Дворник Бонифат. Повесть.

подлил  я  ей  бальзама  на  рану. -  Даже  не  представляю,  как  мы  теперь  будем  выкручиваться…
     -  Ладно,  что  уж  теперь!  -  Валентина  окончательно  оттаяла. -  Главное  -  жив  остался.  А  что  касается  денег…  Я  сейчас  у  Светки  была,  взяла  в  долг  полторы  тысячи.  Она  как  про  твои  похождения  узнала,  тут  же  открыла  мне  бессрочный  кредит.  Так  что  проживем  как-нибудь…
     Светка  была  ближайшей  подругой  моей  жены,  не  так  давно  вторично  выскочившая  замуж  не  то  за  какого-то  крупного  бизнесмена,  не  то  за  богатого  мафиози,  одна  из  тех,  о  ком  Валентина  могла  говорить  часами.  Поэтому,  когда  наш  разговор  плавно  перешел  к  ее  сегодняшнему  визиту,  я  с  облегчением  понял,  что  самое  страшное  позади,  и  мысленно  поздравил  себя  с  победой.




     На  этом  моя  история  могла  бы  и  закончиться.  Ни  в  этот,  ни  в  последующие  дни  мы  почти  не  вспоминали  о  моих  ночных  похождениях,  если,  конечно,  не  считать  слегка  тяжеловесных  шуток  Валентины  по  поводу  моего  необычайного  «везения»,  еще  долго  отпускаемых  ею  при  каждом  удобном  случае,  но  это,  как  говорится,  не  в  счет.  Тем  более,  меня  в  это  время  волновали  уже  совершенно  другие  проблемы.
     Во-первых,  я  был  страшно  недоволен  собой.  Радости  от  того,  что  удалось  выйти  сухим  из  воды,  хватило  ненадолго,  и  очень  скоро  на  смену  эйфории  пришли  раздражительность  и  жуткая  хандра.  Объяснение  этому  таилось  во  мне  самом.  С  одной  стороны,  я  испытывал  жгучий  стыд,  поскольку  вынужден  был  врать  и  выкручиваться,  как  какой-нибудь  мальчишка.  С  другой,  ругал  себя  последними  словами  за  то,  что  упустил  предоставленный  судьбой  шанс  и  вместо  того,  чтобы  раз  и  навсегда  покончить  со  всеми  своими  сомнениями,  продолжал  играть  роль  примерного  супруга,  делая  вид,  что  ничего  не  случилось.
     Хотя  -  и  это  было  уже  во-вторых  -  я  все  еще  не  терял  надежды,  что  в  самом  скором  времени  в  моей  судьбе  должны  произойти  некоторые  изменения,  и  эти  изменения  я,  как  ни  странно,  связывал  с  девушкой,  случайно  встреченной  мной  в  парке.  Ее  образ,  проведенная  с  нею  ночь  настолько  прочно  засели  у  меня  в  памяти,  возникая  то  и  дело  перед  глазами,  что  я  даже  всерьез  стал  опасаться  за  свой  рассудок.  Это  было  похоже  на  наваждение.
     Совершенно  не  зная,  как  с  этим  бороться,  я  пришел  к  выводу,  что  должен  обязательно  еще  раз  встретиться  с  Аделой  -  пусть  не  надолго,  всего  на  несколько  минут,  чтобы  только  перекинуться  парой  слов,  сказать,  что  она  для  меня  значит,  и,  может  быть,  удостоиться  в  ответ  какого-нибудь  знака,  слабого  намека  на  взаимность.  Постепенно  это  желание  переросло  в  какую-то  жуткую  манию  -   мне   уже   казалось,  что  от  этой  встречи  зависит  вся  моя  дальнейшая  жизнь.  И  хотя  в  редкие  минуты  просветления  мой  здравый  смысл  нашептывал  мне,  что  это  просто  безумие  -  вновь  пытаться  встретиться  с  особой,  которая  скорей  всего  о  тебе  и  думать  забыла,  поскольку  ты  для  нее  всего  лишь  очередной  клиент,  не  более,  но  стоило  мне  вспомнить  ее  глаза,  руки,  волосы,  запах  духов,  и  вся  моя  рассудительность  моментально  рушилась,  словно  карточный  домик.
     Так  вот  и  случилось,  что  спустя  примерно  неделю  после  описанных  событий  я  решил  отправиться  на  поиски  Аделы,  и  моя   история,  таким  образом,  получила  совершенно  неожиданное   продолжение.




     Я  был  уверен,  что  удача  улыбнется  мне  в  самое  ближайшее  время.  Но  не  тут-то  было!  Оказалось,  даже  в  нашем  маленьком  городке  отыскать  нужного  тебе  человека  -  дело  не  из  легких.  Сложность  заключалась  в  том,  что  я,  как  выяснилось,  не  помнил  ни  дома,  ни  квартиры  моей  знакомой.  Впрочем,  может  быть,  это  была  вовсе  не  Аделина  квартира,  а  что-то  вроде  перевалочного  пункта,  блат-хаты,  куда  девушки  ее  профессии  приводят  обычно  своих  клиентов.  Тем  не  менее,  свои  поиски  я  решил  начать  именно  с  этого  места.
