крик Анастасии:
- Помогите кто-нибудь! Полиция!
Когда
Полина, напуганная, сошла вниз по лестнице, у её купе уже собрались полицейские
и зеваки. Анастасия с ребёнком также стояла рядом и отвечала на вопросы
сотрудника полиции.
- Ну, что там? – спросил один из людей в форме другого, который выходил из купе.
- Да всё уже, труп.
- Господи, Колька! – запричитала вдруг женщина, выглядывая из соседнего купе. –
Всё водка, будь она проклята!
- Вот она тоже в том купе ехала, - проводница указала на Полину.
- Так, гражданка Нефёдова… Полина Андреевна, - полицейский тотчас же приблизился
к ней. – Где Вы были в момент убийства гражданки Гизатуллиной?
- Что? – Полина была так ошеломлена, что не сразу поверила услышанному.
- Вашу соседку – Гизатуллину Милану Абдуаллиевну несколько минут назад зарезали?
– терпеливо объяснил полицейский. - Так где Вы были?
- В коридоре стояла. Этажом выше…
- Так, значит, на почве личной неприязни к убитой, покинули купе. И ничего не
видели, ничего не слышали? Никаких подозрительных звуков?
-Нет.
Тем
временем двое полицейских повели под белы рученьки мужика явно нетрезвого, в
перепачканной чем-то красным рубахе. Он едва держался на ногах и при этом
заплетающимся языком горланил:
«Эх,
бродяга!
Дальние
края, холодные моря
Разлучили
нас с тобой».
И
жаловался, что все бабы стервы – за копейку человека со свету сживут.
«Вот
так вот, Зелимхан Султанович, зарезали Вашу судью! Прямо как накаркала –
сказала, что не будет ей счастья – и вот результат! Оказывается, пока я стояла
на верхнем этаже, этот Куликов захотел ещё догнаться. Попросил денег у жены –
та не дала. Вот он и залез в наше купе – как раз дверь была открыта. У Насти
ребёнок среди ночи в туалет захотел, ну, она с ним и вышла. А Милана, видимо,
проснулась, заметила, что он у неё в сумке роется, стала на него кричать – и он
её ножом. И после этого спокойненько пошёл в вагон-ресторан, денежки пропивать,
представляете! Это ж до какого дна доводит пристрастие к алкоголю! Убил
человека и сожалеет только о том, что не успел допить рюмку! Выходит, спасла
меня моя брезгливость от смерти. Будь я в купе, этот алкаш мог и меня так же
зарезать».
- Ваши билеты, - отвлёк Полину от письма голос кондукторши.
Билеты…
Ёлки-палки! Хотела ведь ещё вчера намагнитить просроченный проездной, да
забыла. Теперь придётся покупать билет в электричке, да ещё и штраф платить!
Но
делать нечего, Полина вытащила кошелёк и, отсчитав нужную сумму, протянула
кондукторше, которая тут же выбила ей билет. Однако его молодая женщина взяла
уже на автомате, ибо в тот момент зазвонил телефон. На определителе высветилось
имя подруги Кати.
- Представляешь, какой козёл! – жаловалась Полине подруга на своего благоверного.
– Мне сказал, что в командировку поехал, а сам с длинноногой блондинкой
развлекается!
Ситуация
и впрямь была пренеприятная – только что Катя застала муженька на месте
преступления и теперь рыдала, не зная, как жить дальше. Что могла сказать
Полина, которая никогда не сталкивалась с предательством любимого? Что она бы
сама сделала, если бы Саша не погиб на войне, а вернулся, женился бы на ней и
вдруг загулял налево? Сумела бы простить измену или подала бы на развод? Не
зная ответа, она почти ничего не говорила – большей частью выслушивала рыдания
подруги.
Так
за разговором остался позади Курский вокзал, ноги на автомате понесли вместе с
толпой людей во чрево московского метрополитена. Потом был спуск на эскалаторе,
громыхание поезда по тёмному лабиринту тоннелей.
Когда
Катя, выговорившись, малость успокоилась, Полина уже выходила из метро. Рядом стояла
палатка, где можно было купить самого разного кофе: от крепкого эспрессо до
нежного латте, а также разного рода выпечки: круассанов, маффинов, макаруни.
