Я хотел бы рассказать вам про один день из нашей с Алексом, жизни. Моему сыну, этому маленькому человечку четыре года и два месяца. Живем мы одни, без мамы: она нас бросила два года назад. У нее появился любимый человек… У меня, кроме сына, и до последнего времени – жены, не было никого ближе и родней… Пожалуй, мне больше не хочется говорить об этой женщине! Бог ей судья!
Каждое утро у нас начинается одинаково: я склоняюсь над сыном и легко провожу пальцем по щеке. Потом, над его бровями… По носу… и опять по щеке… Я «рисую» на лице Алекса до тех пор, пока у него не начинают вздрагивать ресницы. Шепчу:– Пора просыпаться, а то опоздаем в садик.
Сын вздыхает, открывает глаза и… переворачивается на другую сторону.
– Ладно, полежи, пока я подогрею молоко…
Мы сидим за столом, завтракаем и смотрим по телевизору мультики. До детсада совсем недалеко, поэтому мы идем пешком. Дорога пролегает через старый парк. Естественно, по дороге в папину сумку складываем листья, палочки и шишки, чтобы потом из них сделать человечков. Лужи, если они есть, тоже не пропускаем: некоторое время нужно по ним поводить палкой, чтобы поднять себе настроение в этот утренний час. В садике я ему помогаю раздеться и складываю вещи в шкафчик, на котором нарисован пингвин. На прощанье тремся носами и даем друг другу «пять».
Я работаю в проектном институте инженером. Рабочий коллектив в основном женский. Естественно, сотрудники знали, что я воспитываю сам ребенка. Женщины меня жалели, это было видно по их отношению ко мне. Сначала давали разные советы, но потом поняли что я в курсе «дела».
После работы, словно спринтер, преодолевая различные «препятствия» мчусь сломя голову за сыном. Он, уже одетый, терпеливо меня дожидается с Еленой Сергеевной, его воспитательницей.
– Он у вас такой самостоятельный! – девушка улыбнулась и провела по русым волосам Алекса рукой.
– Да… Он у меня такой… – и взглянул на Елену… Сергеевну. Вернее, сначала на ее маленькую родинку возле верхней губы, а потом уже и на саму обладательницу этого необычайного украшения – она мне явно нравилась. Может быть, скоро мы с Алексом пригласим ее сходить с нами в кино…
По дороге домой, Алекс подробно рассказывал, что они делали этим днем. Во что играли, какие разучивали песни, что рисовали… И еще: Женька Капустин опять не слушался Елену Сергеевну! Ох уж этот Женька Капустин! Так, разговаривая чисто о мужских проблемах, заходим в торговый центр. Дома сын помогает мне раскладывать покупки. Перед сном прочтение сказки. Естественно, приходится отвечать на всякие вопросы, на которые иногда нет ответа.
– Пап, – Алекс пристально смотрит на меня карими глазенками, – а почему, если Василиса такая премудрая женится с Иваном, который дурак?
– Потому, что… Сына, давай закрывай глазки, а то уже поздно.
– Пап, порисуй…
Провожу пальцем по щеке. Потом, над его бровями… По носу… и опять по щеке… Я «рисую» на лице Алекса до тех пор, пока у него не начинают смыкаться ресницы…
Долго не мог заснуть – одолевали всякие мысли. Тяжело вздохнул, понял что лодка, перевозящая людей в царство Морфея, опять прибудет ко мне с опозданием. Посмотрел на часы. «Половина второго!» Встал и, подойдя к детской комнате, медленно открыл дверь. Возле Алекса сидел Ангел и что-то нашептывал тому на ухо. Сын, лежа с закрытыми глазами, чему-то улыбался… «Что же, не буду им мешать», – и тихо прикрыл за собой дверь. «Что приготовит нам завтрашний день, я не хочу загадывать, но знаю точно, что у меня с Алексом все будет хорошо!
В этот момент, с ночного неба сорвалась звезда, и, оставляя за собой яркую дорожку, понеслась к земле, неся в своем теле чье-то желание…
