней ка­п­ли кро­ви, за­щи­ща­ет свою по­зи­цию, это вой­на всех про­тив всех. Ка­ж­дый от­та­чи­ва­ет свою ин­ди­ви­ду­аль­ность, свою уни­каль­ную лич­ность в не­пре­кра­щаю­щей­ся борь­бе с дру­ги­ми. Ат­мо­сфе­ра все­об­ще­го ан­та­го­низ­ма и кон­фрон­та­ции не мо­жет при­вес­ти к кон­ст­рук­тив­но­му ре­ше­нию конкретной проблемы, для ка­ж­до­го по­бе­да над мне­ни­ем дру­го­го важ­нее делового ком­про­мис­са."

Для аме­ри­кан­ской ци­ви­ли­за­ции, ци­ви­ли­за­ции биз­не­са, глав­ная цель ре­ше­ние кон­крет­ных про­блем, а соз­да­ние кон­ст­рук­тив­но­го диа­ло­га воз­мож­но лишь ко­гда внут­рен­няя жизнь че­ло­ве­ка, со всей ее про­­­­т­­и­­­в­о­­­р­е­­чи­востью, ней­тра­ли­зо­ва­на. Кон­флик­ты ме­ж­ду людь­ми га­сит сис­те­ма ри­туа­лов, стан­дар­ты по­ве­де­ния вы­ну­ж­да­ют ка­ж­до­го дей­ст­во­вать внут­ри твер­до обо­зна­чен­ных ра­мок.

Жизнь по пра­ви­лам соз­да­ет вы­ра­ба­ты­ва­ет ка­че­ст­во, ко­то­рое так удив­ля­ет ино­стран­цев в аме­ри­кан­цах, уве­рен­ность в се­бе. При­­­­н­и­ма­я ре­ше­ния в рам­ках об­ще­при­ня­тых кли­ше, аме­ри­ка­нец бес­соз­на­тель­но сле­ду­ет об­ще­при­ня­тым ри­туа­лам, и по­это­му оши­бок не бо­ит­ся. Бу­ду­чи та­ким как все, он не­уяз­вим, и это де­ла­ет его та­ким уве­рен­ным в се­бе.

Ри­ту­ал - бес­соз­на­тель­ный ав­то­ма­тизм. Прививаемые с дет­ст­ва ритуалы становятся автоматическим рефлексом, человек действует и думает по заданной обществом программе, не подвергая ее критике или анализу.

Лю­бое об­ще­ст­во, вне за­ви­си­мо­сти от уров­ня ци­ви­ли­зо­ван­но­сти, во все вре­ме­на стре­ми­лось упо­ря­до­чить сти­хию внут­рен­не­го ми­ра че­ло­ве­ка, су­зить его до при­ем­ле­мой об­ще­ст­вом нор­мы.
Дос­то­ев­ский го­во­рил: "Ши­рок че­ло­век, слиш­ком ши­рок, я бы су­зил". "Че­ло­ве­ка при­хо­дит­ся, ра­ди его же поль­зы, ли­бо дрес­си­ро­вать, ли­бо про­све­щать.", пи­сал Лев Тол­стой и при­зы­вал к "оп­ро­ще­нию". В его вре­мя этот но­вый, су­жен­ный че­ло­век толь­ко на­чал по­яв­лять­ся в Рос­сии, но не стал еще рас­про­стра­нен­ным со­ци­аль­ным ти­пом.

В Аме­ри­ке он поя­вил­ся на пол­сто­ле­тия рань­ше, Алек­сан­д­р Гер­це­н называл это человеческий тип ме­ща­нином: "Все пра­виль­но в аме­ри­кан­ском джент­ль­ме­не, он все­гда кор­рек­тен, скро­мен и бес­цве­тен... ...но ес­ли от­нять у не­го его де­ло, то вне де­ла ему нет ни­ка­кой це­ны. ...уви­дев лич­но­ст­ные, ин­ди­ви­ду­аль­ные ка­че­ст­ва в дру­гом че­ло­ве­ке, ме­ща­нин мо­жет толь­ко воз­му­тить­ся их при­сут­ст­ви­ем. Для ме­щан­ст­ва все чер­ты ин­ди­ви­ду­аль­но­сти долж­ны быть сгла­же­ны..."