- Мне, пожалуйста, круассан с миндалём.
Полина
полезла в сумку, но рука не ощутила привычного присутствия кошелька.
- Ёк-макарёк! Кошелёк в электричке оставила!
Однако
не это больше всего огорчало Полину. Очень редко она носила с собой больше
пятисот рублей – только когда собиралась купить что-то значительное. Да и то
утром половину на штраф потратила. Но вместе с кошельком она забыла в
электричке недописанное письмо к Сулейманову и заполненный конверт.
Но
делать нечего. Возвращаться за пропажей было уже поздно. Электричка наверняка
успела умчаться вдаль и теперь бороздит просторы Подмосковья. Надежды на то,
что у кого-то хватит совести отдать потерянное машинисту или дежурному по
станции, было мало. Скорей всего, кошелёк заберут себе, а письмо с конвертом
просто выбросят. Оставалось одно – погоревать и забыть.
Вечером
того же для Полина, смирившись с потерей, принялась писать Сулейманову новое
письмо. Но лишь только она успела поприветствовать адресата словами: «¡Buenos dias, mantañes con el corazon sin miedo! (4), как вдруг её прервал настойчивый звонок
домофона.
- Простите, здесь живёт Нефёдова П.А.? – раздался в трубке приятный мужской
голос.
- Да, это я.
- Это Вы в электричке кошелёк потеряли? И письмо?
- Да. А откуда Вы знаете?
- Да вот ехал в электричке, нашёл. Принёс их Вам. Спуститесь тогда, заберите.
- Сейчас, сейчас.
Не
прошло и пяти минут, как Полина была во дворе. У двери подъезда стоял
симпатичный молодой человек.
- Это Вы, Нефёдова? – осведомился он. – Вот и Ваше добро! Увидел на конверте
обратный адрес, решил заехать после работы, вернуть.
- Ой, спасибо Вам большое! Я уж думала: всё, кто-то наверняка себе взял. Мир не
без добрых людей!
- Чужое – оно всё равно счастья не принесёт. Тем более у меня, слава Богу, руки и
ноги есть – могу и сам заработать.
- Мудрое рассуждение! – заметила Полина. – Жалко, мало кто так думает. Вот мой
коллега – тоже руки-ноги есть, а на халяву поживиться не против.
- Видимо, это недалёкого ума человек.
- Сам он считает себя очень умным.
- Значит, точно дурак. Умные не кричат на каждом углу о своей умности.
- Логично.
- Кстати, может, познакомимся? Меня зову Роман.
- Очень приятно! Полина.
В
этот вечер молодая женщина вернулась домой поздно. Так бывает, когда на
скамейке у собственного подъезда беседуешь с интересным человеком. Да ещё и с
благородным. Сколько строителей ездят в электричках от Москвы до Фрязева на объект!
Но далеко не всякий из них заедет вечером после работы в Балашиху, чтобы
вернуть незнакомой даме забытые вещи.
А
вновь обретённое письмо Полина допишет завтра в электричке, рассказав про его
путешествие по поездам Горьковского направления. Не забудет она также написать
о том, что договорилась с Ромой встретиться после работы – посидеть в кафе за
чашкой кофе. И о том, с каким нетерпением ждёт вечера.
«Никогда
больше не буду влюбляться! – говорила тринадцатилетняя Полина. – Не хочу опять
страдать!».
И
вот на тридцатом году жизни она так легко нарушила этот зарок. Чем больше она
Романа узнавала, темп больше понимала, что именно его ждала все эти годы. Это
была не пылкая юношеская любовь, которую она питала к Саше. Это был гармоничный союз двух взрослых людей,
когда, как в песне, легко разговаривать и молчать вдвоём легко.
- Я очень счастлива, что Рома у меня есть! – делилась она с Жанной месяц спустя.
– но иногда начинаю бояться. И из-за этого, бывает, по ночам спать не могу.
Обе
женщины сидели на кухне Жанниной квартиры за покрытым кружевной клеёнкой
столом. Хозяйка, едва передвигая огромным животом, наливала из чайника
янтарно-жёлтый чай.
- Войны боишься? – догадалась она.
