Будут драться, и побьет Брайн Тома.
- Чует мое сердце, что могут и не подраться. - было легко лонять, что Грегар только сейчас говорил дело, а до того лишь склонял товарищей к важной, чрезвычайно волновавшей его теме.
- Да почему это?
- Я нынче в ночь оттого проснулся, что услышал, как жилец наш говорит с кем-то.
- Как это, говорит? - спросил Иван.
- Ну не так, как мы с тобой сейчас, по-своему говорит, а тот с ним. Я сам сначала не понял, а потом меня как веслом по голове - он!
- Постой, а что он говорил-то, с этим, ну, с кем он там говорил?
- Не знаю. Я хотел спросить об этом у лесных духов, но не смог вызвать ни одного - все попрятались, словно испугались чего-то. Но я догадываюсь. Он звал на помощь. - голос Грегара становился все напряженнее, как будто он сам опасался дойти до развязки собственного рассказа - За ним придут не сегодня-завтра. С оружием и их будет много.
- И для этого Юв нас всех здесь собрал? - мрачно спросил Якил.
- Да. Я сказал об этом Юву, и он собрал всех. И парням сказали, чтобы были начеку, и чуть что – били в набат. А мы все должны быть здесь, когда за ним придут, потому, что если мы не сможем им помешать… - Грегар вздохнул - я даже не знаю, что тогда.
- Тогда-когда. - сказал Якил - Ладно. А Брайн-то тут при чем?
Якил хорошо понимал, куда клонит его сосед, но виду не подавал.
- Предков своих до пятого колена помнишь? Была у твоих прадедов хоть одна сестра? Хоть одна? А теперь вспомни, что тот мытарь говорил.
- Запямятовал. - буркнул Якил.
- Ну так я тебе напомню. Я все слово-в-слово знаю, хоть среди ночи разбуди - расскажу! А говорил он вот как: «Шел я своим путем, когда на распутье близь вашей деревни явилась мне Птица-Див. В страхе пал я на землю, молился богам и ждал смерти, она же рекла: «Ступай направо, войди в первое селение, что увидишь, отыщи там дом, где сегодня поутру родился мальчик-первенец, и всем, кого найдешь там, скажи, что дом сей помечен перстом божьим. Семь поколений не родится под этой крышей на свет девочка, тот же, кто первым появится на свет в седьмом колене, есть обреченный свершить промысел божий. Когда вырастет он и возмужает, то настанет день, в который с рассветом взойдет на небо черное солнце и принесет с собой тьму вместо света, и змей о двенадцати головах ринется на землю с легионом демонов. Тогда обреченный призовет Михаила – божьего витязя, и вручит ему огненный меч, и поведет Михаил небесное воинство на бой с бесами. И с ясного неба прольется наземь Серебряный Дождь»
Грегар замолчал. Молчали и Якил с Иваном, словно ожидая продолжения.
- А кто победит-то? - спросил наконец Иван.
- О том боги знают. - ответил Грегар - Только, думаю, недолго осталось ждать до того боя.
- А ты поменьше думай! - сказал Якил - И нас чертями не стращай! Врал все тот горемыка как сивый мерин
- Выходит, наполовину только врал. Стоит твой дом с того дня семь колен, другие не по разу уже перестраивались с тех пор, а в твоем хоть бы досточка подгнила. Ни у прадедов твоих за пять поколений дочерей не было, ни у отца. Ты, стало быть, шестое колено, а Брайн, твой первенец, первый в седьмом.
Якил ничего не ответил, а отошел и сел в стороне.
