После того, как перестрелка закончилась, прошло несколько минут. Вдруг с противоположного берега Тагана, послышался свист. Матвей поднял руку, давая понять Михаилу, чтобы не двигался. Звук повторился и тогда Мирошников ответил свистом.
Послышался отдаленный мужской голос:
– Эй, кто там? Ответьте.
– Чего надо? – крикнул в ответ Матвей
– Вы кто такие? – прозвучал встречный вопрос.
– Мы-то, местные, а вы кто?
– Мы каштаковские. Эй, мужики, а военные куда подевались?
– Убрались в деревню. Мы видели, как вы переправлялись на другой берег. Вы вдвоем или еще кто-то есть? – спросил Мирошников.
– Нас двое, а вас сколько будет?
– И нас двое. Плывите к нам, поговорим.
– А стрелять не будете? – спросил другой мужчина.
– Нет надобности. А вы сами-то при оружии, небось охотники? – допытывался Берестов
– Нет, мы безоружные. Подождите секунду, мы сейчас посоветуемся.
– Ждем, но недолго, не дай бог военные вернутся, – предостерег Матвей.
От другого берега отчалила лодка, в ней разместился только один мужчина. Он греб не спеша и часто оборачивался, поглядывая через плечо на заросли камыша, где недавно скрыли чекисты. Вот лодка пристала к берегу и, сойдя на землю, мужчина сделал несколько шагов.
– Стой! Руки вверх! – предупредил Матвей. Он вышел из-за дерева и, наставив револьвер на незнакомца, приблизился.
– А ну, гражданин хороший, быстро встал лицом к дереву, – скомандовал Мирошников.
Берестов обшарил Бетенекова и, не найдя оружие, приказал повернуться. Илья спросил:
– Может, скажете, кто вы и почему затеяли перестрелку с энкэвэдешниками?
– Судя по твоей форме, ты военный? – не ответив, задал встречный вопрос Мирошников.
– Я бывший военнослужащий РККА, приехал на побывку к родителям в Каштаково.
– Вот оно что! – воскликнул Берестов, – а почему бывший?
– Меня, как и многих односельчан арестовали чекисты. Нам с братом удалось бежать.
– Так это за вами чекисты гнались, а наткнулись на нас…
– Выходит, что так.
– Матвей, кажется, в нашем полку прибыло, – улыбнулся Берестов, опуская ствол нагана.
– А где второй? – подозрительно спросил Матвей.
– На том берегу дожидается.
– Он тоже красноармеец?
– Нет, он простой колхозник. Это мой сродный брат.
Берестов подошел к лодке и, осмотрев ее, сомнительно спросил:
– Она хоть троих-то выдержит, не перевернется?
– Бывало и четверо садились, – ответил Илья, внимательно следя за действиями обоих незнакомцев.
– Тогда давайте переправимся на другой берег и уйдем подальше от этого места, через полчаса здесь объявятся чекисты, – предложил Берестов.
Матвей отнесся к предполагаемым попутчикам настороженно и на всякий случай держал в руке револьвер, спрятанный в боковом кармане пиджака. Доверять человеку, служившему в рядах враждебной ему армии, он не собирался. Да и Берестов, услышав, что придется иметь дело со служащим РККА, по его словам, хоть и бывшим, тоже склонился к недоверию. Таким людям, как они, прошедшим большевистский ад и вырвавшимся из него чудом, оставалось два варианта: бороться либо умереть. После мук и лишений они определенно выбирали борьбу, и это означало, что перебравшись на другой берег, они поставят точку в неожиданном знакомстве. Матвею, имевшему профессиональные навыки контрразведчика Белой армии, пришла в голову оригинальная мысль, что чекистам ничего не стоило внедрить в операцию по уничтожению подпольных групп своего разведчика.
Маленькая лодка заметно «присела» в воде, когда в нее уселись трое мужчин, и едва не черпая бортами, под умелыми движениями Ильи, поплыла на другую сторону.