     Теперь,  всякий  раз  возвращаясь  с  работы,  я  намеренно  изменял  маршрут  и  самым  тщательным  образом  исследовал  близлежащие  к  парку  районы.  Увы,  все  мои  усилия  оказались  напрасными:  сколько  я  ни  блуждал  по  незнакомым  улицам  и  переулкам  в  надежде,  что  моя  подстегиваемая  интуицией  память  когда-нибудь  приведет  меня  куда  надо,  нужного  мне  дома  я  так  и  не  нашел.
     Тогда,  поразмыслив,  я  решил  перенести  круг  своих  поисков  в  парк  -  ведь  не  исключено,  что  ежевечерние  моционы  моей  знакомой  мало  отличались  один  от  другого,  и  поэтому  -  рано  или  поздно  -  она  могла  снова  попасться  мне  на  глаза.
     Сначала  я  избрал  местом  своего  наблюдения  ту  самую  скамейку,  с  которой  и  началось  наше  знакомство.  По  часу,  а  то  и  больше  просиживал  я  на  ней,  провожая  внимательным  взглядом  всех  проходящих  мимо  девушек.
     Когда  и  это  ни  к  чему  не  привело,  я  стал  прогуливаться  взад-вперед  по  аллее  и  -  о  удача!  -  в  один  из  дней  обнаружил  дорожку,  ведущую  к  маленькому    уютному    кафе,    где    мы    сидели    в   тот  вечер.  Сердце  у  меня  в  груди  забилось  в  два  раза  сильней  -  ведь  наверняка  я  был  не  единственным,  с  кем  девушка  заходила  сюда.
     Первым  делом  я,  конечно,  заглянул  внутрь  -  вдруг  моя  знакомая  и  сейчас  там.  Посетителей  в  этот  раз  было  больше  -  пять  или  шесть  человек,  но  Аделы  среди  них  не  оказалось.  Зато  девчонка-барменша,  обслуживавшая  нас  тогда,  сидела  на  том  же  самом  месте,  за  стойкой,  и  поглядела  в  мою  сторону  как  будто  с  узнаванием.  Я  уже  почти  собрался  подойти  к  ней,  чтобы  задать  несколько  вопросов,  но  представил,  как  буду  сейчас  стесняться  и  мямлить,  отводя  в  сторону  глаза,  и  передумал.  Нет,  в  таком  деликатном  деле  лучше  всего  действовать  в  одиночку,  без  посредников.
     Я  вышел  на  улицу  и,  спрятавшись  в  кустах,  недалеко  от  входа,  стал  вести  наблюдение  за  дорожкой…
     Помню,  в  тот  раз  я  провел  в  своем  укрытии  почти  час,  покинув  его  лишь  после  того,  как  вечерние  сумерки  стали  стремительно  скатываться  во  мрак  ночи.  Адела  так  и  не  появилась.
     Не  было  ее  и  на  следующий  день.
     И  еще  на  следующий.
     Но  я  не  терял  надежды.  Чтобы  не  вызывать  подозрений  у  Валентины,  я  придумал  байку  о  том,  будто  бы  заводу  дали  какой-то  срочный  заказ,  над  которым  мне  приходится  просиживать  после  работы,  и  с  завидным  упорством  продолжал  каждый  вечер  являться  на  свой  наблюдательный  пункт,  повторяя  как  заклинание,  что  сегодня  -  да,  именно  сегодня  -  мне  непременно  должно  повезти.  Но  она  все  не  шла,  и  я  уже  был  близок  к  тому,  чтобы  проклясть  эту  затею,  навсегда  отказаться  от  своих  безумных  поисков.  И  вот  тогда…
     Нет,  видимо,  судьба  все-таки  благосклонна  к  безумцам,  одаривая своим  вниманием  в  тот  самый  момент,  когда  ты  уже  ни  на  что  не  надеешься…
     Помню,  в  тот  день  я  задержался  чуть  дольше  обычного  и,  когда  уже  совсем  собрался  уходить,  в  конце  дорожки  неожиданно  увидел  ЕЁ.  Да,  это  была  Адела!  Вне  всякого  сомнения!  Я  узнал  ее  почти  сразу,  несмотря  на  то,  что  вместо  дымчатой  блузки  и  кожаной  юбки  в  обтяжку  на  ней  был  брючный  костюм  какого-то  ярко-оранжевого  цвета,  выгодно  подчеркивающий  фигуру,  а  свои  роскошные  волосы  она  умудрилась  спрятать  под  такого  же  цвета  нелепую  фуражку  с  помпоном,  нисколько  ее,  впрочем,  не  портившую.
