назвать периодическим оживляжем. Но так было и в церквях, опекаемых апостолом Павлом. Прилично насобирав в посте небесной манны, церковный хвостик, пока другая часть церкви отдыхала, наращивал свой духовный потенциал и становился головой. Потом постилась вчерашняя голова, вынужденная быть женским хвостиком, и опять вырывалась в заглавное мужское начало. Благодаря такой нарастающей периодике любовь не только искрила, но блистала, как молния, и задохнуться никак не могла, естественно и благодать в виде даров Святого Духа присутствовала наглядно. В подтверждение сказанного я привожу пространную цитату из апостола Павла, уже в Первом послании апостол настраивал коринфян быть хвостиками, последними, именно из последних вырастают первые и заглавные: МЫ БЕЗУМНЫ ХРИСТА РАДИ, А ВЫ МУДРЫ ВО ХРИСТЕ; МЫ НЕМОЩНЫ, А ВЫ КРЕПКИ; ВЫ В СЛАВЕ, А МЫ В БЕСЧЕСТИИ. ДАЖЕ ДОНЫНЕ ТЕРПИМ ГОЛОД И ЖАЖДУ, И НАГОТУ И ПОБОИ, И СКИТАЕМСЯ, И ТРУДИМСЯ, РАБОТАЯ СВОИМИ РУКАМИ. ЗЛОСЛОВЯТ НАС, МЫ БЛАГОСЛОВЛЯЕМ; ГОНЯТ НАС, МЫ ТЕРПИМ; ХУЛЯТ НАС, МЫ МОЛИМ; МЫ КАК СОР ДЛЯ МИРА, [КАК] ПРАХ, ВСЕМИ [ПОПИРАЕМЫЙ] ДОНЫНЕ. НЕ К ПОСТЫЖЕНИЮ ВАШЕМУ ПИШУ СИЕ, НО ВРАЗУМЛЯЮ ВАС, КАК ВОЗЛЮБЛЕННЫХ ДЕТЕЙ МОИХ. ИБО, ХОТЯ У ВАС ТЫСЯЧИ НАСТАВНИКОВ ВО ХРИСТЕ, НО НЕ МНОГО ОТЦОВ; Я РОДИЛ ВАС ВО ХРИСТЕ ИИСУСЕ БЛАГОВЕСТВОВАНИЕМ. ПОСЕМУ УМОЛЯЮ ВАС: ПОДРАЖАЙТЕ МНЕ, КАК Я ХРИСТУ(1 коринфянам 4:10-16). Да и Христос то же самое говорит: ЕСЛИ КТО ХОЧЕТ ИДТИ ЗА МНОЮ, ОТВЕРГНИСЬ СЕБЯ, И ВОЗЬМИ КРЕСТ СВОЙ, И СЛЕДУЙ ЗА МНОЮ(Матфей 16:24) Я в пример даже дерево укажу: оно постоянно отстраняется от себя от скудости до полноты и полноту также сбрасывает, чтобы опять начать с нуля. Но потерь здесь нет, ведь на срезе дерева спиральные кольца умножаются и мощь растёт. У каждого человека свои таланты, призвания, предназначения, они-то и есть крест, который соответствует китайской книге космогенеза(книга перемен) или семидесяти седминам цикличной небесной манны(Матфей 18:22; Даниил 9:24-27).
