Когда Антон был дошкольником, он часто любил мечтать. Причём все его мечты всегда сходились на одной и той же теме: маленький Антошка видел себя героем. И это было неважно, каким образом он удостаивался этого звания. Порой ему хотелось спасти из огня малыша, в следующий раз вытащить из воды кого-то тонущего, а иногда его мечтания приобретали совсем гигантский размах. Чаще всего Антон видел себя дрессировщиком, и на арене цирка у него происходил какой-нибудь опасный случай. Например, лев должен был каким-то образом пролезть сквозь железную решётку и наброситься на публику. И тогда он, Антон, сильный и бесстрашный, непременно должен был спасти чуть ли не весь цирк – в первую очередь, конечно, замеревших от ужаса зрителей. А заодно уж и работников.
И это не беда, что маленькому «спасателю» пока даже близко не разрешали подходить к газовой плите, и плавать он умел только «по-собачьи», да и то недалеко от берега. А уж что касается спасения такого большого количества людей от внезапно взбесившегося льва или тигра – тут дело и подавно принимало какой-то непонятный оборот. Несоответствие заключалось в том, что, увидев за соседским забором чёрную и ужасно злобную кавказскую овчарку, Антон, если шёл с мамой, всегда старался идти так, чтобы к забору ближе оказалась именно мама. И пускай собака была отделена от улицы внушительным серым забором, её громкий лай заставлял мальчика вздрагивать и неизменно менять своё расположение как относительно мамы, так и относительно забора, невзирая на то, что высота железных прутьев ни за что не позволила бы охраняющей дом и двор собаке оказаться там, где шли люди.
И всё же, несмотря на то, что действительность сильно расходилась с желаниями, мечтать о геройских поступках Антон не переставал. Они ему даже во сне начали сниться, когда он стал постарше. Правда, сны приобрели более направленный характер: теперь Антон выручал из какой-нибудь беды исключительно девочек. Но эти сны, основанные на каких-то тайных желаниях мальчугана, которому едва исполнилось десять лет, всегда заканчивались весьма и весьма однотипно: вступившийся за какую-нибудь девчонку, Антон неизменно оказывался втянутым в драку, которая в большинстве случаев заканчивалась полнейшим фиаско заступника. Видимо, теперь уже подросший Антон, где-то подсознательно понимал, что драться он не умеет, поэтому и проигрывал кулачные сражения даже во сне.
Как-то раз он стал свидетелем того, что учившаяся в параллельном классе Светка шла по улице и периодически вытирала глаза сжатыми кулачками. Мокрые глаза и шмыгание носом не оставили искателю приключений, который на тот момент уже учился в четвёртом классе, никаких сомнений в том, что Светку кто-то очень сильно обидел.
Не раздумывая ни секунды, Антон подбежал к Светке и хотел уже было узнать, в чём заключалась причина то и дело появляющихся на её лице слёз, как вдруг выскользнувший словно из ниоткуда рыжий кот, вихрем пронёсся мимо них и исчез за стоявшим вплотную к соседскому дому гаражом.
- Барсик, Барсик! Нашёлся! Барсик! – не своим голосом завопила Светка, на лице которой словно по мановению волшебной палочки моментально высохли все слезинки.
А Барсик, очутившись на крыше гаража, подобрался к самому краю и теперь смотрел сверху на свою маленькую хозяйку, словно раздумывая, спускаться ему на землю или нет.
Антон, который понял, что его давней мечте наконец-то пришла пора сбыться, не раздумывая, решил залезть на гараж, чтобы поймать рыжего пройдоху, заставившего свою хозяйку проливать горькие слёзы. Но не тут-то было!
Дело закончилось совсем не так, как представлял себе Антон. Поскольку между гаражом и домом щель была совсем узкой, десятилетний юнец, вообразивший себе, что пролезет в эту щель беспрепятственно, застрял между стенами дома и гаража. Вытаскивал его потом из неприятной ситуации сын соседки – Андрей, который приехал из армии в краткосрочный отпуск. Светка же, в руки которой Барсик спрыгнул и без посторонней помощи, тут же убежала со своим рыжим усатым другом, не помня себя от радости.
Когда же Андрей не без усилий помог Антону выбраться из злополучной щели, тот понял, что образовавшиеся на его свитере дырки и появившиеся белые пятна на брюках не сулили ему дома ничего хорошего. После хорошей взбучки Антон, наконец, оставил в покое мысль о том, что ему надо срочно бежать кого-то выручать и спасать. Впрочем, залатанный в нескольких местах почти новый свитер ещё долго напоминал своему хозяину о неудавшемся «героическом поступке», о котором Антон с тех пор старался не вспоминать.
***
- Так что же Вы хотели, Антон Николаевич? – глава поселковой администрации продолжал писать, два раза подняв на Антона глаза, спрятанные за золотистой оправой, сделанных на заказ дорогих очков.
- Так… - вновь помедлил с ответом Антон, - памятник-то восстанавливать надо. Денег бы надо на реставрационные работы.
- Денег? – высокопоставленный госслужащий положил ручку на исписанный в блокноте лист и сложил руки так, как это делают ученики в школе. При этом он положил одну руку на другую, и Антону бросились в глаза холеные, явно не знающие тяжёлых трудов, пальцы.
- А вот с деньгами ничего не получится, - и правая рука представителя власти лениво переместилась под подбородок. – Деньги, имеющиеся на счетах, предназначены для совсем других целей, и разбазаривать их по пустякам… - глава администрации сделал короткую паузу и покачал головой, опустив уголки губ вниз, - никто не позволит. И я – посмотрел он на Антона – не позволю этого прежде всего.