- И её тоже. Но ещё больше – пикового короля.
- Кого?
- Короля пик. Помнишь, Светка мне нагадала, что какой-то смуглый пожилой мужчина
дважды повлияет на мою судьбу?
- Ах, да, припоминаю. Она предсказывала косвенное влияние. Так оно вроде уже
сбылось. И этот пиковый король – никто иной, как Испанец. Пожилой, смуглый,
сурового вида, с нелёгкой судьбой.
- Так он же вроде ничего не сделал, - возразила Полина. – К тому же он пишет, что
очень рад моему счастья. Не думаю, что Зелимхан Султанович захочет причинить
мне зло.
- Да почему сразу зло? Вспомни, у тебя была опасность в дороге. Ты избежала её
почему?
- Потому что вышла из купе.
- А вышла ты почему? потому что тебе не понравилась, как эта Милена (или как её
там?) поступила с Испанцем. Или вот встреча с любовью и много-много писем.
Письмо, которое ты забыла в электричке, ты писала тоже Испанцу. Вот тебе и
второй раз.
- Ага, а червонная дама, - догадалась Полина, - это, получается, Катька! Она же
тогда меня отвлекла. А это было ещё до развода – тогда она была замужней.
- Точно! К тому же она светленькая… Ай! – Жанна вдруг скорчила гримасу боли и
схватилась за живот. – Ай, кажется, уже начинается! Зови скорую!
- Поздравляю! У вас девочка! – сообщила медсестра, выходя из палаты.
Полина
с матерью и Вася на радостях принялись обнимать друг друга.
- А как Жанна? – спросили в один голос все трое.
- С ней всё в норме. Первый случай в моей практике! Обычно мамаши, когда рожают,
орут благим матом. А эта всё песни пела. Русские народные. Кстати, хорошо поёт!
- Наверное, потому что душа пела, - пожала плечами Полина.
А
уж если у творческой личности душа поёт, то и физические страдания не страшны.
Из
больницы все трое отправились в церковь – благодарить Иоанна Кронштадтского за
лёгкие роды.
«Теперь
у меня есть двоюродная сестричка Анечка. Красавица – вся в маму! Вася в дочке
души не чает, называет маленькой принцессой. Того гляди, избалует! У Жанны
теперь, понятное дело, забот полон рот. Кстати, привет Вам от неё!
Вчера
мы с Ромой ходили на концерт в галерею «Нагорная» Там пели русские народные
песни и романсы. После концерта зашли к нему домой, попили чаю».
Однако
о том, что было после чаепития, Полина не расскажет ни Зелимхану, ни Катьке, ни
Жанне, ни даже матери родной. Не расскажет она и о том, как удивлён был Рома,
узнав, что он её первый мужчина. Ровно как и о том, что она тоже его первая
женщина. Его старшая сестра Наташа вышла замуж
незадолго до Второй чеченской войны и, когда её мужа забрали в армию и
затем в горячую точку, была беременна двойней.
- Стёпку убили, а Наташка осталась
одна с двумя детьми. Было очень трудно. Хотя пацаны-то её и спасли. Наташка
говорит: если бы не они, она бы повесилась. Любила она Стёпку безумно! Поэтому
я не встречался с девушками – боялся: вдруг меня тоже отправят куда-нибудь и
убьют, а моя жена останется одна с детьми. А потом не мог найти достойную
девушку, с которой хотел бы прожить всю жизнь. А просто спать не хотелось. Если
отдаваться друг другу, то по любви. Считаешь меня старомодным?
- Ни в коем случае! – отвечала
Полина. – Ты просто особенный! Не такой, как все!
В своём ответном письме Сулейманов
от души поздравлял Жанну и Полину с рождением Анечки, а неделю спустя Полина по
Фейсбуку поздравляла уже его самого – с условно-досрочным освобождением. А
также с новым статусом – штатного сотрудника правозащитного центра.
- Да этот Испанец просто
сумасшедший! – говорила Жанна. – Другой бы после всего, что пережил, к
правозащитной организации близко бы не подошёл. Сидел бы тихо и радовался, что
живой.
- От того, в чём видишь смысл
жизни, - объясняла ей Полина, - не так-то
