– Николаев покрутил шеей, будто его душил воротник сорочки, – а вас не удивляет мое удостоверение?
– После сноса памятника Феликсу Эдмундовичу, нет.
– Пойдемте, подышим свежим воздухом, – полковник подхватил следователя под локоть, вывел на улицу.
– Виктор Федорович сейчас дома… после «Матросской тишины» … – многозначительно добавил он.
Андрей Иванович молчал.
– Все еще не можете мне ничего сказать?
– Извините, но я выполнял личное поручение Грушко и отчитываться имею право только лично ему.
– А если я устрою встречу с главой министерства, Баранниковым ?
– Это который? Министр внутренних дел?
– Да, тот самый, только теперь он наш начальник.
– Я уже все сказал.
– Печально, – полковник пожал плечами. – Я могу для вас еще что-то сделать?
– В моей служебной квартире живут какие-то люди…
– Так как «комитета» больше нет, то естественно, что квартира досталась кому-то другому. Тем более, вы в СИЗО пропадали. Еще вопросы?
– Мне негде и не на что жить…
– Сами понимаете, восстановление по службе, если, – он останавливающе поднял ладонь, – оно вообще возможно, дело не простое и не быстрое. В любом случае, вам необходимо подать рапорт на имя первого заместителя, Голушко Николая Михайловича, об обстоятельствах вашего отсутствия на службе.
– Понятно, – Андрей Иванович развернулся, собираясь уходить.
– И удостоверение лучше бы сдать, – Николаев протянул ладонь, – от греха подальше.
– Не вы мне его выдавали, не вам и забирать, – отрезал Андрей Иванович.
– Табельный «ствол» ваш где?
– Был изъят начальником Дроновского РОВД полковником Бугайским.
– Понятно, я уточню. Ну что же, если вы все еще не передумали, то не смею больше вас задерживать. Возьмите на всякий случай, – протянул белый бумажный прямоугольник. – Звоните, если передумаете.
– Честь имею, – Андрей Иванович щелкнул каблуками ботинок, выданных когда-то давно, будто в другой жизни, ворчливой карловской кладовщицей, и пошел к «девятке». Полковник задумчиво смотрел ему вслед.
– Значит так, орлы, – следователь сел в машину, – сначала вы везете меня в парикмахерскую, а потом мы начинаем думать, что делать дальше.
