Шли дни, недели. Виктор жил в поселении. В доме, в котором приютил его каменщик. Жители поселения занимались странными делами, не поддающимися осмыслению взглядов совершенно посторонего человека. Он с интересом наблюдал за жизнью жителей в поселении. Раскладывал полученную информацию по полочкам в своей голове. Со временем он начал понимать смысл их существования, жить – чтобы выжить.
- «Хочешь не хочешь, а жить нужно». – цитировал каменщик.
Вечно бороться за выживание на острове, который диктовал свои законы. У каждого жителя была своя функция в обществе и он усердно выполнял ее, не сетуя на невзгоды посланные ему судьбой.
Виктор часами слушал рассказы каменщика, которые лились мирным потоком повествователя, поздними вечерами пригревшись у костра. Ничто не нарушало идиллию наших томных вечеров повествований, лишь изредка загорающее негодование и возгласы рассказчика подбадриваемые жестами, которые исполняли его руки.
Поселение «Потерянных» изредка пополнялось людьми прибывшими из внешнего мира, а может насильно выдернутыми из своей обыденной жизни и исчезающими неизвестно куда. На руке жителей он заметил отметину. «Знак» - точки расположенные по кругу, как будто что-то вживили в нее.
-" Так вот почему каменщик рассматривал мои руки, он искал отметину на них." Люди прибывшие из вне не помнят кто они и откуда. Как-то в голове молодого человека всплыли воспоминания о трупе, который он видел на берегу моря и Виктор спросил о нем каменщика.
- Труп на берегу моря? - задумался каменщик. - Видимо этот человек пытался сбежать. Но я уверен что он не из нашего поселения, последнее время, верней после исчезновения твоего отца из нашего поселения никто не пропадал. Ты говоришь он был привязан плетенными веревками. Узнаю почерк Николая. Этот монстр не лучше смотрителей. Да в его руки я бы не хотел попасть. Лучше уж смотрители. Исчез и все.
- Исчез и все, но ваше поселение обнесено забором. Как же тогда пропадают люди.
- Мне нравится твоя наивность. Частокол помогает скрываться нам от зверей и непрошенных гостей, но никак не от смотрителей.
Он показал мне отметину на руке.
- Видишь - это. Когда приходит твое время этот знак начинает светится зеленным огоньком. И ты должен покинуть поселение. Иначе тебя разнесет мама не горюй. От тебя останутся лишь ошметки разбросанные вокруг. А если кто находится рядом с тобой то ты и их прихватишь вместе с собой.
- Да, - не поленились же накачать нас таким мощным зарядом. Вот у нас был такой случай послушай … .
И его речь – речушка потекла последовательно, ярко описывая моменты данного события – сопровождавшаяся возгласами и определенной мимикой на его небритом лице – его рыжие усы вздымались вверх, а его небритая борода от возбуждения рассказчика кольями торчала во все стороны, глаза бегали, нос вздымался, он изредка поглаживал свою рыжею шевелюру волнами спадающими на его плечи. Похоже рассказ полностью овладел своим автором.
Виктор был прикован к рассказчику и делал для себя определенные заметки в блокноте как делал это всегда, по привычке которая была приобретена в процессе практики работая в издательстве.
- Смотрители кто они? – спросил Виктор.
Каменщик что-то позевывая пробубнил себе под нос. – А.- Кто, смотрители. Черт их знает! Они были, есть и будут. Не забивай голову. Давай спать.
Лежа на грубо выделанной коже неряшливо брошенной на землю возле костра. Виктор общался сам с собой, переваривая разговор с каменщиком.
«Возможно на острове есть и другие поселения» - размышлял он.
- Николай. Кто он? – сказал он в пустоту.
Каменщик пошевелился во сне, но ответа не последовало.
Наступил новый день пребывания Виктора в поселении.
Утро 6:оо. Молодой человек позевывая и потягиваясь стоял на пороге каменного домика. Он был недоволен тем, что его подняли в такую рань.
- «Летний день кормит год.» - поговаривал хозяин.
«Я удивлялся, жители поселка следили за течением времени, днями, неделями, месяцами и делали это так щепетильно ведя свой особенный календарь.
