Смог бело - серого дыма

История немного жутковатая, но почему-то, она всплыла в моей голове. Мне было тогда восемь. Ранее, в частных домах не было газа, газовых плит или батарей. Начало своей жизни я прожила с печами. У нас их было две; большая, черная, круглая, она начиналась от потолка и кончалась полом. Вделанная в стену, одна ее половина располагалась в зале, а вторая в спальне. На кухне у нас была печь само кладка. Эту конструкцию я помню почти с рождения. Прямоугольник полтора на метр. С двумя блинами наверху, от малого к большему, чугунные съемные кольца, как конструктор. Убираешь один можно, что-нибудь подогревать. Второй поставить кастрюлю, сковородку. Казан ставился на самое большое кольцо. Я любила наблюдать за бабушкой, как она готовила, на диковиной конструкции. Сбоку было отверстие где-то пол метра на полметра для пополнения печи средствами горения (уголь, поленья), прикрываемое дверцей. Дымоход, заканчивался трубой на крыше из которой, каждый день валил дым. Со стороны стены к печи был приделан духовой шкаф, и он выходил в другую комнату, его дверца была с той стороны. Мама часто использовала его. Она мастерски пекла, булочки, пироги, торты, запах свежего печева родной мне с малых лет. Я не так люблю есть изделия из теста, как люблю вдыхать его аромат. Но этот запах остался лишь в воспоминаниях. Я ни раз не встречала печева именно с таким запахом, может где-то он и есть, просто мне не довелось встретить его. Бабушка выгребала из печи золу кочергой, или чистила дымоход. Отверстие дымохода выходило в комнату, бабушка вскрывала его, чистила. Я помню, как черная и серая пыль вздымалась над совком, который бабушка придерживала над отверстием. Зола ссыпалась в ведро, и я относила ее в огород, высыпая под деревья. Одно время конструкция совсем задымилась, как старый старикан с трубкой во рту.
- Может, позовем печника, собравшего печь? - поинтересовалась мама.
Бабушка сказала в ответ:
- Я узнавала, печник скончался около года назад.
Бабушка решила переложить печь сама, в чем наука разобрать и собрать также. Ну ладно, ведь все равно сделает по своему и мы согласились с ее решением. Ну вот печь была вычищена от остатков горения, кольца сняты. Началось разрушение конструкции, это оказалось не так помпезно как ожидалось мне. Сперва была снята побелка и штукатурка, затем бабушка разбирала потихонечку по одному кирпичику. Печь была разобрана, убрана, перечищена, затем сложена снова. С тех пор она стала работать словно часы, не дымить и так далее.
Зимний день, 9 января, у бабушки было день рождение. В дом навалило много гостей. Тетя люба с семейством, дядя Коля с семейством, дядя Толя бабушкин племянник с женой и мы. Все было хорошо, сидели, отмечали день рождение. Дым пошел резко и в секунды заполнил дом. Я помню смог серого и белого густого дыма, и я стояла в нем. На протяжении вытянутой руки не было видно никого. Все события я воспринимала с интересом, паника ни на секунду не овладела мной. Со временем глаза стали щипать, горло стало (першить), появилась горечь. Минуты я вокруг никого не слышала, словно что-то оглушило меня. Я медленно стала проваливаться куда-то и ничего. Я почувствовала нечто мокрое, прикоснувшееся, к моему телу и открыла глаза. Белая простыня окутывала меня всю с ног до головы. Меня как некий кулек вложили в машину. Затем я начала копошится, пытаясь выбраться из нее, простынь сняли. Оглядевшись, вокруг я поняла, что сижу в машине, и мама держит меня за руку. Мы ехали в скорой помощи я, бабушка, мама, теть Люба и ее сын Серега. Была ночь, в заднее стекло я видела еще одну скорую помощь с мигалкой она ехала за нами, а за ней по следам ехал белый жигули, машина дяди Коли. Ночь, дорога мелькающая змейкой под колесами скорой, ночные огни, позади догоняющие нас автомобили. Произвели на девочку неизгладимое впечатление, оставшееся яркостью на всю жизнь. Больница, белые палаты. Смешно и грустно целое семейство в палатах. Самое яркое, что запомнилось мне в те моменты, это были трех литровые баллоны с водой разведенной марганцовки. Эту противную жидкость нас заставляли пить баллонами. Длинные коридоры, по которым водили на процедуры. Я морщилась, выпивая марганцовку, медсестра подгоняла, заставляла сунуть пальцы в рот, чтобы вызвать рвотный позыв. Анализы, это было обязательной частью больницы, кровь, моча. Анализы в баночку, запросто, а когда прокалывают тебе палец. Тебя заставляют вытянуть руку, подставить палец, протирают тебе его ваткой со спиртом, запах которого ты ощущаешь. Затем при тебе разворачивают скарификатор. Все это проделывалось настолько медленно, что у меня невольно задрожали руки. Я инстинктивно сжалась, укололи. Когда боишься, кровь сворачивается и это постоянно происходило со мной. Медсестра насильно выдавливала ее из моего пальца, но та не хотела отдаваться на анализы. - Расслабься, - ворчала она, но тело меня не слушалось. Три дня нам не разрешалось ничего есть, а потом водичку, затем кислое молоко. Неделя прошла как в тумане, я все помню, но я также помню «робота» подсознательно выполнявшего все действия. Нам детям пришлось сложнее, чем взрослым. Пятилетний Серега, ему было хуже всех, бледное лицо, впалые щеки, за это время он очень изменился. Помучив нас семь дней, наше семейство выпустили, дав четкие указания. Да хорошо, что все замечательно закончилось, а то было бы пятнадцать трупиков. Ужастик с массовым захоронением. Почему взрослые не отреагировали сразу, дым слишком быстро заполнил дом и пьяные они были слегка. С тех событий прошел год, весь год дядя задумывался, как провести бабушке газ. На массиве уже газ был. Вскоре и по частным домам стали проводить газ, но по тем временам это было дороговато. Складчину нам провели газ и чугунные батареи. В те времена, когда зарплата была сто двадцать рублей, шесть сот с копейками было приличной сумой.