Шило

      Обед в кают-компании советского эскадренного миноносца «Разбойник» близился к завершению. Огромный дубовый стол, твердый как Корабельный Устав с бронзовыми ножками, приваренными к палубе, своим видом гипнотизировал, сверкая серебром и снежной скатертью. Офицерами эсминца были уже с аппетитом съедены: бедовая стерлядь с серсо из лука, почки-соте, консоме с пашотом, селянка из осетрины по-русски. Жареных бурундуков, нашпигованных пупками диких мидий, а так же тушеных язычков колибри постигла та же участь. Фаршированная судаком камская щука, с гордо поднятой головой в хрустальной селедочнице, была потрясающа. Это про нее, наверное, Сергей Довлатов сказал, что он «хотел бы иметь от нее троих детей».
      Всё было подано с флотским аристократизмом, вышколенным вестовым. В лакированные ботинки матроса можно было смотреться, как в зеркало. Когда он, обгоняя запах рубленой печенки с луком и хреном, благоговейно, с дрожью в руках ставил на стол очередное блюдо в серебряной посуде, в кают-компании все застывало. Прекращали даже мигать лампочки аварийной сигнализации.
      На огромной корабельной столешнице, похожей на палубу авианосца симметрично возвышались накрахмаленные салфетки цвета арктического льда, увенчанные серебряными заколками. Белые и твердые, как подворотничок у старпома, они стояли четким строем, показывая свою дисциплинированность. Блюда под серебряными крышками возбуждали аппетит. Мухи замирали в свободном полете, с благочестием и пиитом свысока наблюдая за умиротворенным ходом обычного приема пищи. Их взгляды выражали одну мысль: «Могут же некоторые хорошо устраиваться, а тут даже дерьма на всех не хватает!»
     Над столом стоял тихий говор. Лейтенантский уголок  на конце-шкентеле стола, был по-мальчишески шумен, командиры боевых частей, расположившиеся рядом со старпомом и командиром - степенен. Одни блюда сменялись другими, лишний раз доказывая народную аксиому: «Совесть нам дает ощущение удовлетворенности и счастья, а полный желудок позволяет достичь этой цели с большей легкостью и меньшими издержками!» Все подавалось в красивой посуде из старинного кузнецовского фарфора, который стоял в свое время на инвентарном учете Императорского Флота. В старинных серебряных канделябрах и паникадилах кают-компании томно горели яркие свечи с ароматом хвои. Пахло праздником жизни, праздником еды. Отблески потустороннего света от бронзовых жирандолей падали на ароматные, с легкой медовой грустинкой расстегаи с черной, как деготь пробойной икрой.
     Веселили глаз серебряные розетки, сахарницы, молочники и хрустальные вазы с конфетами и фруктами. На все это обычное для корабельной жизни великолепие служивый народ, посматривал с загадочной русской поволокой через грани бокалов из прозрачного богемского хрусталя. Корабельные офцеры хорошо знали заповедь Александра Пушкина: «Не откладывай до ужина того, что можешь съесть за обедом!» К этим словам можно было добавить - «Ничто так не сплачивает людей, как хорошая еда!»
     С портрета на стене поощрительно смотрел Главком ВМФ адмирал Советского Союза С.Горшков, как бы говоря своим мудрым взглядом - «Правильно ребята! От хорошего харча на флоте еще ни одна тельняшка не лопнула!»  В раскрытые иллюминаторы, покрытые служивым матом, дул свежий морской ветерок с японских островов. Звон якорных цепей и бой склянок крейсера «Пожарский», который уставше, стоял в бухте залива Стрелок, сливались в единый звук жизни служивого корабельного люда.
     После обеда корабельные офицеры удобно расположились на мягких кожаных диванчиках в стиле Рекамье. С десертом в руках в виде различных муссов, бланманже, фруктов, мороженого, конфет и пирожных с запахом далекого счастливого описанного детства они предавались неге и нирване жизни.  Вкусная еда разогрела присутствующим желудки, дурманила голову и вызывала отрыжку, звучную, словно залпы главного калибра. Старпом, сидя у скользкого рояля с душистой гаванской сигарой пил молотый на нервах подчиненных кубинский кофе. Шартрез 1892 года разлива отсвечивал помойным цветом портвейна «Агдам» урожая 1975 года,
     Одни офицеры ковырялись вилками в зубах. Другие протирали бархоткой с пастой «гойя» вставные дюралевые челюсти. Третьи с блаженной улыбкой задумчиво посматривали на астролябию, которая в обнимку с гобоем и геликоном скромно стояли в углу. Вокруг них суетился заведующий кают-компанией.
     После еды все чувствовали в себе море благородства, доброты и всепрощающей любви к жизни. Хотелось чего-то прекрасного и волшебного.  На эскадре наступило то время суток, когда пища медленно боролась с телом. Это была награда за хлопотливый день. В кают-компании эсминца стоял всем известный специфический корабельный запах, отдающий тонким ароматом дегтя, морских водорослей и не мытого гальюна. Корабли становятся современными, атомными, а запах кают-компаний вечен, как космос. Его нюхали на императорском и советском флотах, будут нюхать, наверное, и на новом - Российском.
     - Ребята! Почему к спирту, этому военно-морскому лекарству нет инструкции по применению? -  Штурман, удовлетворенно рыгнув, что со славянского означало беседу с Богом, бросил в присутствующих камень.