Петр, выйдя из зарослей, ухватился за нос плоскодонки и потянул ее к берегу. Лодку спрятали в камышах. Выбравшись на сухое место, мужчины решили определиться, что делать дальше. После того, как познакомились, Бетенеков предложил:
– Нам лучше всего уйти глубже в лес и найти подходящее место для отдыха. Но, если мы не хотим попасть под облаву чекистов и охотников, которую они наверняка объявили, то нужно пробираться на Калтай.
– Тебе хорошо известны эти места? – спросил Мирошников.
– Я родился здесь, и долгое время охотился в этих краях. Но есть одна проблема, чтобы уйти в Калтайское урочище, нужно перебраться через Таганское болото. У нас нет еды, а с вашими наганами много не наохотишься.
– С чего ты взял, что мы пойдем вместе с вами? – спросил Мирошников, – вы помогли нам переправиться, за это благодарим. Все, на этом пути наши расходятся.
Бетенекова озадачило категоричное заявление, но, не подавая вида, что удивлен, ответил:
– Вольному – воля, разве мы настаиваем, идите, куда шли, а у нас свои планы.
– Какие могут быть планы у убежавшего из-под ареста красноармейца? Если только найти «берлогу», да схорониться, – скептически заметил Мирошников.
– Вы за нас-то не переживайте, о себе подумайте, как без еды по болотам и тайге придется плутать.
– Ну, допустим, еды у нас хватит на несколько дней, – похлопал по мешку Берестов, – а вот если вас с собой возьмем, чем дальше будем кормиться, ума не приложу, ведь нас будет четверо.
Матвей пристально вгляделся в Илью и призадумался. «Я точно не поведу их в сторожку, не хватало выдать такое надежное место. Если этот беглый красный хорошо знает местность, наверняка у него тоже есть подходящее место».
Удивительно, что Бетенеков Илья в этот момент думал о том же и не собирался вот так, сразу вести незнакомых людей в ту же охотничью избушку.
– Ты упомянул об облаве, по-твоему, где чекисты сосредоточат основные силы? – спросил Матвей.
– Тайга – не город, чтобы перекрыв все дороги, устроить облаву. Невероятны и засады на такой обширной территории: с юга на север тянется Таганское болото, и перейти его смогут только знающие люди, а в сторону Томска тянется тайга, и выставить чекистами в определенных местах посты, нет смысла. Остается поджидать нас в Каштаково или на главных тропах, выходящих их тайги. Ориентировки на нас разошлют везде, например, в Новосибирск, где осталась моя семья, – Илья глубоко вздохнул, вспомнив о родных.
– Ты сейчас там живешь? – спросил Матвей.
– Да. Я бы сейчас многое отдал, чтобы быть вместе с родными.
– Почему ты стал неугоден своему начальству, за что тебя арестовали?
– Я, капитан Бетенеков порою был слишком прямолинеен, и умею ценить дружбу, потому, доверившись одному скоту-энкэвэдешнику, в звании старшего лейтенанта, попал в неприятную историю, – тяжело вздохнув, ответил Илья.
– О какой дружбе ты говоришь, и кто такой этот чекист?
– Я спешил в Каштаково, чтобы предупредить своих родных и близкого мне друга о готовящихся арестах, но, к сожалению, опоздал, их уже арестовали по приказу моего знакомого из Томского НКВД.
Петр, зная о ком, говорит Илья, наивно произнес:
– Может, Мишку и его отца отпустят, они ведь ни в чем не виноваты. До каких пор можно их мучить?
– Так же, как и четыре десятка каштаковцев, они тоже ни в чем не виновны. Нет, Петро, это не простые аресты, а целенаправленная акция по очистке нашего общества. Боюсь, что Мишку они никогда не отпустят, слишком тяжелое обвинение ему предъявил Романов…
– Романов?! – перебил Бетенекова, удивленный Мирошников, эту фамилию ему приходилось неоднократно слышать. Если конечно, это тот Романов, которого он подстрелил в двадцатом году, когда они с Мишей Саркуловым пробирались в Калтайский бор, уходя от преследования красноармейцев.
– Да, этот гад служит в Томском НКВД на должности заместителя начальника оперсектора и когда-то он был моим другом. Романов воспользовался моим доверием и донес своему начальству, что я являюсь родственником Мише Саркулову.