Гер­цен вос­при­ни­мал че­ло­ве­ка Де­ла не­га­тив­но, ме­щан­ст­во в гла­зах рус­ской ин­тел­ли­ген­ции бы­ло яв­ле­ни­ем от­ри­ца­тель­ным и, в то­же вре­мя, она ви­де­ла в че­ло­ве­ке Де­ла об­­ра­з че­ло­ве­ка бу­ду­ще­го, спо­соб­но­го из­ме­нить за­стой­ное бо­ло­то рос­сий­ской жиз­ни. От­но­ше­ние ин­тел­ли­ген­ции к это­му со­ци­аль­но­му ти­пу бы­ло про­ти­во­ре­чи­вым. С од­ной сто­ро­ны, он нес идеи Про­грес­са, в ко­то­рых Рос­сия ну­ж­да­лась что­бы стать ча­стью ци­ви­ли­зо­ван­но­го ми­ра. С дру­гой сто­ро­ны, сим­па­тий он не вы­зы­вал, так как был ли­шен тех ка­честв, ко­то­рые вы­ше все­го це­ни­лись в рус­ской куль­ту­ре, спонтанной эмо­цио­наль­но­сти, ис­крен­но­сти, бо­гат­ст­ва внут­рен­ней жиз­ни.

Ге­рой Чер­ны­шев­ско­го, Рах­ме­тов, от­пра­вил­ся в Се­ве­ро-Аме­ри­кан­ские Шта­ты учить­ся де­лать де­ло. Для Ба­за­ро­ва опе­ри­ро­ва­ние ля­гу­шек бо­лее цен­но, чем вся куль­ту­ра ми­ра, по­то­му что опе­ри­ро­ва­ние ля­гу­шек ве­дет к об­ще­ст­вен­ной поль­зе, а куль­ту­ра не ве­дет ни­ку­да. Строи­тель­ст­во ма­те­ри­аль­но­го бо­гат­ст­ва важ­нее аб­ст­ракт­ных идей вы­со­ко­го гу­ма­низ­ма, а ду­хов­ной жиз­ни не су­ще­ст­ву­ет  это вы­дум­ка по­пов. Что ха­рак­тер­но для всех этих по­ло­жи­тель­ных ге­ро­ев, "но­вых лю­дей", Ба­за­ро­ва, Рах­ме­то­ва, это их од­но­мер­ность, от­сут­ст­вие объ­е­ма лич­но­сти, ми­ни­мум внут­рен­ней жиз­ни.  

Им противостоял дру­гой ха­рак­тер рус­ской ли­те­ра­ту­ры, Об­ло­мов. Штольц пред­ла­га­ет ему свою про­грам­му жиз­ни, в ко­то­рой, для то­го что­бы сде­лать де­ло нуж­но по­сто­ян­но при­спо­саб­ли­вать­ся к мне­ни­ям, вку­сам нужных людей. Об­ло­мов же хо­чет со­хра­нить се­бя как лич­ность, со­хра­нить сво­й внут­рен­ний ми­р, сво­и убе­ж­де­ния, сво­и сим­па­тии и ан­ти­па­тии, вку­сы и пред­поч­те­ния. Об­ло­мов, в но­вой, на­сту­паю­щей ци­ви­ли­за­ции Дела, "лиш­ний че­ло­век".

Ге­рои со­вет­ской ангажированной ли­те­ра­ту­ры, убе­ж­ден­ные ком­му­ни­сты, бы­ли пря­мы­ми по­том­ка­ми Базарова, Рахметова, Штольца, и в них яв­но про­гля­ды­ва­ли все те же чер­ты. Это был но­вый тип рос­­си­й­с­кого ме­­щ­а­­нина, прав­да, но­вым в нем бы­ло лишь од­но ка­че­ст­во, аг­рес­сив­ность в дос­ти­же­нии це­ли. Он ви­дел мир толь­ко как мир ма­те­ри­аль­ный и его це­ли бы­ли так­же ма­те­ри­аль­ны. Со­вет­ский чи­нов­ник, в "За­вис­ти" Юрия Оле­ши, поющим в туалете, и был этим но­вым ти­пом вы­шед­шим из го­го­лев­ско­го Мир­го­ро­да.