     - А что нам мешает поправить это дело? - Старший артиллерист корабля в лет хватает запущенный в воздух «болт» и начинает развивать животрепещущую на флоте тему. - Предлагаю начать эту инструкцию с раздела «Показания к применению». Док! - это значит доктор. - Ты у нас «череп» в этом деле. Наливай!
     Старший лейтенант врачебной службы, по прозвищу Ортопед, у которого было крылатое выражение - «Доктор сыт и больному хорошо!» вздрагивает, будто видит свою жену. Поправляет сползшие на глаза брови и, подумав, начинает глаголить заумным преподавательским тоном:
     - Записывайте! Спирт, то есть «Шило» назначается в качестве седативного успокаивающего и сосудорасширяющего средства при функциональных расстройствах сердечно-сосудистой системы,- сделав небольшую паузу, и собрав в пучок остатки знаний медицины, доктор добавляет. - При трюмных неврозах, нарушения работы агрегата засыпания, в состоянии полового возбуждения, а так же при проявлении энуреза, простатита, диареи, жидкого стула.
     Перебивая Доктора, встревает в разговор Механик - офицер эквилибрист, так как всегда ходил по кораблю на «бровях»:
     - Улучшает лихорадочный синдром при «асфальтовой» болезни, люмбаго и склеротите. Принимается внутрь малыми дозами в неограниченном количестве!
     - При снижении любви к начальникам, болезни легионеров, противной роже, идеотастатическом стенозе. А главное - при желании обнять и полюбить весь мир, - как ни в чем не бывало, продолжает  Ортопед и заумно добавляет. - Спиртом хорошо лечить триппер!
     - Помогает в  импотенции, легкой беременности и морской болезни, - подсказывает доку Связист, любитель употреблять корабельный спирт в сильную жару, ради создания приятной прохлады в желудке.
     - Хорош! Достаточно! – Старпом останавливает научный понос «знатоков» медицины. - Теперь давайте обсудим побочные действия «шила», что выходят некоторым ракообразно. Минер давай продолжай. Теперь твоя очередь отличиться.
    - К побочным действиям спирта, - начинает флагманская птица-говорун. - Я бы отнес головную боль от корабельной жизни, снижения слуха на команды командира, потерю пространственной ориентации в любви и службе, обострение собственного достоинства и самолюбия, - минер делает паузу и продолжает. - Повышается половая потенция к африканским ежикам, концентрируется умище на каждый квадратный метр головного мозга. Противопоказания - чувствительность к беременности в период кормления грудью матросов, - удивительно, что бы этот флотский офицер ни пил: спирт, от него всегда пахло «Шипром». Почему?
    - Можно вопрос? - это молодой Лейтенант-салага со слюнями на глазах кукарекает из угла. У него жизнь пока била ключом и все по голове, но он тоже захотел внести  «лепту» в обсуждение.
      - Салага! Можно машку за ляжку, а на флоте полагается говорить - «Разрешите!» - по отечески поправляет новичка Старпом, любимые слова которого были: «Подчиненный наказан и начальнику хорошо!»
    - А каковы способы применения спирта и дозы? - не унимается неугомонный Лейтенант.
    - Внутрь стомахи - в желудок. До, во время и после еды, запивая небольшим количеством пива или портвейна, - встревает в разговор Торпедист, заслуженный алконавт базы у которого было свое любимое выражение: «Мой стакан со спиртом невелик, но я пью всегда из своего стакана!»
      В разговор вновь вступает корабельный Доктор:
      - Поверьте, регулярное употребление «шила» оказывает очаровательное действие на прохождение военной службы. Ну, а доза? - задает риторический вопрос обормот и сам же отвечает. - Доза обычная, не мене 450 контурных ячейковых капель на человека!
    - Каковы меры предосторожности при обращении с этой святой жидкостью? - слышится вопрос из дальнего угла кают-компании.
    Время приходит вступать в разговор Химику, круги под глазами говорили о его больной печени. Он считался ответственным за технику безопасности на корабле и любил пить спирт только из старой, как дерьмо мамонта, алюминиевой кружки. Ребята постоянно его донимали вопросом: «Почему ты пьешь из кружки? Это же не эстетично и не аристократично. Ты же все-таки флотский офицер!» на что тот кратко отвечал - «А в кружке не видно, сколько налито!
      - Ребята! Будьте внимательны! - говорит Химдым. - Принимайте спирт с осторожностью! Главное не расплескивайте в промежность, не сыпьте в глаза, не затыкайте им уши и не намазывайте свои подмышки. При появлении зеленых человечков и белочек за ними не гоняйтесь. Вводите «шило» напрямую в вену большого указательного пальца, минуя печень, почки, - и добавляет обормот.- Не забудьте у меня расписаться в журнале по технике безопасности!
    - Ну что, мужики? Можно сказать, обсуждение прошло плодотворно, на высоком партийно-политическом уровне, - Старпом встает и начинает извергать из себя служивые максимы. - Корабельному офицеру без спирта никак нельзя! Что он за мужик, ежели «шило» не употребляет? Нет командирского голоса, хрипоты и стали в нем. Словом - одна насмешка, а не офицер. Если бы не служил - в рот эту заразу не брал бы, - здесь капитан 2 ранга делает паузу. - Теперь и не грех эти правила проверить и «закрепить» на практике, согласно разработанной и утвержденной офицерским собранием «Инструкции»! - и оглянувшись на портрет Главкома, командует. - Лейтенант! Радость наша беспросветная! Флаг в руки, якорь в задницу для равновесия и бегом к снабженцу за «лекарством»!