У Матвея учащенно забилось сердце, когда он услышал фамилию своего давнего, боевого друга – Миши Саркулова. Но, чтобы не выдать свое удивление, он спокойно спросил:
– А кто такой, твой родственник Миша и за что его арестовали?
– Мы друзья с самого детства и Миша теперь женат на моей родной сестре. Арестовали его с отцом за прошлое, когда-то Мишу обвинили в связи с повстанцами, и он дважды сидел по этому обвинению в лагере.
– С какими повстанцами? – спросил Матвей, делая вид, что слышит об этом впервые.
– В двадцатом году крестьяне на левом берегу подняли Колыванское восстание против большевиков, отец Миши участвовал в нем…
– А сам Миша? – перебил Мирошников.
– Я хорошо знаю Мишу, он точно не принимал участие в восстании, его осудили только за то, что его отец был повстанцем.
Матвей взглянул на Берестова, который движением глаз дал понять, что нужно посекретничать.
– Вы тут побудьте одни, мы отойдем в сторонку, посоветоваться нужно, – предупредил Матвей и, поднявшись на ноги, пошел следом за Берестовым.
– Что будем с ними делать? – спросил Михаил.
– Я поначалу хотел шлепнуть Бетенекова, но его рассказ о Мише Саркулове остановил меня.
– Ты знаком с этим, Саркуловым?
– Не то слово, знаком, он тоже мой друг и это обстоятельство сдержало меня, чтобы не убить Бетенекова.
– Интересное дело, получается, выходит вам есть о чем поговорить. Может, он не такой и страшный, этот Бетенеков, раз так отзывается о своем друге и о том проклятом энкэведешнике.
– Ну, что, Михаил, дадим Илье шанс?
– Ты что-то надумал?
– Сейчас познакомимся поближе, а там будет видно.
– Ты у нас главный, тебе и решать, – улыбнулся Берестов.
Когда Матвей и Михаил отошли, Илья положил возле себя увесистый сук от дерева. Конечно, шансов остаться в живых после того, как двое вооруженных людей захотят их убить, у него и Петра не было, но принять смерть безропотно, он не желал, потому решил драться до конца. Увидев свободные руки и спокойное выражение на лицах мужчин, Илья облегченно вздохнул. Он почувствовал, что вместо борьбы, их ждет дальнейший, обстоятельный разговор.
– Хорошо мужики, в чем-то вы нас убедили, и мы решили пойти с вами, – усаживаясь рядом, начал миролюбиво Матвей, – Илья, куда ты предлагаешь идти?
– Есть у меня одно место в тайге, но добираться до него суток двое. Проблема не в этом, одно дело, имея еду, отсидеться там какое-то время, а другое – это бездействие.
Берестов, не зная о тайных помыслах Мирошникова и Бетенекова, видя, что придется скитаться по тайге, спросил:
– Матвей, а где твоя сторожка находится, может быть, какое-то время в ней пересидеть?
Матвей не подал вида, что попал впросак и ответил уклончиво:
– Это не выход из положения, я тоже считаю, что нужно уходить вглубь тайги.
– Я знаю все заимки в округе, о какой сторожке идет речь? – заинтересованно спросил Илья.
– Я считаю, твой вопрос не существенным и оставляю за собой право не отвечать, – резко ответил Матвей.
– Даже так, – в том же тоне произнес Илья, – так может, перед тем, как идти, нам стоит выяснить до конца свои взгляды?
– Вот именно, судя по твоей форме, ты не похож на призывника, дезертировавшего из Красной армии, наверняка занимал должность.
– Я отвечу, если тебя так интересует мое положение: до сегодняшнего дня я служил в РККА в звании капитана, – ответил Илья, глядя в колкие глаза Мирошникова.
Владея ситуацией, Матвей не стал лавировать и сказал прямо:
– Большевики – мои враги и, как известно все офицеры в таком звании являются членами вашей партии… Из этого делаем вывод, ты тоже коммунист и потому, мой враг, – вспылил Мирошников и, вытащив