Правда, советский мещанин не стал ни че­ло­ве­ком де­ла, ни ми­ни­маль­ным че­ло­ве­ком. Рос­сия, с ее аморф­ны­ми фор­ма­ми об­ще­ст­вен­ной жиз­ни и пре­зре­ния к нор­мам и ри­туа­лам, смог­ла соз­дать толь­ко "сов­ка", ко­то­рый про­дол­жил тра­ди­ции российского ме­щан­ст­ва в приори­те­те фи­зио­ло­ги­че­ской жиз­ни над ос­таль­ны­ми, но не при­нял ци­ви­ли­зо­ван­ные фор­мы по­ве­де­ния.

Во внешне осовремененной феодальной системе Советской России, че­ло­ве­ка сужали варварскими методами, стра­хом, внеш­ней си­лой, ре­прес­сия­ми, "Не мо­жешь нау­чим, не хо­чешь за­ста­вим". В Рос­сии не су­ще­ст­во­ва­ло то­го ог­ром­но­го ар­се­на­ла эко­но­ми­че­ских ме­то­дов вос­пи­та­ния как на За­па­де, ко­то­рые по­зво­ли­ли про­вес­ти "уп­ро­ще­ние" человека на ши­ро­кой ор­га­ни­за­ци­он­ной ос­но­ве.

"Об­ще­ст­во, ис­поль­зуя эко­но­ми­че­ские ры­ча­ги, мяг­ко и не­за­мет­но соз­да­ют че­ло­ве­ка го­то­вого под­чи­нить­ся лю­бо­му при­ка­зу в ка­кой бы за­ка­муф­ли­ро­ван­ной фор­ме он бы не по­да­вал­ся, в че­ло­ве­ке, ко­то­рым мож­но управ­лять без внеш­не­го дав­ле­ния, в че­ло­ве­ке ко­то­рый бы, тем не ме­нее, счи­тал се­бя сво­бод­ным, дей­ст­вуя так как тре­бу­ет от не­го эко­но­ми­ка." Эрих Фромм.

Тот факт, что эко­но­ми­че­ское об­ще­ст­во ни­ве­ли­ру­ет и унич­то­жа­ет лич­ность, бы­л оче­виден уже в на­ча­ле соз­да­ния но­во­го по­ряд­ка жиз­ни и об этой опас­но­сти пре­­д­у­п­р­е­­ж­дали мно­гие.

Ген­ри То­ро, за­щит­ник прав лич­но­сти на сво­бод­ное твор­че­ское вы­ра­же­ние, про­сто­душ­но на­по­ми­нал : "Глав­ны­ми про­дук­та­ми об­ще­ст­ва долж­ны быть не ра­бы-ис­пол­ни­те­ли, а лю­ди, эти ред­кие пло­ды, име­нуе­мые ге­роя­ми, свя­ты­ми, по­эта­ми и фи­ло­со­фа­ми."

Джеймс Трус­лоу Адамс в сво­ей кни­ге "Аме­ри­кан­ский эпос":  "Ес­ли мы бу­дем рас­смат­ри­вать че­ло­ве­ка толь­ко как ра­бот­ни­ка и по­тре­би­те­ля, то­гда при­дет­ся со­гла­сить­ся, что, чем бо­лее без­жа­ло­ст­ным бу­дет биз­нес, тем луч­ше. Но, ес­ли мы бу­дем ви­деть в ка­ж­дом че­ло­ве­че­ское су­ще­ст­во, то­гда нам нуж­но бу­дет вме­шать­ся и на­пра­вить биз­нес та­ким об­ра­зом, что­бы он слу­жил рас­цве­ту че­ло­ве­ка как лич­но­сти."

Го­­­­л­оса Ген­ри То­ро и Адам­са зву­чат из на­ив­но­го, да­ле­ко­го, за­бы­то­го про­шло­го. Ин­ду­ст­ри­аль­ное об­ще­ст­во ви­де­ло в че­ло­ве­ке пре­ж­де все­го ра­бот­ни­ка, лич­ность ему бы­ла не нуж­на, ин­ду­ст­ри­аль­ное об­ще­ст­во об­ще­ст­во мас­со­вое и че­ло­век в нем лишь часть мас­сы. "Еди­ни­ца? Еди­ни­ца - вздор, еди­ни­ца - ноль!", про­воз­гла­шал гла­ша­тай ин­ду­ст­ри­аль­ной ре­во­лю­ции Вла­­д­и­ми­р Мая­ков­ский.

Вос­пи­та­ние лич­но­сти не