С добрым утром, принцесса! - Глава 40

Мария читала “Черную скрипку” Сандры Андрес Беленгер , когда в комнату ворвалась запыхавшаяся сестра.

- Быстро снимай пижаму и одевайся, мы уходим, – велела она.

- Может, скажешь, куда и зачем мы идем? – поинтересовалась младшая, идя рядом с сестрой по улице.

- Не скажу, это – сюрприз.

- Терпеть не могу сюрпризы.

- Этот тебе понравится.

- Там видно будет, но хорошо, если так.

Ветер бил прямо в лицо. Сегодняшний вечер выдался холоднее предыдущих, и на улице было зябко. Мария от души радовалась, что захватила с собой куртку.

“И чего это Гадеа взбрело в голову тащиться в центр Мадрида?” – мысленно ворчала на сестру Мария. Она ничего не понимала и терялась в догадках, начиная с того, что Алекс собирался делать сестре предложение – и той нужен был свидетель – и заканчивая подарком на предстоящий день рождения, хотя до днюхи еще жить и жить. Мария надеялась, что это не розыгрыш. Вполне вероятно, что пока они бродят по городу, мама что-то готовит ей дома, но что и почему?

Девушки спускались по улице Гран Виа. Они оставили за спиной здание суда и шли к улице Алкалá. Неожиданно Гадеа остановилась у витрины открытого бистро при отеле “Лас Летрас”. Оглядев вывеску, она довольно улыбнулась.

- Вот мы и пришли, – сообщила Гадеа и, взяв сестру за руку, потянула к двери. – Идем туда.

- Постой, я с места не сдвинусь, пока  не скажешь, что мы здесь делаем.

- Ты мне не доверяешь?

- Доверяю, но проверяю.

- Идем, Мэри, не заставляй себя упрашивать. Если я тебе скажу, то испорчу сюрприз.

Рыжая со вздохом сдалась, и сестры, пройдя через вертушку, открыли стеклянную дверь и вошли в довольно фешенебельный ресторанчик с небольшими столиками, на которых стояли зажженные свечи. Сидеть можно было на чем угодно – тут тебе и небольшие, удобные кресла, и трехместные диванчики, и стулья всех цветов, форм и размеров. Впрочем, несмотря на разномастность, обстановка была подобрана с большим вкусом. Сестры поднялись по лестнице, украшенной красной ковровой дорожкой, и вошли в другой, похожий на предыдущий, зал. Марии показалось, что сестра кого-то высматривает.

- Алекса ищешь? – спросила она, стараясь исподволь разузнать обстановку.

- Что? – растерялась Гадеа. – Какого Алекса?

- Твоего жениха, какого же еще? Ты разве не с ним встречаешься?

- Нет, конечно! – удивлению Гадеа не было предела, что отчетливо читалось на ее лице. – Посмотри во-он туда, – добавила она, легонько хлопнув сестру по плечу.

Мария послушно посмотрела в ту сторону, куда показала Гадеа, и заметила одиноко сидящего за столиком мужчину лет пятидесяти, в пиджаке, но без галстука. В его еще густых волосах уже начали проступать свойственные возрасту залысинки.

- Папка, папочка! – завизжала рыжая и со всех ног бросилась к Эрнесто.

Мужчина встал и, весело улыбнувшись, крепко обнял дочурку. Гадеа светилась от счастья, но к столику подошла степенно, как и положено старшей сестре.

- Как же я рад видеть вас, дочурки мои! – со слезами на глазах растроганно воскликнул Эрнесто, целуя дочерей.

Он заботливо усадил их за стол, достал из кармана белый матерчатый платок и вытер глаза. Немного придя в себя, Эрнесто сел рядом с дочерьми на маленькое черное кресло.

- Ну что, понравился тебе сюрприз? – спросила Гадеа ошарашенную происходящим сестру, поскольку та и представить не могла, что сюрприз был связан с отцом.

- Еще как! Только ты могла бы предупредить, что мы пойдем в крутое местечко – я бы принарядилась.

- Ты и так красивая, дочка.

- Ничего я не красивая – страшилище, хоть в джинсах, хоть в вечернем платье, что ни надень.

- Не-ет, ты у меня красавица, точнее, вы обе красавицы, – Эрнесто поцеловал сначала Марию, а потом Гадеа.

К столику подошел официант, и Эрнесто заказал себе пиво, а дочерям – колу.

- Как же здорово, что ты приехал, папка! А что ты делаешь в Мадриде? И почему мы с Гадеа об этом не знали? – Мария набросилась на отца с расспросами.