В Евангелии написано: Я СОЗДАМ ЦЕРКОВЬ МОЮ, И ВРАТА АДА
НЕ ОДОЛЕЮТ ЕЕ(Матфей 16:18). Церковь, по гречески экклесия — это собрание, сообщество, симбиоз мужского и женского начала, и я уже пытался перечислить какие бывают симбиозы. Не все они жизненны, и, увы, распадаются. Христос увидел условие, при котором церковь останется жизнеспособной, подобной Богу — это цикличность. Пётр усмотрел в Христе цикличность и потому назвал его Сыном Бога, а ведь крест Сына делаться Отцом и снова Сыном, если принимать всерьёз цикличность скудости и полноты. Да и мы, верующие, мечтаем водвориться в Боге и соединиться с ним. Камень на котором основана церковь может рассыпаться и прирастать песчинками вновь. Он может быть отверженным при разрушении симбиоза, но благодаря краеугольности, цикличности, он снова в фундаменте, и восстановление гарантировано(Исайя 58:12). Сатане-то хотелось как раз обратного, одноразового процесса, кончающегося энтропией(Лука 22:31-32). Есть и у Христа определение сатанинского гнёздышка: ДОМ МОЙ ДОМОМ МОЛИТВЫ НАРЕЧЕТСЯ; А ВЫ СДЕЛАЛИ ЕГО ВЕРТЕПОМ РАЗБОЙНИКОВ(Матфей 21:13). И апостолы предрекли, что после их отшествия воссядут на церковном седалище лжеучителя и извратят истину. Я не силён в истории церкви, но вижу в ней постоянные расколы и взаимные обвинения в ереси. Библия обличает пастырей и священников в корыстолюбии(Исайя 28:7; Иеремия 2:8; 2:26; 5:31; 6:13; 8:10; 23:11). Кто кем побеждён, тот у того и в плену(2 Петра 2:19). Поэтому Христос запрещает священноначалию называться батянями и учителями(Матфей 23:8-10). Церковь, основанную на таких ничтожных камнях, конечно же, постигнет крах(Матфей 15:14). Вся природа постится, надо это заметить, после плодоношения и сбрасывания плодов. Деревья собирают вокруг себя небесную манну, снежную крупу, ведь ночное перепелиное женишковое мясцо уже исчерпало себя, и к весне надо обновится, а для этого нужна живая вешняя вода(Исход 16:13). В православной церкви тоже постятся, но посты здесь сводятся к вегетарианству. Христос о таких постах выразился определённо: ВСЯКОЕ ДЕРЕВО ПОЗНАЕТСЯ ПО ПЛОДУ СВОЕМУ, ПОТОМУ ЧТО НЕ СОБИРАЮТ СМОКВ С ТЕРНОВНИКА И НЕ СНИМАЮТ ВИНОГРАДА С КУСТАРНИКА(Лука 6:44). И заковыка ещё в том, что нет переполюсовки, перераспределения духовного потенциала: во главе всегда клир, набравшийся хворого ума в семинарском книжничестве, а в хвосте — приглуплённая паства, вынужденная пить из козлиного копытца. Как в семье надоевшие друг другу, нивелированные муж и жена разбегаются, так и в церкви неизбежны расколы при ничтожной благодати. В церковнославянском и синодалном переводах ещё можно дотумкать, что восьмая глава Второго послания к коринфянам учит о посте, называя эту добродетель усердием веры. А вот женишковое-то мясо, на которое собираются верующие, как на причастие или евхаристию — это фактически участие в распинании Христа, и апостол Павел называет эту вечерю собранием на худшее, а не на лучшее(1 коринфянам 11:17). А вот чтобы делать лучшее, надо проявит усердие. Сегодня, увы, цивилизация характеризуется как общество потребления, и современными сребролюбивыми церковниками восьмая глава Второго послания апостола Павла переведена и истолкована как сбор маржи. Да и церковная глава постоянно жужжит о том, что надо больше денег нести в церковь: чем больше посеешь, больше пожнёшь.
Но я всё же себя считаю оптимистом, хоть и осторожным. Если бездушная природа подчинена циклам и управляется Богом, то, думаю, и в церкви - Божье волеизъявление. Придёт время, и снова выгонит Христос из храма корыстолюбцев(Иоанн 2:13-17).
Вот в лесу золотошумном
Глохнут мертвые тропы.
Гулко бьют по твердым гумнам
Однозвучные цепы.
В переливах изумруда
Блещет, зыбко рябь струя,
Гладь расплавленного пруда —
Голубая чешуя.
Ветер дунет. Воду тронет,
Пошевелит стрекозу.
Золотистую уронит,
Грустно, дерево — слезу.
Небывалою усладой
Полон я. Не шелестя,
Пролетай и в волны падай,
Лист — отцветшее дитя!
Что-то как-то миновало.
Где-то кончилась гроза.
Без преград, без покрывала
Вечность смотрит мне в глаза.
Кто-то властный рек: довольно.
Усмирившись и внемля,
Вновь безлюдна, безглагольна,
Вновь молитвенна земля.
Круг полей — свободней, шире.
В бесконечность убежа,
Тлеет в пламенной порфире
Леса дальняя межа.
В этом кротком позлащенье,
В вещем шорохе листвы,
Извещенье возвращенья
Жаркой майской синевы.
Смерть с рожденьем — вечно то же,
Как начало и конец.
Осень, шествуй, в чащах множа
Искрометный багрянец!
Возрастающим сверканьем
Жажду сердца утоли!
Лес, пускай мы вместе канем
В смерть роскошную земли.
Нежит матовая краска
Отвердевшего листа.
С детства ведомая ласка
В дальнем небе разлита.
В синем блеске мысли стынут…
Иль из книги бытия
Возраст отроческий вынут,
Или вновь младенец я?
(Сергей Михайлович Соловьёв 1885-1942, Гимн осени)