«И чего это я, правда, - думал он - уперся, словно бык. Грегар, этот ведун хренов, не станет зря говорить, недаром Юв ему верит. Да и Птицу-Див, хоть и мало кто видал, а чтобы не сбылось то, что она говорит, такого вовсе никогда не бывало. Что-то будет, только что? И как нам быть? И при чем здесь Брайн? Хотя за него-то нечего переживать, нет, нечего. В деда парень пошел. Тот тоже, лихой был, надо будет - черта лысого зубами из пекла вытащит, и Брайн с ним из одного теста. Вот спросил бы кто меня, кому из наших вести это небесное воинство, чтоб ему, или еще чего там, так я бы сказал - Брайну. Нет, за этого нечего переживать, справится. С чем вот только, не знаю пока, но справится. А с Томом не справится. Что, глаз подобьет ему, нос расквасит, и все. А Том сгребет его в охапку, придавит толстой задницей и будет в землю заколачивать, Том борьбу любит. Брайн тоже любит, но куда теленку с таким быком бороться. Хотя, если в захват не ввяжется, то, может быть, и измотает Тома кулаками, тут его много надольше хватит. Брайна ведь носит его тело, а Том сам свое таскает. А как бьет Том - страх! Лишь бы не покалечил парня.»
- Якил! - услышал он из-за спины, где сидел Иван (не тот, что разговаривал с ним и Грегаром, а другой, рыжий). - Не оборачивайся. Сиди тихо, как ни в чем не бывало. Слушай лес. К нам на огонек пожаловали, много.
Якил прислушался и различил словно в чаще две железки ударились друг о друга, потом еще и еще.
- Слушай, мужики. - негромко заговорил Юв, сидевшие поблизости так же втихомолку передавали его слова соседям - К нам подбираются из лесу. Много. Кажется, больше двоих на брата, с оружием. Сидите смирно, не дергайтесь, разговаривайте, делайте вид, словно ничего не замечаете. Но за мной поглядывайте: Как рукава засучу - приготовьтесь, а потом, следом за мной - кидаемся на них. В избу передайте, пусть выходят человек пять, остальные тоже чтобы наготове были…
Шум все усиливался, и Якил еще несколько раз услышал то звон оружия, то как вода обливается с задетых ночными лазутчиками деревьев. Потом кто-то там оступился и рухнул в кусты, с треском ломая их, другой зашипел на него. «Вот олухи! - подумал Якил - Ломятся как пьяные мишки, и еще, поди, думают нас врасплох застать. Или, может, нарочно отвлекают внимание? Дождь этот, будь он проклят! Если тут что заварится, не услышат в деревне… А если туда заявятся? Парни, если вправду не спят, должны отбиться, а если спят… Тогда беда… И мы помочь не сможем, никак, здесь нам надо быть. А может, увидят, что мы их ждем, уйдут? Эх, знать бы заранее, откуда - не один бы от нас не ушел! У белого камня бы их, как при бате покойном волдаков, как котят...»
Юв тем временем закатал по локоть левый рукав и не спеша, принялся за правый. Вот он завернул его второй раз, третий, все… Взял в руки копье, пальцем проверяет его остроту. Мышцы Якила одеревенели от напряжения, но голова его оставалась спокойной. Тут кузнец, резко и проворно, как кошка, подскочил на ноги и крича: «С Богом!», зашвырнул копье в кусты. «С Богом!» - заревели вразнобой еще двадцать две глотки. Мигом селяне похватали оружие и кинулись к деревьям, откуда слышались звуки. Якил кинулся напролом через кусты и сплеча, сжимая меч обеими руками, что есть сил рубанул по зарослям. Почувствовал, как клинок глубоко входит в мягкое, но не услышал ни крика, ни стона. Вырвавшись из кустарника, Якил в неярком свете костра на поляне увидел перед собой сразу двух нападавших. Он пошел на них, размахивая мечом - те попятились. Один, не заметив под ногами торчавшего из земли корня, споткнулся об него и упал. Другой отходил дальше. Якил замахнулся на лежачего, но тут увесистый камень угодил ему в висок. В глазах у него заиграли красные, желтые, зеленые солнца, засмеялись, запрыгали русалки, дразня похотливых чертиков. Якилу показалось, что все это происходило с ним уже не раз. Он закачался и выронил оружие. Отступивший рванулся на него и вонзил Якилу багор в живот. Якил отшатнулся назад, но даже истекая кровью, теряющими силу руками сумел вытащить багор из брюха и развернуть его острием к врагу, но ударить не успел - стрела, просвистев, с глухим коротким стукотком ударила ему в грудину. Упавший разбойник тем временем встал на ноги, поднял с земли меч и приготовился добить Якила, как вдруг Юв, подбежав на выручку с чеканом в руках, снес одним ударом его, а потом и другого.