- Прости, Мэри, – покаянно сказала Гадеа, – вчера мы с папой говорили по телефону, и он просил ничего тебе не говорить, чтобы сделать сюрприз.

- Вечером я позвонил Гадеа и сказал, что стою на железнодорожном вокзале, с билетом до Мадрида в руках.

- И давно ты это задумал?

- Нет, меня буквально осенило после нашего дневного разговора, – принялся оправдываться Эрнесто, вертя в руках бумажную салфетку. – Мне стало просто необходимо увидеть вас.

- Ты надолго?

- До вторника. Я остановился в этом отеле, по-моему, он довольно приличный.

Официант принес заказ и поставил на стол поднос с напитками и счетом.

- Как ты, папка? Мы так за тебя переживаем! – сказала Мария, беря свой бокал.

- Не буду обманывать – паршиво. Вы же знаете, как подкосила меня смерть вашей тети. Сестра была моей опорой, и мне ее очень не хватает.

- Понятно, что тебе тяжело, папа, – признала Гадеа, – но жизнь продолжается.

- Знаю и стараюсь держаться, но мне очень одиноко в Барселоне, а больше всего гнетет, что вас нет рядом. Я вернулся бы в Мадрид, но не могу – боюсь начинать все с нуля. Я уже не молод, и добиваться всего мне теперь гораздо труднее.

Взгляд Эрнесто был красноречивей слов, и сестрам сразу стало ясно, как туго приходится отцу. Слушая его, они мысленно вернулись на несколько лет назад, когда родители только развелись, и Эрнесто решил уехать в Барселону, посчитав, что так будет лучше для всех. Все очень тяжело переживали его отъезд, но горше всех было самому Эрнесто.

- Неправда, ты еще очень молод, папа, и впереди у тебя долгая жизнь, – подбодрила отца Гадеа и крепко сжала его руку.

- Мне уже сорок девять, малышка, и конец мой ближе, чем начало.

- Не говори так, папка.

- Такова жизнь, Мария. Время летит слишком быстро, и рано или поздно все мы уйдем в мир иной.

- Будь рядом с тобой любящая и заботливая женщина, ты по-другому смотрел бы на жизнь, – заметила Гадеа и торопливо добавила, – только она должна быть доброй и хорошей, не такой как Монтсе.

- Монтсе хорошо ко мне относилась, и по ней я тоже скучаю.

Бывшая отцова пассия не нравилась ни одной из дочерей, и потому обе были рады, что отец расстался с ней, хотя сам Эрнесто тяжело переживал их разрыв.

- Поверь мне, папа, у тебя есть уйма времени, чтобы найти себе другую женщину, которая будет тебя любить.

- Не знаю, может быть, но сейчас я не верю в такую возможность.

- Потому что ты все видишь в черном цвете, – убежденно сказала Мария.

- Это оттого, что я очень одинок, – грустно промолвил Эрнесто и сделал добрый глоток пива из кружки.

Сестры молча переглянулись – отец еще ничего не знал об их субботнем разговоре.

- Что ты будешь делать завтра? – ловко сменила тему Гадеа.

- Не знаю. Вы же учитесь, верно?

- Да, и я не могу прогуливать универ, пап, у меня завтра практика.

- Я могу не ходить на уроки и побыть с тобой.

- Мария, тебе нельзя прогуливать школу.

- За один день я не отстану от ребят, а экзамены еще не начались, так что ничего страшного.

- Точно, ничего?

- Точно-преточно.

- Ладно, давай, если хочешь, – Эрнесто благодарно улыбнулся и поцеловал дочку в лоб.

- Если ты не против, мы можем здесь позавтракать, а потом погулять по центру.

- Конечно, не против – замечательная идея.

- А я присоединюсь к вам около полудня, и мы можем пообедать втроем, если не возражаете, – в тон сестре добавила Гадеа.

- Вот и хорошо. А мама не рассердится, что вы много времени проводите со мной?

- Не беспокойся – не рассердится.



Когда Гадеа сказала матери, что отец приехал в Мадрид, Пас разволновалась. Ее беспокоило, что дочери пойдут в центр города одни в такую поздноту, но вместе с тем она понимала, что после долгой разлуки им необходимо встретиться с отцом, и потому, скрепя сердце, решила отпустить. Однако, вполне возможно, ее решение было бы иным, знай она, что одна из дочерей подумывает на несколько месяцев переехать жить к отцу.