и доносительства деятельность различных обществ, таких как «Общество философии и психологии», председателем которого был Бейнард, вызывала подозрения, ведь их участники могли быть заговорщиками, которые замышляют осуществить смену власти. «Возможно, среди нас не было предателя. Может быть, донос был делом рук соседей», думал Бейнард, лёжа у себя дома в постели. Он ворочался с боку на бок, но сон всё не шёл и не шёл к нему.
В это время Райн тоже лежал в постели и думал о необыкновенной встрече с Келли. «Странно всё же. Оказались почти соседями. А что, если…» Он уже твёрдо решил, что должен снова увидеть её. «Пусть эта весна будет, как новый мост над обрывом, который зовётся моей жизнью, проходящей на этих унылых задворках города, в этом старом доме, где из окна вид прямо на кладбище и ветхую деревянную часовню, где вокруг одна тоска и однообразие», думал он, засыпая. Ночь укрыла город своей тенью. Где-то вдали, за лесом кладбища, упала звезда. С окрестных дворов доносился перекликающийся лай сторожевых собак. Сон одолел Райна до позднего утра. На столе его остался забытый тетрадный листок, где были начертаны зимние строки:
В дни, когда далеко до весны
И зима не имеет границ,
Ты бредёшь по холодным следам
Напечатанных кем-то страниц.
Ночью сны навевает метель
В старом городе ветхим домам,
Пролетая над снежной страной,
И нет счёта метельным часам.
В дни, когда далеко до весны,
Внемлешь ты обещаниям снов,
Веришь стае звенящих легенд
И сиянью других берегов.
Ждёшь, что время однажды придёт -
И напишешь другие стихи,
На реке хрустнет тающий лёд
И зима обломает клыки.
Но над снегом покрытой страной
С каждым днём всё краснее закат,
И под зимним покровом ручьи,
Глубоко затаившись, спят.
В дни, когда далеко до весны
И под снегом не видно границ,
Ты бредёшь по холодным следам
Пожелтевших и сонных страниц.
