жалко. - И добавил: - Из легких же закусок обожаю ватрушки с творогом и пироги со смородиновой начинкой.
- Когда-нибудь ты пожнешь плоды...
- Плоды не пожинают, а пожирают, - наставительно сказал Славка, и, содрогнувшись всем телом, икнул. - Это я от сытости...
- От сытости люди спят.
- Да, неплохо бы, - согласился Славка.
- Некогда спать! - бодро сказал я. - В школу скоро. Ну, я пошел. Нужно еще по-настоящему пообедать. Одной амброзией и нетаром сыт не будешь. Встретимся в школе. Пока.
Я шел домой и думал, как исправить двойку по арифметике, а если честно, то и по русскому языку, а если уж со всей откровенностью - по природоведению у меня тоже двойка.
Так ничего не придумав, я решил отвлечься от мрачных мыслей и съесть еще одну порцию мороженого.
Но возле киоска меня ожидал непрятный сюрприз в виде страшного хулигана - Пипякина Владимира. Недаром же, каждый милиционер, как только его видел - сразу оформлял протокол и жаловался его родителям на не примерное поведение их сына.
Я пожалел, что рядом со мной нет верных и, главное, сильных друзей, например, моего одноклассника Тарловича. Да, он парень что надо, наш Генка. За такими как он, говорят, как за каменной спиной... или стеной... Не помню.
Стена у него, то есть спина, действительно, как каменная. За ней хорошо постоять, особенно если встретишься с каким-нибудь хулиганом. Есть у меня знакомые, тоже крепкие ребята, правда, спины у них не каменные. Еще у Генки, кроме каменной спины - железные кулаки в придачу.
Да, укрывшись за такой спиной, хорошо подумать, что если бы у меня была такая спина, как у Тарловича, то, может, это он бы стоял за моей спиной. А с другой стороны, зачем ему стоять за ней, если у него точно такая же...
На этом месте Пипякин прервал мои размышления.
- Ты это куда идешь, Просиков, в школу, что ли?
- Да вот пойду сейчас... учиться буду, - сказал я неуверенно.
- Иди, иди, может, чему и научишься.
- Может, и научусь, - ответил я с сомнением.
- А я вот учился, учился... Разузнал все что надо, а теперь не учусь.
"Что же ты теперь делаешь, - хотел я его спросить, - хулиганишь?" Но раздумал. И не зная, что сказать, сказал: - Мда-а...
- Решил, хватит! - продолжал между тем Пипякин. - Надоела эта арифметика. И учителя все загадками говорят, а я не ученый какой-нибудь, чтобы их разгадывать. А раз так, то и время терять нечего на эту учебу. И потом - учение моему здоровью вредит. Знаешь, как у меня сердце колотиться начинало, как только я учебник арифметики в руки брал.
- А как насчет естественной истории?
- Естественная история - дело другое. Но чтобы разгадывать ее тайны, мне учиться не надо. Когда стану большим, как папа, поеду в экспедицию - и все разгадаю.
Так в содержательной беседе протекли несколько минут. Мне повезло. Вовка был не в хулиганском настроении. Даже пинка мне под зад не дал не прощание.
Минут за пять до начала урока в класс вбежал запыхавшийся Славка, и с ходу закричал:
- Кто последний списывать?
Желающих оказалось немало. Славка попытался было вклиниться в очередь, но его извергли как инородное тело, причем тело очень крупное.
- Не успею, - пожаловался мне Славка. - Теперь вот жди, нервничай: вызовут не вызовут...
Славку вызвали.
Он, конечно, сказал, что к ним вчера приехало восемь человек гостей, и просто не было никакой возможности, не только хорошо подготовиться к уроку арифметики, но даже выспаться как следует. Но он, Славка, обязуется все выучить к следующему разу. "Дайте мне шанс!" - воскликнул он.
Нина Федоровна решительно ему в этом отказала.
Когда же к доске вызвали Сабельникова, я сказал ему:
- В добрый час, Игоряха!
- Нет, Борька, этот час недобрый. Совсем недобрый! И твое пожелание ни к месту.
- Как это ни к месту, - удивился я, - если оно написано на бумажке, а та приклеена именно к твоему месту... к заднему.
В общем, Игорю тоже не повезло.
Третью двойку схлопотал Лисицкий.
Зато отличился Витька Меднис. Три предыдущие отметки в сумме составили его оценку, ведь пять с плюсом - это почти шесть.
- Да что же это такое! - негодовала учительница. - Совсем уроки не готовите. В классе болтаете, объяснений не слушаете. Вы меня просто замучили! А дома, наверное, жалуетесь, что я вас поедом ем.
- Это как - поездом? - не расслышал Сережка. - Я так никогда не пробовал.
- Да не поездом, а поедом. Это значит, есть много, жадно и с удовольствием. Словно у тебя в пузе глист сидит, - объяснил я ему.
- Я учителей не ем! Какое же это удовольствие... И никакой глист в животе у меня не сидит.
- А я и не говорю, что сидит. Я говорю, что если бы сидел...
- Да нет у меня никакого глиста!
- Чудак-человек, я же тебе объясняю...
- Я бы тоже не стал есть Нину Федоровну, - вмешался в разговор Славка. - Тощая она...
- Вы все перепутали, это она нас ест!
- Опять болтовня, опять шум в классе... Гречнев! Просиков! Томилин! - закричала учительница. - А ты, Баларев, почему спину коромыслом согнул! Что-то я горбатых космонавтов не видела. Выпрямись немедленно!.. Выбиваешься из сил, стараешься передать знания, накопленные человечеством, чтобы окончив школу, вы могли бы приносить пользу...
