«Райка была бл****. И не забивала себе голову всякой ерундой. Она не стеснялась своего статуса, и пыталась получить от жизни все, что могла, с помощью своих пряных прелестей».
Одно матерное слово и три лишних указателя – «свой», потребовали сразу закрыть текст, ибо сочинения шестиклассников меня вообще не интересуют. Постоянное употребление слова /училка/ и прочих сленговых выражений, призванных стать маяками и указать подросткам и группам с определенной культурой, что автор из ваших – любите его, меня совершенно не радует.
Но я продолжила чтение, чтобы составить более полное представление о «Малахольной» из серии: Литературная премия «Электронная буква – 2019 .
Сделала вывод, что в произведении отсутствует разграничение между автором и переживаниями, ощущениями главных героев.
С первых строк читатель вынужден думать – автор пишет о себе или подглядывает в замочную скважину, а может стоит рядом во время половых актов и все происходящее конспектирует?! Если поставить очень близко два предмета – это уже будет композиция и зритель их воспринимает, как единицу – композицию. Так и в тексте Шестаковой. Автор никак не обособила свою речь от внутренних переживаний героини. Получилось: автор равно героиня-б****.
Далее следует намеренная кастрация возрастных различий, удаление ранговых семейных ступеней, дочь и мать становятся Веркой и Райкой. Появляются подробности зачатия б**** красноармейцами…
Закрываю текст и смотрю в каком году написана «Малахольная». Красноармейцы были сто лет назад, это сколько же лет б**** с пряными прелестями если текст свеженький? Год выпуска 2019. Сентябрь. Получается текст про б****-старушку?
Начинаю искать в тексте описания хронотипов, временные характеристики. ГГ живут на улице Красноармейской, значит название дано уже в советские времена. Во времена красноармейцев красноармейскими улицы не называли. Значит повествование идет о сороковых или шестидесятых годах прошлого века?!
Долго пробиралась я к ответу о времени действия. Через красный террор, насилие… Кстати сказать, насилие над матерью б**** совершенно не тронуло, ибо не может быть никакого сострадания к личности, которая воспитала б****, прекрасно с ней живет в одной комнате и питается от ее хахалей. Только и хотелось разобраться – это красные ее снасильничали или мать б**** за ними бегала и падала и навзничь раздвигая ноги.
По тексту получилось, что б**** хотела бы жить в доме чекистов. Ба, да такие идиомы уже не употребляются, и никто так не называет никакие дома. Значит повествование идет о довоенных временах. И здесь случается вторая глава со слов о послевоенном времени.
Прочитав описания прошлого так и видишь скрытый авторский посыл: очерняю прошлое, чтобы объяснить почему сейчас так нехорошо живется.
Текст разделен автором, как мясником туша на части. Они не соответствуют нумерации в оглавлении, а выделяются атмосферой, авторской позицией и литературной ценностью.
Первая - шокирующе примитивная, матерная, про сексуальное насилие, б**** и ее маму заканчивается вместе с потоком помоев в адрес красноармейцев.
Вторая – окрашена более уважительными историческими мазками, присутствуют даже советские достижения и гордость за них. Текст словно очистили от грязной, плохо пахнущей упаковки и теперь в нем осталось пренебрежительное авторское отношение к героям, которое выражено именами – просторечиями и кастрированные предложения, не связанные между собой смыслом, не передающие действие.
«Это раздражало. Чувство беспомощности». Откуда и куда ведет это чувство? Как сказал Д. Быков о современной эстраде – происходит оскудение языка, в текстах остаются одни существительные. Читая текст «Малахольной» создается впечатление, что автор встрепенется, вспомнит, как надо модно писать, накидает просторечий, бессвязных предложений и опять пишет ровненько.
На фоне описываемой послевоенной разрухи вдруг выскакивают тонны золота и самоцветов, потраченные на кремлевские звезды. 27 октября 1935 года установили большие звезды, они действительно весили около тонны, но золота на все пошло 67,9 кг. В 37 году звезды заменили на меньшие.
Снова вопрос – о каком времени идет повествование?
А имена какие: Варька, Райка, Верка, Вера Соломоновна, две Нюрки, два Петьки, Петр Иваныч. Сначала я думала, что читаю о Петьке – сыне б****, но потом поняла, что читаю о другом Петьке. Ведь у сына б**** нет отца, а у этого есть.
В середине текста я поняла, что все эти Верки, Райки, Петьки и Нюрки почти одни и те же персонажи, но описываются в разное время. Уточнить кто же из них действительно то молодой, то старый, а кто просто тезка, я не решилась.
Зачем автор устроил этот детектив с хронотипами, для меня загадка. Перечитывать я точно не буду, ибо текст не несет ничего эстетического, а повторно нырять в грязь – увольте.
Итак, ко второй части разрубленные куски более-менее сложились в текст. Самое время для того, чтобы засияла во всю мощь литературная ценность, но вместо этого идет кольцо на низкую литературную составляющую из первой части.
Только после прочтения двух глав я понимаю, что прошлые главы – это был один рассказ с общими героями, а далее пошли другие рассказы.
Теперь ругается все советское: «Не может женщина оставаться женщиной работая по восемь часов…» говорит автор. А может женщина оставаться женщиной работая по шестнадцать часов, как это происходит сегодня – в рыночную эпоху? Без права на больничный, при отсутствии бесплатного дошкольного и школьного образования, бесплатной медицины, гарантированного отпуска, в общем всего того, что было в СССР. Может женщина оставаться женщиной добывая все то, что ей давало государство раньше, оставаться женщиной сегодня? По всему выходит, что сегодня у нас по улицам не женщины, а мамонты ходят.
Книга «Малахольная» - это попытка автора понравиться всем и сразу. Понравиться школьникам, б*****, рабочим, либералам и патриотам. В кучу собраны истории разных людей и можно было бы это считать журналистикой или физиологическим очерком, но вскрытие общественного быта прошло неудачно и дифференцировать очевидное от невероятного невозможно.
Чем-то этот сборник мне напомнил труды Светланы Алексиевич. Россия. Разруха. Голод. Пленные. Раненые. Невинно репрессированные. Сломанные судьбы. Безнадега.
Хочется обратить внимание на то, что ни на обложке, ни в аннотации автор не указывает, что «Малахольная» - это сборник рассказов. В читалке нет оглавления, а сами главы одного произведения и последующие отдельные произведения не оформлены должным образом. Там отдельные миниатюры, эссе или документальные записки?
Автор в одном целом произведении не может вести ровное повествование и только к концу рассказа понимаешь, что все те двадцать описанных человек – это пять героев в разное время, а в сборнике рассказов совершенно невозможно отделить какие там связаны части между собой, а какие нет.
Здесь я делаю вывод, что оформление книг на «ЛитРес» неудобное для читателя.