     Под  руку  с  ней  семенил  толстый  краснорожий  мужик,  судя  по  экипировке,  клиент  довольно  состоятельный,  которого  я  возненавидел  в  ту  же  минуту,  как  увидел.   Он   то   и  дело  наклонялся  к  своей  спутнице  и,  жмурясь  как  кот,  шептал  ей  что-то  в  самое  ухо,  от  удовольствия  еще  больше  багровея.
     В  кафе  они  пробыли  недолго  -  минуть  пятнадцать  или  двадцать  (этого  времени  мне  как  раз  хватило  на  то,  чтоб  немного  успокоиться  и  обдумать  свои  дальнейшие  действия)  -  и,  когда  снова  появились  на  пороге,  мужик  нес  в  руках  большой  сверток,  а  полу  его  куртки  оттопыривала  довольно  увесистая  бутылка.  Я  дождался,  пока  парочка  свернет  в  аллею,  и,  оставив  свое  укрытие,  устремился  следом.
     Прохожих  в  этот  час  было  мало,  и  я,  боясь  попасться  им  на  глаза,  вынужден  был  сохранять  значительную  дистанцию.  Преследование  еще  больше  усложнилось,  когда,  выйдя  из  парка,  Адела  и  ее  спутник  свернули  в  ближайший  переулок.  Теперь,  чтобы  не  потерять  их  из  виду,  мне  приходилось  делать  длинные  перебежки  от  одного  угла  дома  к  другому,  нырять  в  проходные  дворы  и  стоять  там,  прижавшись  к  стене,  или  прятаться  за  столбы  и  деревья.  В  эту  минуту  я  чувствовал  себя  по  меньшей  мере  Шерлоком  Холмсом  или  комиссаром  Мегре,  идущим  по  следу  злоумышленника.  К  счастью,  преследуемые  были  так  увлечены  беседой,  что  почти  не  смотрели  по  сторонам.  Их  голоса  -  в  особенности  густой  бас  мужика,  который  был  явно  под  хмельком  -  громко  разносились  в  ночном  воздухе,  но  слов  невозможно  было  разобрать.
     Вот,  наконец,  мы  у  цели.  Теперь  я  готов  был  поклясться,  что  раз  десять,  если  не  больше,  проходил  мимо  этого  дома  и  просто  не  узнавал  его.  Какое-то  временное  помутнение  рассудка,  не  иначе.  Однако  сейчас  мне  некогда  было  об  этом  задумываться.  Как  только  парочка  скрылась  в  подъезде,  я  тенью  метнулся  за  ними.  Оставалось  самое  главное:  выяснить  номер  квартиры  или  хотя  бы  запомнить  ее  расположение.
     На  этот  раз  даже  лампочка  внизу  не  горела  -  темень  была  хоть  глаз  выколи.  Дождавшись,  пока  Адела  со  своим  спутником,  оступаясь  на  неровных  ступеньках  и  каждую  такую  заминку  сопровождая  смехом  и  приглушенными  ругательствами,  поднимутся  на  один  пролет,  я  на  цыпочках  двинулся  следом.
     Шаги  остановились  где-то  на  уровне  четвертого  этажа,  сменившись  шушуканьем,  затем  звоном  ключей  и  скрипом  отворяемой  двери.  Не  дожидаясь,  когда  она  захлопнется,  я,  уже  не  таясь,  бросился  вверх  по  лестнице  и  в  метнувшемся  из  коридора  луче  света  в  последний  раз  успел   разглядеть   тонкую   фигуру   девушки   и   рядом   -   низкорослую   -  ее  очередного  клиента.  В  следующее  мгновение  все  снова  потонуло  во  мраке.  Но  я  уже  знал  то,  что  мне  нужно  было  знать.
     Не  спеша  поднявшись  на  этаж,  я  щелкнул  зажигалкой,  осветив  номер  Аделиной  квартиры.  Шестнадцатая.  Ну  вот  и  все,  конец  поискам.
     Неторопливой  походкой  человека,  хорошо  справившегося  со  своей  работой,  я  спустился  вниз  по  лестнице,  постоял  некоторое  время  во  дворе,  вдыхая  ночную  прохладу  и  поглядывая  на  окно  четвертого  этажа,  где  на  фоне  занавески,  под  звуки  музыки,  слабо  доносящейся  через  полуоткрытую  форточку,  причудливо  изгибались  две  слившихся  в  танце           тени.  Представил  на  секунду,  что  происходит  сейчас  там,  наверху,  и  грудь  сдавило  как  при  сильном  приступе  астмы.  Нет-нет,  не  думать  об  этом!
     Я  еще  раз  осмотрелся  для  верности,  «фотографируя»  взглядом  беседку  посреди  двора,  детскую  площадку,  песочницу,  лавочку  возле  подъезда,  одинокий  тополь  над  ней,  а  потом  быстро  зашагал  к  дому.

(Продолжение следует)