Пиратов было почти втрое больше, но деревенские с такой яростью набросились на них и стольких сразу перебили, что оставшиеся готовы были уже спасаться бегством, когда раздался громкий крик, услышанный всеми, хотя никто и не смог различить, что именно кричали – это была команда на секретном языке морских разбойников. «Назад! Назад! К дому, вкруг!» - закричал Юв, но было поздно. На поляну выскочили еще человек пятнадцать пиратов, обошедших ее защитников сзади, пока шел бой. Грегар, помня, что своих за спиной нет, сделал резкий выпад назад, еще не зная, на кого придется этот удар. Он увидел дернувшееся лицо толстяка с вырванными ноздрями и клеймом «ВОР» на лбу. Тут же Грегар почувствовал удар в плечо и пронзительную режущую боль, но снова обернуться не успел - сзади ему вонзили под почку кинжал.
Он лежал и смотрел - рядом валяется в траве его рука, она не отрублена, так же сидит в плече, но и плечи и руки больше не свои - Грегар не чувствует их, не может пошевелить. Ничем ни пошевелить; ни вздохнуть. Нет ни боли, ни тяжести, Грегар парит, вот только унестись не может. Век, и тех не опустить, глаз не закатить, чтобы не видеть, как деревенские валяться под ударами пиратских багров, секир и кистеней. Их крики все тише, вот уже едва доносятся... "Просрали... Все просрали... Столько готовились, столько ждали, а все зря... И отцы наши, и деды, а мы... просрали... Брайн... Только бы до него не добрались..." Все, теперь забытие...
Ничего они не «просрали», нет. И ошибался Грегар, так думая. Задачу, возложенную на них, мужчины Верхнего Аккаса выполнили сполна и наилучшим образом. А полегли в неравном бою не оттого, что были слабы – время приспело.
Напав сзади, разбойники быстро убили нескольких, оставшихся добивали одного за другим. Скоро на ногах остались только двое, стоявшие спиной к спине: Юв и Егор (отец того самого Тома, с которым должен был схватиться Брайн, но это так, к слову). Столпившиеся вокруг пираты мешкали приближаться - несколько распластавшихся по земле убитых товарищей предостерегали от этого.
- Вперед! Вперед, собаки, кому сказал! - заорал Брич, схватил за шиворот двух попавшихся под руку и пихнул их на кузнеца - Юв упал, пронзенный их клинками, напротив него рухнул Брич с дырой во лбу шириной с дюйм, через котрую выглядывали его серое и белое вещества. К Егору подошел Симен, шатаясь, держась за правую щеку и рыча от злобы и боли. Обухом топора он так огрел Егора по затылку, что у того из носа, из ушей и изо рта брызнула густая кровяная жижа. К нему подбежали еще пираты, засверкало, поднимаясь и опускаясь, оружие в их руках, полетел кровяные брызги…
На поляне появился Арман. Он громко сказал: «Пересчитайтесь», вошел в дом, открыл крышку погреба в углу и спустился вниз.
Скоро он вышел обратно, держа что-то в руках. Пираты плотнее придвинулись к нему и увидели, что капитан принес металлическую болванку. Фигура изображала дракона о двенадцати головах, длинные шеи которого обвивали со всех сторон стеклянный шар величиной с небольшую дыню, светившейся изнутри тусклым алым свечением.
- Золото? - несмело спросил кто-то.
- Медь. - ответил Арман - Но видят боги, эта игрушка многого стоит. Теперь каждый из нас, если захочет, сможет сделать себе по дюжине таких из золота.
Пираты привыкли верить каждому слову капитана, и некоторые из них даже рты разинули от удивления. Конечно, капитан совсем не прост, и не станет устраивать эдакую мясорубку из-за пустяка. Усомнившиеся промолчали.
Он снял плащ, завернул в него фигурку и сунул под мышку.
- Где Брич?
- Убит. - ответил один из старших пиратов.
- Сколько еще?
- Двадцать. И шестнадцать ранены.
За последние три года банда потеряла убитыми всего-навсего трех человек. Впрочем. Теперь Арману было почти все равно, тем более,