- Но памятник воинам, погибшим в войну – это разве пустяк? – в голосе парня прозвучало искреннее удивление.
- Знаете что, молодой человек, - собеседник Антона вновь взялся за ручку, - идите и придумайте себе какое-нибудь действительно стóящее занятие. И не занимайтесь ерундой.
- Но… - невольно замешкался Антон, - Вы считаете, восстановление памятника героям Великой Отечественной – это ерунда?
- Идите, идите, - вновь повторил глава поселковой администрации, водя ручкой по бумаге, – не мешайте работать. И оставьте свои идеи до лучших времён. Нам вон детский садик надо новый строить, - спрятался он за внезапно пришедшую в голову мысль. И вытащил из кармана зазвонивший мобильный телефон.
Антон вышел в коридор. На улице было жарко, и он решил посидеть на длинной банкетке, стоявшей прямо у кабинета, несколько минут. То, что в деньгах ему, скорее всего, откажут – Антон предчувствовал заранее. Но чтобы назвать его идею совершенно нестóящим делом, этого молодой человек никак не ожидал. Единственное, на что в глубине души рассчитывал Антон – это на то, что ему в администрации дадут хотя бы какой-то правильный совет: например, куда ещё можно обратиться за помощью. Или подскажут, есть ли в округе какой-нибудь спонсор, готовый вложить деньги в восстановление народной святыни, которая с каждым годом становилась всё непригляднее и непригляднее. Но получилось так, что он наткнулся на полное безразличие властей, а главное – на то, что его идею назвали «ерундой». А это Антон посчитал очень обидным, потому что у половины жителей посёлка на войне кто-то погиб, о чём свидетельствовали начавшие стираться фамилии. Но, к сожалению, на это мало, кто обращал внимание.
Посидев некоторое время в прохладном коридоре, Антон медленно пошёл к выходу. Беседовавший с ним недавно чиновник на несколько секунд опередил его, и, выйдя на крыльцо, Антон увидел, как тот садится в длинный чёрный автомобиль представительского класса.
- Конечно, где уж тут денег на восстановление мемориала найти, - произнёс Антон, ни к кому не обращаясь, - если вы все на таких машинах разъезжаете. Да и в администрации у вас кондиционеры на каждом шагу развешены. В домах у обычных людей такого не увидишь…
Впрочем, если бы Антон и захотел в этот момент обратиться к своему недавнему собеседнику, тот вряд ли услышал бы его. Личный водитель завёл мотор, и через минуту машина уже выехала с территории, прилегающей к зданию администрации.
Антон же сел на свой старенький мопед, которого про себя называл «Росинантом», который моментально затарахтел и выпустил из тоненькой трубы порцию голубоватого дымка, и тоже выехал вслед за чёрным красавцем-автомобилем. Но если первый поехал налево, увозя важного и представительного главу по каким-то не менее важным делам, то Антон на своём мопеде свернул направо и поехал к реке. День действительно стоял жаркий, и Антон, ничего не добившийся от высокопоставленного чиновника, решил хотя бы съездить искупаться. А заодно на обратном пути подумать, какие шаги ему следует предпринимать дальше.
***
- Да… - задумчиво почесал Антон за ухом, - деньги вроде и большие, но для восстановления мемориала их, однозначно, не хватит.
Он начал копить их два года назад. Откладывал почти всю зарплату, потому что огород и корова выручали настолько, что из продуктов Антон с бабушкой покупали только хлеб. Родители с младшей сестрой уехали жить в областной центр, а он, не привыкший к шуму городских улиц, остался в своём родном посёлке. А уж как была рада такому решению Антона его бабушка – это было невозможно описать никакими словами.
Он опять пересчитал накопленную сумму, хотя он и так точно знал, что на столе было ровно семьсот тысяч – не больше и не меньше.
В сенях хлопнула дверь, и в переднюю вбежал Влад с каким-то непомерно длинным листком бумаги.
- Смотри, Тоха! – сходу начал Влад, - вот что мне удалось раздобыть! Он развернул листок и не без гордости заявил:
- Вот полный список фамилий тех, кто ушёл из нашего посёлка на войну и не вернулся.
Увидев деньги, он остановился и, кивнув на перехваченные цветными резиночками купюры, деловито спросил:
- Эти, что ли, ты на свою идею хочешь потратить?
Дружба с Владом у Антона была давнишняя, с самого детства. А посему секретов между ними никогда не было. Когда Антону пришла в голову мысль восстановить начавшийся рушиться мемориал, установленный в честь жителей посёлка, погибших в Отечественной войне, Влад первым узнал об этом. Идею хотя и поддержал, но всё же сказал с плохо скрываемым недоверием:
- Где же ты денег на восстановление найдёшь? В него ведь, наверное, не одну сотню тысяч надо вложить…
- Не знаю, - ответил ему тогда Антон, - но ты посмотри, в какое состояние приходит памятник! Рушится и рушится с каждым годом. А скоро, между прочим, юбилейная дата – семьдесят пять лет, как война закончилась.
- Всё это так, - вздохнул Влад, - но не свои же деньги тебе ремонтом заниматься!
- Может, и на свои, - тихонько проговорил Антон.
Ветер в тот день был настолько сильным и так раскачивал деревья, что шум листвы не позволил Владу услышать слова, произнесённые другом.
А Антон, как только получил зарплату, почти всю сложил её в коробочку, оставив себе какую-то небольшую сумму на карманные расходы, да на бензин, аппетит на который у его «Росинанта» по счастью был небольшим.
Осталась у Антона ещё и машина марки «Москвич» с совершенно неподходящим названием для автомобиля названием «Ода». Но Антону она была скорее в тягость, чем в радость. На работу он привык ходить