- Я бы хотел деньги приносить, - сказал Вовка Брусникин.
- А мне папа сам принесет, - беспечно сказал Лисицкий.
Наконец прозвенел желанный звонок на перемену.
- Идите отдыхайте, - вздохнула учительница.
И мы стали отдыхать изо всех сил.
"Надо все доводить до конца", - говорит мой папа. Я бы только добавил - до победного конца. Именно доводкой я и занимался почти всю перемену, доводя до изнеможения сильными боковыми ударами Лешку Шустикова, и довел бы, если бы перемена не кончилась.
Все-таки очень короткие перемены у нас в школе, не успеваешь как следует отдохнуть.
На уроке природоведения учительница сказала, чтобы я полил цветы. У нас есть комнатка при классе. В ней полно цветов, большой аквариум с рыбками, коллекция минералов, чей-то скелет (я пытался выяснить чей, но учительница отвечала уклончиво), наглядные пособия, рулоны карт и схем, и прочая ерунда.
Очень довольный тем, что учительница выбрала меня, я не спеша полил цветы, насыпал корм рыбкам, взял, стоящую в углу лестницу, чтобы полить, висевшие высоко на этажерках растения, до которых я не доставал, взобрался на нее, и...
- Что за грохот! - донесся до меня крик Нины Федоровны.
- Лестница упала, - коротко сказал я, потирая , то ушибленный бок, то не менее ушибленную голову.
- А почему ты так кричал?
- Потому что не успел с нее слезть.
- Ничего тебе поручить нельзя, Просиков, - сердито сказала учительница. - Садись на свое место. А поливать цветы пойдет... - она посмотрела прямо перед собой, потом налево, направо, все затаили дыхание в надежде, что именно ему выпадет счастливый билет, - пойдет Леня Трахтергенц. И смотри - поаккуратней там!
Мгновенно просияв лицом, Ленька кинулся к заветной комнате, а я, пригорюнившись, и донельзя расстроенный, поплелся к своей парте.
Нет, правда, я до сих пор не пойму, за что зацепился Ленька, пробегая мимо меня. Но голосил он ужасно, прерываясь только на то, чтобы сообщить всем, что Просиков - убийца невинных детей, что дела его, Ленькины, плохи, если совсем не безнадежны, что он находится при смерти, и вряд ли кому-нибудь удастся его спасти; но во всяком случае, пусть вызовут скорую помощь и его маму с папой, а если те не смогут прийти, то бабушку с дедушкой.
Когда я шел домой, то думал: наверное, учительница сильно переживает, что сделала мне только запись в дневнике, а не выгнала с урока и не вызвала родителей. Но если верить всякой клевете, полагаю, что такая возможность ей очень скоро представится.
На двери нашего подъезда я прочитал объявление: ИЩУ КОМНАТУ. И подпись: ЧИЛАВЭК - ПРОДАВЭЦ. Внизу, тоже крупными буквами шел телефон чилавэка.
Не вызывая лифта, и, перепрыгивая через ступеньки, я доскакал до своего жилища.
В квартире мне принадлежит одна из трех комнат. Мама и папа часто говорят мне: "Иди в свою комнату - там и безобразничай!" Хотя я считаю, что этим ущемляется мое право на свободу передвижения по квартире.
У себя в комнате я делаю уроки, здесь мой зооуголок, любимые игрушки, полка с книжками. Нет, чилавэка я сюда не пущу, пусть ищет комнату в другом месте.
- Мама, можно я поговорю с папой, как мужчина с мужчиной? - обратился я к ней после ужина.
- Можно, - сказала мама, и с сомнением посмотрела на нас с папой. - Только сначала поможешь мне вымыть посуду.
Отгремев ложками, вилками и тарелками, я побежал в большую комнату. Папа уже читал газету и смотрел телевизор. Я всегда восхищаюсь своим папой: он может делать столько дел одновременно.
- Папа! - я попытался перекричать телевизор, но без успеха. Тогда я приглушил звук, и папа тотчас же отреагировал.
- Что случилось?
Я критически на него посмотрел.
- Ты мне рассказывал, что всегда занимал первые места на всех крупнейших соревнованиях по всем видам спорта. Но это было давно, а сейчас у тебя очень тощий вид. Я хочу, чтобы ты записался в тренажерный зал и накачал себе мускулы, а когда это произойдет, и не тебе будет лопаться одежда, ты побьешь папу Лешки Шустикова.
- Зачем же мне его бить? - удивился он.
- А затем, что Лешка сказал, что его папа сильнее моего, то есть тебя. И это похоже на правду. Лешка показал фотографию своего папы: на ней он здоровый и похож на разъяренного носорога. Так просто с ним не справиться!
Папа вздрогнул. Наверное, от сквозняка.
- Тебе придется много работать с гантелями и поднимать штангу. Когда Лешкин папа вернется с работы, ты уже должен быть сильным, как Геракл.
- Но я не успею, - занервничал папа. - В котором часу он вернется?
- Лешка не знает.
- Почему же он не знает?
- Раньше знал, а теперь забыл. Последний раз его папа пришел домой три года назад.
- Вот как!.. - Папа облегченно выдохнул. - Ну тогда я еще повременю с физкультурой.
...А ночью ко мне пришел чилавэк; он топал ногами и требовал, чтобы я немедленно покинул помещение. Мне стало страшно, я закричал... и проснулся. С облегчением я увидел, что никакого чилавэка нет и в помине, наступило утро, в окно рвется солнце, и пора собираться в школу.
На всякий случай я заглянул под кровать. Нет, все в порядке...
Когда я вышел из подъезда, объявления на двери уже не было. Наверное, чилавэк уже к кому-нибудь вселился.