Что оставалось им делать, ведь время это то что у них было потерянно и это все что у них сохранилось в этой жизни.
Время становится на вес золота, когда ты считаешь, что так мало остается его у тебя."
Хозяин накормил гостя завтраком – состоящим из супа в котором плавало что-то неизвестное, зеленая субстанция которого напоминала морские водоросли. Молодой человек с трудом давил отталкивающий ком в горле, нечто тянущееся длиной лентой не желало быть съеденным и стояло в горле. Он собрался с духом и проглотил их. Виктор искривился в лице от неприятного послевкусия. Хозяин внимательно следил за гостем. Затем протянул деревянную чашу с некой жидкостью, называемой им же «Грогом». Виктор взял чашу с рук каменщика и сделал большой глоток. Он тут же поперхнулся и закашлялся. Крепкий напиток обжег ему горло. На глаза невольно навернулись слезы.
Изобретатель напитка пристально наблюдал за ним, улыбаясь, оскалив белоснежные зубы.
- Ну как, оценил.
- Да-а-а! – процедил он сквозь стиснутые зубы подавляя рвотный позыв.
Он чувствовал как - «зеленные» подогретые красным огнем рвались наружу. Виктор бросил чашу на стол, содержимое которое моментально расплескалось по столу. Он выбежал во двор и направился к кустам по выложенной каменной дорожке, свернув с нее добежав до них.
Мужчина с рыжей бородой сидел на пеньке и дымил самокрутку. Дым которой томно обволакивал его.
- "Вот же слабак – думал он. - Ну ничего воспитаем."
Виктор в очередной раз отправился в путешествие по поселению. Он поразился их усердию с каким они жили, зная что обречены. Они старались жить дальше – выращивали диковинные растения и не менее чудных животных, которых он не встречал в нашем мире. Проходя возле одного из домов он задержался, увидев молодую женщину, которая сидела на бревне. Лежащее на земле оно исполняло роль скамьи. Она растирала между камнями зерна, постепенно они превращались в белый порошок напоминающий муку. С этой муки они пекут хлеб, вспомнилось мне. Пока это единственное, что его организм воспринимал в этом мире. Виктор зашагал дальше, чувствуя как женщина провожала его оценивающим взглядом.
Мальчик за деревянной изгородью кормил птиц.
«Ребенок – подумал Виктор, в поселении есть даже дети. Так или иначе это очевидно и вполне правдоподобно. Я повторяюсь, но об острове уже давно идут неприятные слухи.»
Мужчины, женщины, старики и дети – поселение жило.
Виктор пошел дальше. Услышав голоса в одном из небольших помещений. Он заглянул туда. На устланном шкурами полу сидели дети и внимательно слушали девушку рассказывающею им историю.
- «Школа» - пронеслось у него в голове.
Так и проходили мои повседневные ничем не привлекательные дни в поселении.
Вечером каменщик потащил его за собой.
- Пойдем выпьем грога! - подбадривал он Виктора.
Его хохот раздавался по дому сотрясая его подобие мускул на торсе и каменные стены.
Молодого человека не привлекала такая затея. Он до сих пор помнил вкус его огненного напитка.
Беседка из срубленного дерева, деревянные столы, да бревна вместо скамей. Мужчины и женщины сидящие за столом, фасад которых был неприглядным. Бревно с гладкой поверхностью выполняло функцию барной стойки в этом подобии заведения. Мужчина средних лет улыбался посетителям, демонстрируя свои гнилые зубы, разливая грог по чашам, черпая его из деревянной лохани.
Женщина с пышными грудями, при ходьбе которой столь редкий экземпляр колыхался то влево, то вправо как извечный маятник. Разносила чаши по столам.
- Это Тамара. – с грустью в глазах сказал каменщик и вздохнул.
- Прости. Ностальгия замучила. Напоминает дом. Это единственное, что я помню из своей прежней жизни. Колышущиеся как колокольчики груди. Я не помню ее образа, лица, кому принадлежало такое богатство, только это.
Он подтолкнул молодого человека вперед, шлепнув его по плечу. Они сели на свободные места. Тамара поднесла нам чаши наполненные неопределенной жидкостью.
- Пей! Отменная дрянь! – сказал он.
